момента моей магической болезни, насланной дайной Эннис. Несколько месяцев назад я с трудом оправилась от её отравы. Но так и не оправилась от побочного эффекта отравления: я многого не помню из того, что было до болезни.
«Странно, кстати, - вдруг подумалось Ане. – А почему он лекарь, а не маг-целитель, как тот аптекарь, к которому вчера утром заезжали братья? Не забыть бы спросить у Никаса». Но следующая же фраза дина Лугуса заставила её чуть не подпрыгнуть, а потом невежливо прервать его, потому что он сказал невероятное:
- Мы с дайной Эннис обручились полтора года назад и…
- Что-о?!
Дин Лугус озадаченно замолк. А она снова взглянула в лицо этого измученного, но довольно молодого ещё, лет под тридцать, мужчины и вспомнила, какой видела в августе в последний раз сестру «своего» мужа. Что ж… Та безалаберная старуха, выглядевшая ближе к семидесяти, неплохо так проводила время и была настолько богата, что могла позволить себе захомутать наверняка бедного в средствах мужчину в лице довольно симпатичного (надо признать) дина Лугуса.
А потом Аня зажмурилась. Стоп! Полтора года назад дайна Эннис ещё не получала от покойного… ой, живого ещё брата весьма жирный, по воспоминаниям Никаса, кусок его наследства в денежном варианте! И была отнюдь не богатой. Так почему же… Аня с сомнением взглянула на дина Лугуса, который терпеливо ожидал её вопроса, остановленный на полуслове. Может, он из тех, кто западает на пожилых дайн? Но дайна Эннис настолько страшненькая… Или Аня ничего не понимает, а сестра мужа хорошенькая, несмотря на возраст? Ну, хотя бы в глазах влюблённого мужчины? А дин Лугус должен был здорово влюбиться в неё, если не обратил внимания на… Стоп опять-таки. А если дайна Эннис и ранее была богатой? Она ведь тоже маг! И наверняка практикующий!
Впрочем, что это она, Аня? Вот же сидит перед ней человек, который может разрешить все её сомнения, ответив на все вопросы. Ну, предположительно, на все.
И она сухо (исходя из соображений, что он остался с дайной Эннис по причине её части наследования) сказала:
- Итак, вы обручились. И это весьма похвально, что остались с дайной Эннис в пору её… бедственного положения. – Это она успела придумать, что деньги её брата они оба могли уже потратить.
Но дин Лугус всё ещё выглядел каким-то озадаченным её реакцией на его первое сообщение. Он немного помялся, а потом сам осторожно спросил:
- Дайна Агни, а что смутило вас в начале нашей беседы? Почему-то мне кажется это важным. Если уж мы решились высказать вслух какие-то тайны, почему бы и вам не быть откровенной? Если вас удивило, что я до сих пор с дайной Эннис, так, несмотря ни на что, я люблю её!
- Я буду грубой, - предупредила Аня и уже спокойно высказала: - Я не понимаю, почему вы, молодой дин, продолжаете оставаться рядом с… дайной Эннис.
Дин Лугус нахмурился так, что лоб сморщился от его желания понять хозяйку дома. Аня же поморщилась, оттого что не сумела чётко выразить свою мысль: почему он продолжает оставаться с дайной Эннис – со старухой?! Признание, что он её любит, как-то не впечатлило её… Дин Лугус внезапно сказал:
- Мы с вами, дайна Агни, пытаемся сейчас быть откровенными, но… Но, кажется, я начинаю понимать, в чём дело. Вы не помните дайну Эннис до болезни, насланной ею, не правда ли, дайна Агни? Вы знаете, что она есть, но не помните, какой она была?
- Предположим, - помедлив, осторожно ответила Аня, настроенная настолько скептично, что была уверена: он сейчас начнёт вешать ей лапшу на уши о своей великой любви к этой жуткой старухе.
- Дайна Эннис на полгода старше вас, дайна Агни, - печально сказал дин Лугус.
Аня чуть не подавилась кусочком печенья.
Повторно вопить: «Что-о?!» она всё же не стала. Поймала себя на открытом рте – и закрыла его. Посидела, собираясь с мыслями. Пока существовал единственный ответ на все вопросы, которые колыхнулись в ней: «Это магический мир! Прекрати подходить к нему с лекалами мира собственного!»
Но одно дело – понять принцип. Другое дело – поверить ему на практике.
Дайна Эннис – почти ровесница ей?!
Чтобы неловкая пауза перестала быть неловкой, она призналась:
- Мне… надо принять это, дин Лугус.
Сказала – и сообразила, что высказалась довольно странно.
Но гость только покивал понимающе и с грустью.
И оба замолчали. Гость сидел, отставив опустевшую чашку от себя, и печально смотрел на стол, а Аня всё пыталась собраться с мыслями. Собралась и догадалась, что без тех самых подробностей, о которых она сама предупреждала гостя, не обойтись. Поэтому промолчала, рассеянно вслушиваясь в домашние звуки: совсем рядом размеренно раскачивали маятник напольные часы, прямо сейчас слышен был невнятный диалог между Кристал и дайной Сарейд; деловитое постукивание печника теперь доносилось очень издалека – кажется, мастер и Онора ушли в дальние уголки дома…
- Хорошо, - наконец сказала Аня, потому что видела, что дин Лугус ждёт именно её слова. – Вы обручились с дайной Эннис полтора года назад. Что… дальше? Простите, если мой вопрос снова прозвучит грубоватым, но я всё ещё… потрясена.
- После обручения мы везде появлялись вместе и планировали свадьбу, - со вздохом продолжил дин Лугус. – Мы решили провести её, как можно дольше оттянув время. Будучи довольно рациональными, мы оба понимали, что надо лучше узнать друг друга и только затем соединяться навсегда. Ошибок в таком союзе мы не хотели. Выяснилось, что в нашей паре я очень мягкий и… - он устало улыбнулся, - несколько дипломатичный, потому что все споры старался не только первым примирить, но и предотвратить их появление. Выяснилось также, что дайна Эннис может быть вспыльчивой, но быстро отходчивой…
Аня вспомнила все встречи с дайной Эннис и легонько покачала головой. В этом она была согласна с дином Лугусом: вспыльчивости дайне Эннис точно не занимать!
- Первые признаки того, что дайна Эннис подвержена чему-то со стороны тёмной магии, появились, когда пришла весть о смерти её брата… Нет, ещё раньше. За несколько дней до его гибели она начала ездить к нему и ругаться с ним. Пару раз я был с нею и слышал, как она ругается с братом, потому что он не хочет помочь ей, в то время как помогает другим. В ответ он логично заявил сестре, что
