Убийца опустил колье в карман и улыбнулся, после чего закрыл сейф. И только тогда наконец оглянулся на тело убитой им женщины. Несчастная сеньора Ремедиос со сломанными шейными позвонками лежала на ковре. Если бы ей кто-нибудь предсказал подобный конец, она безусловно возмутилась бы, сочтя недопустимым, что после смерти окажется в одной комнате с мужчиной и даже будет лежать перед ним в не совсем в приличной позе. Убийца подошел ближе и наклонился над телом. Времени у него оставалось совсем немного…
Спустя всего несколько минут преступник уходил по коридору. Драгоценное колье лежало у него в кармане. Никто не мог даже предположить, что в отеле уже произошло второе убийство. Еще через некоторое время Рамон вернулся на свой пост, так и не поняв, кто ему звонил и почему. Дежурный портье и охранники, стоявшие у дверей отеля, не видели его сестру, а когда он позвонил домой, то выяснил, что она никуда и не выходила. Рамон возвратился растерянный и раздосадованный чьей-то дурацкой шуткой. Он даже не подумал постучать к сеньоре Ремедиос, чтобы проверить, все ли у нее в порядке.
Рамон сел на свой стул и раздраженно уставился в конец коридора.
Если он найдет шутника, который так глупо его дергает, то свернет ему шею. Наверное, это позвонил кто-то из его друзей. Неужели они не понимают, что он на работе? Главное, чтобы про эту шутку не узнал менеджер отеля, иначе он сразу выставит Рамона за дверь. А в южной Испании так трудно найти приличную работу.
В то время как Рамон думал о шутнике, глупо разыгравшем его своим непонятным звонком, сеньор Карраско поднимался к себе на третий этаж. Он заранее отпустил отдыхать Бернардо, который вышел от комиссара гораздо раньше него.
Нацумэ Ямасаки устроился в кресле у бассейна и, подняв голову, смотрел на солнце. Сеньор Галиндо сидел немного в стороне и почему-то смотрел на японца, словно хотел сообщить ему нечто важное.
Руис Мачадо вошел в бар и заказал себе красного вина. Тургут Шекер, запершись в своем номере, раздевался, чтобы встать под душ. Ему было жарко. Антонио Виллари нетерпеливо ходил по первому внутреннему двору, словно загнанный в клетку хищный зверь. Фил Геддес сидел перед телевизором, внимая последним сообщениям Си-эн-эн.
Дронго лежал на кровати, когда к нему постучали. Он посмотрел на часы. Было уже время обеда.
— Минуту, — крикнул Дронго, вставая и набрасывая на себя кимоно из прохладного шелка. Он подошел к двери и открыл ее. На пороге стояла Ирина Петкова. Дронго смутился, машинально поправил пояс. Он совсем не ожидал, что она может подняться в его номер.
— Мне можно войти? — спросила женщина.
Глава 12
Он посторонился, пропуская ее. Она не успела переодеться и была в джинсах и светлой рубашке.
— Комиссар считает, что к вечеру обыск будет закончен, — сообщила она, — пока проверили только правое крыло и центральную часть. После обеда начнут проверять помещения в левой части здания.
— Прошу прощения за свой вид, — пробормотал Дронго, — я не думал, что мне придется принимать гостей.
— Ничего страшного, — улыбнулась Ирина, — вы отлично выглядите в кимоно. Вы пойдете на обед?
— Пойду, — кивнул Дронго, — попозже. Я хотел ненадолго прилечь отдохнуть. Когда вы постучались, я подумал, что это сеньор Галиндо. Кстати, вы не видели его? Он был ужасно возмущен поведением полицейских, и я направил его к комиссару.
— А что случилось?
— Они забрали у него какие-то эскизы. Он говорит, что вместе с ними по комнатам ходил какой-то эксперт. Очевидно, специалист в ювелирном деле. Он-то и предложил забрать эскизы Галиндо.
— Странно, — произнесла она задумчиво, — я сейчас вышла от комиссара Рибейро. Галиндо к нему не подходил.
— Он был ужасно зол на полицейских, — сказал Дронго.
— Но не дошел до Рибейро, — убежденно произнесла она, — можно я от вас позвоню?
— Конечно.
Она прошла к телефону, набрала номер и попросила соединить ее с кабинетом менеджера отеля, где расположился комиссар Рибейро. Он сам снял трубку.
— Я вас слушаю.
— Сеньор комиссар, — она присела на край стола, на котором стоял аппарат, и взглянула на Дронго, перед тем как начать говорить, — у нас была жалоба от сеньора Энрико Галиндо. Он сообщил нашему эксперту, что у него забрали личные эскизы, которые ему не вернули. Вы что-нибудь об этом знаете?
— Да, сеньора Петкова. Их забрал наш консультант. Он считает, что эскизы Галиндо почти в точности повторяют рисунки новых работ Карраско. Эти странные наброски было решено забрать, чтобы проконсультироваться с одним из местных ювелиров. А разве он жаловался? Ко мне он не подходил.
— Извините, комиссар. Возможно, сеньор Дронго что-то напутал. Я постараюсь уточнить.
Она положила трубку.
— Зачем вы делаете из меня дурака? — мрачно спросил он, подойдя к Ирине, продолжавшей сидеть возле телефона. — Неужели вы думаете, что я вам соврал?
— Нет, не думаю. У него действительно забрали какие-то эскизы, которые показались подозрительными консультанту полиции. Ничего больше я вам сказать не могу, пока идет проверка. Но удивительно, что он сам не подошел к комиссару. Вам не кажется его поведение несколько странным?
— Возможно, — согласился Дронго. — Но в настоящий момент я меньше всего думаю о Галиндо. — Он приблизился к ней почти вплотную.
— А о чем вы думаете больше всего?
— О том, что я хотел бы поменяться с вами одеждой, — сказал он, глядя ей в глаза, — чтобы у вас было кимоно, а у меня джинсы.
— Для чего? — Глаза у нее были не просто карие, а с теплым бархатным оттенком и чуть раскосые.
— Может быть, тогда и все остальное, о чем я думаю, произошло бы быстрее. Мне было бы гораздо легче снять джинсы с себя…
— Стоит ли все так усложнять? — Она отодвинула от себя телефон и потянулась к нему. Ее ищущие губы коснулись его губ. Поцелуй был долгим и приятным. Дронго обнял Ирину и одной рукой скользнул по ее груди. Под тонкой тканью блузки обозначились слегка напрягшиеся соски. Он опустил руку ниже и попытался расстегнуть джинсы.
— Нет, — попросила Ирина. Он остановил руку. — Только не сегодня, — чуть виновато произнесла она, — завтра я буду чувствовать себя гораздо лучше.
— Ясно, — улыбнулся он, убирая руку, — когда женщина не хочет, она придумывает именно эту причину.
— Можете продолжать, — она испытующе смотрела ему прямо в глаза. — Хотите убедиться, что я не вру?
Он поднял руку… Затем опустил и рассмеялся.
— Вы храбрый человек, — сказал он с явным одобрением.
— Стараюсь. — Ее глаза светились лукавством. Она вновь потянулась к нему…
В этот момент в дверь постучали. Дронго недовольно оглянулся.
— Если опять полицейские, то я стану бандитом, — проворчал он, подходя к двери и распахивая ее. На пороге стоял Бернардо. Он мрачно смотрел на Дронго.
— Извините, что беспокою вас, — сказал Бернардо, — но мне нужна сеньора Петкова.
— Вы за ней следите? — усмехнулся Дронго.
— Нет. Но я догадался, где она может быть. Сеньора Ирина так много рассказывала мне о ваших подвигах, что у меня не возникло сомнений, где я могу найти ее.
— Кажется, мне пора уезжать, — заметил Дронго, — когда живой человек превращается в памятник самому себе, это всегда плохо.
— Что случилось, Бернардо? — поправив рубашку, к ним вышла Ирина.
— Полицейские нашли у Галиндо эскизы, — пояснил Бернардо, — консультант показал их Карраско, и тот пришел в ярость. Это же самый настоящий промышленный шпионаж. Сеньор Карраско считал сеньора Галиндо порядочным человеком.
— Я не понимаю, что происходит? — спросил Дронго. — Энрико Галиндо срисовал новые работы Карраско?
— Да. И консультант обратил внимание на эти рисунки, лежавшие в его чемодане. Именно поэтому они составили протокол и изъяли их. А теперь показали эскизы сеньору Карраско. Можете себе представить, как он ругался. Это означает, что Галиндо больше никогда не пригласят на подобные мероприятия. Пабло Карраско достаточно мстительный человек, чтобы забыть о подобном бесчестном поступке.
— Значит, Карраско уже видел рисунки?
— Конечно, видел. И сразу узнал свои работы. Я лично не завидую Галиндо. Карраско может выгнать его из отеля прямо сейчас.
— Наверное, про эти эскизы Галиндо и говорил мне, когда возмущался действиями полицейских, — вспомнил Дронго.
— Вот именно, — гневно сказал Бернардо. — Боюсь, что его карьера в Испании уже закончена.
— Вот видишь, — Дронго повернул голову к Ирине, — мне всегда казалась странной его преувеличенная любовь к сеньору Карраско, его показная восторженность и сентиментальность.
— Нужно найти Галиндо, — твердо сказала Петкова. — Если он только перерисовал чужие новинки, это не такой страшный грех. Но если он еще и убийца…
