В то же время многократные обращения литовских интернационалистов из “Единства” к партийному руководству Литвы, а также непосредственно в ЦК КПСС к М. Горбачеву с просьбой поддержать их движение, стремящееся противодействовать расколу СССР, не нашли никакого понимания. Их обращения, в сущности, так и остались без ответа. Более того, проводилась политика травли этих отчаянных и смелых людей, осуществлялся раскол их движения. Эти факты лишний раз дают повод убедиться, что действия М. Горбачева по поддержке литовских национал-сепаратистов носили целенаправленный характер.
Новый виток политического противоборства выпал на начало 1989 года, когда развернулась острейшая борьба в связи с выборами народных депутатов СССР. 12 февраля 1989 года около Вильнюсского дворца спорта по инициативе лидера “VienybЏ-Eдинство-JednoСѓ” В. Иванова состоялся стотысячный митинг сторонников этого движения с требованием обеспечения национального равенства всем коренным этносам в Литве. Потрясенные успехом левых сил, лидеры “Саюдиса” растерялись, начали терять опору в руководстве Центрального Комитета Компартии Литвы. На состоявшемся пленуме ЦК возобладало мнение принципиальных коммунистов, впервые за это бурное время они дали четкую оценку политической ситуации в республике. Были проанализированы ошибки и упущения республиканского руководства, сделана попытка разработать конкретную программу действий. Было четко заявлено, что дальнейшая деятельность республиканской парторганизации возможна только в составе КПСС, а реальный суверенитет республики — только в составе СССР.
И здесь лидеры “Саюдиса” пошли, что называется, ва-банк. Они опубликовали специальное “Заявление”, в котором содержался призыв бойкотировать решения, принятые пленумом. “Заявление” фактически стало идеологической инструкцией их предвыборной кампании. Накануне выборов народных депутатов от “Саюдиса” были выдвинуты кандидаты во всех избирательных округах. Подпитываемые огромными финансовыми средствами и поддерживаемые государственными СМИ, кандидаты от “Саюдиса” получили 34 места в Верховном Совете СССР из 41, предназначенного для народных избранников от Советской Литвы, в высшем органе власти советского государства.
Началась подготовка к предстоящему первому Съезду народных депутатов СССР. Комплектование прибалтийских делегаций было продумано со всей тщательностью. Учитывая, что в связи с их малочисленностью у них не будет возможности часто выступать на пленарных заседаниях, основной упор делался на работу в комитетах и комиссиях. В связи с этим определялся и состав делегаций: в них подбирали людей, компетентных по своим профессиональным, деловым и человеческим качествам. Особое внимание обращалось на общую культуру, контактность, ораторские возможности, умение убеждать, даже на внешние данные.
Вместе с депутатами из Москвы и Ленинграда прибалтийские парламентарии задавали тон дискуссий на съезде. Они активно работали в Межрегиональной депутатской группе, лидером которой был Б. Ельцин. Как известно, эстонский академик В. Пальм вошел в состав руководящего органа этого объединения.
В то же время с самого начала работы первого съезда прибалтийские депутаты предпринимали всевозможные шаги, чтобы добиться выхода их республик из состава СССР. Каждый обсуждаемый вопрос, если в него можно было хоть как-то вставить эту проблему, немедленно ими использовался.
Националистические движения в прибалтийских республиках брали на вооружение все, что могло содействовать их основной цели — выходу из Советского Союза. Особо следует остановиться на их интересе к секретному протоколу к Договору о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 года (так называемому пакту Риббентропа — Молотова). Именно его использовали в первую очередь. Он стал своего рода политическим рычагом для сокрушения СССР — с последующей квалификацией его в качестве “оккупанта”.
Съезд народных депутатов СССР предоставил прибалтийским националистам трибуну. Уже 1 июня 1989 года эстонский депутат, академик Липпмаа, внес проект постановления по образованию комиссии по правовой оценке советско-германского договора от 1939 года и секретного протокола к нему. В состав комиссии были предложены кандидатуры наиболее радикально настроенных депутатов из Прибалтики, а также из Москвы, Украины, Молдавии, Армении.
За создание комиссии выступили секретари ЦК Компартий Литвы и Латвии, представители московских научных кругов, а также известные своей активностью российские депутаты, которые в настоящее время весьма энергично возмущаются поведением руководства суверенных государств Прибалтики по отношению и к России, и к русскому народу.
Слово попросил Горбачев. В своем, как всегда, путаном выступлении он довел до сведения съезда, что оригинала секретного протокола нет ни у нас, ни в Германии. При этом он сослался на разговор с Колем. А затем… поддержал создание комиссии по изучению документа, оригинала которого, как он утверждал, не существует! Через день постановление было принято подавляющим большинством голосов. Против проголосовали 6 депутатов, воздержались — 7. Председателем комиссии был избран член Политбюро ЦК КПСС Яковлев.
После этих событий прошло уже много времени, и тем не менее следует сказать, что ситуация с секретным протоколом была непростая. Большая часть членов Политбюро полагала, что если нет оригинала, то с правовой точки зрения не может быть и речи о пересмотре протокола. Другую позицию занимал Яковлев. Он считал, что достаточно копий, о которых было известно еще с 1948 года, когда госдепартамент США опубликовал сборник “Советско-нацистские отношения 1939-1941 гг.”. Среди них был так называемый секретный протокол к советско-германскому договору 1939 года.
Я лично также не раз обращался к Горбачеву с вопросом: действительно ли не существует оригинала? Однажды он попросил принести в кабинет карту, сделанную на листе ватмана. Выполнена она была вручную. На ней определены границы территорий после военных действий 1939 года. На карте стояли две подписи — Риббентропа и Сталина. Кроме того, рукой Сталина красным карандашом были сделаны некоторые изменения в нашу пользу и его карандашная подпись. Кстати, на этой карте стран Прибалтики не было. Больше никаких документов по этому вопросу члены Политбюро не видели.
Прошло несколько лет, и стало известно, что Горбачев обманывал своих соратников в Политбюро ЦК, народных депутатов СССР, да и всю общественность страны.
Что же происходило на самом деле? В 1985 году, когда Горбачев стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, А. Лукьянов, в то время заведующий Общим отделом ЦК, доложил ему о том, что в архиве Политбюро в специальном секторе хранятся строго засекреченные пакеты. Примерно через год новый заведующий Общим отделом ЦК В. Болдин также доложил генсеку, что в особом архиве Политбюро находятся документы, хранящиеся в невскрытых пакетах, и среди них есть секретные документы и по советско-германскому договору 1939 года, и по Катыни.
По словам Валерия Ивановича Болдина, он принес генсеку эти конверты в запечатанном виде, хотя по инструкции вскрывать их должен был заведующий Общим отделом ЦК.
Горбачев сам вскрыл пакеты. В них лежали документы по договору и карта, о которой я уже сказал. Таким образом, мне и, по-видимому, еще некоторым членам Политбюро, в том числе и Яковлеву, из секретного пакета была показана только карта. На вопрос Болдина, следует ли ознакомить кого-нибудь из членов Политбюро с этими документами или доложить о них на заседании Политбюро, Горбачев ответил отрицательно и добавил, что при необходимости он сам ознакомит с ними кого надо. Генсек лично запечатал конверты и вернул их для хранения в специальном секторе архива Политбюро в Общем отделе ЦК. Имеются сведения, что до 50-х годов эти документы находились в МИДе, а уже затем были переданы в ЦК КПСС.
Итак, Горбачев знал об этих документах, знал о них и В. Болдин. Однако первый сознательно утаивал данную информацию, а второй выполнял требования генсека не распространять ее. Из этого можно сделать заключение, что и председатель специальной комиссии Съезда народных депутатов А. Яковлев тоже был в неведении и видел, как и я, только карту, о которой доложил съезду.
После разрушения СССР и запрета КПСС архивы, в том числе и архив Политбюро, перешли в ведение президента России Б. Ельцина. Вот тогда и были преданы гласности эти документы, более того, даже переданы другим государствам, например Польше.
В продолжение темы секретных документов по Прибалтике я позволю себе высказать собственное мнение. Из опыта мировой и отечественной истории можно сделать общий вывод, что все государства во все времена использовали секретные договоры и соглашения, дабы защитить или удовлетворить свои интересы. Это всегда было неотъемлемой частью политики и дипломатии.
