зубы произнесла Таисса.
– И это мягко сказано. Пробки повылетали по всему городу. Я проснулся с дикой головной болью. Знаю, что это не мои воспоминания, но в висках ломит до сих пор.
Лицо Тьена встало перед глазами Таиссы.
«Прости. Иногда будущее меняется. Иногда оно исчезает».
Тьен спас её. Тьен действительно спас её, как раньше спас Элен. Придя из будущего – и изменив прошлое. Уже тогда ей стоило задуматься, что это означало.
Но этого было недостаточно.
– Доказательства, – твёрдо сказала Таисса. – Дай их мне.
Вернон развёл руками.
– Увы, никак. Разве что пересадить тебя в мою голову, но это невозможно. Могу снова запихнуть тебя в саркофаг, но внутри тебя ждёт лишь твоё подсознание. Не стоит, Таисса-отчаянность. Билеты на некоторые киносеансы стоит выбрасывать сразу, уж поверь мне.
Он с иронией смотрел на неё. Кай и Вернон Лютер, который-всегда-оказывался-прав, чьи планы всегда или почти всегда срабатывали.
Вот только сейчас он играл на противоположной стороне. А она… если он был прав, она стала матерью одного из главных возможных врагов человечества.
– Презумпция невиновности для тебя тоже ничего не значит?
– Совершенно ничего.
У Таиссы всё сильнее кружилась голова. Какая ирония: совсем недавно она думала о котировках акций и о том, что ей придётся лечь в супружескую постель с мужчиной в три раза старше неё. А теперь…
А теперь на Таиссу беспощадным дождём лилось чужое знание, и виски разламывало от страшной сказки, в которую не хотелось верить.
Таисса упрямо качнула головой.
– Даже мой предок не видел в Тьене будущего Великого. Великий Тёмный догадался бы! Твоя встроенная система тоже могла ошибиться!
Вернон с безразличным видом пожал плечами.
– Я же говорю: мне на голову упал целый ливень орущих будильников. Бесполезно говорить, что они вдруг сломались. Это как математическая индукция: каждая успешная предыдущая итерация подтверждает корректное выполнение следующей.
– Ты видел Тьена! Как ты можешь думать, что он способен на что-то чудовищное?
Молчание было ей ответом.
– Ты же помнишь Найт! Она стала всесильной, но она не пыталась уничтожить мир! И не дала Сайферу…
Вернон-Кай покачал головой.
– Найт до последнего цеплялась за свои ограничения, но даже ей ударил в голову воздух свободы. Возможно, когда-нибудь родится Великий Светлый, который сохранит свои силы в себе и не будет влиять на человечество. Один на миллион. Но я такого не встречал.
Аргументы Принца Пустоты падали ей на голову с изяществом бетонных плит, и Таисса не могла подобрать ни одного слова против. Слишком велик был шок.
– Я… всё равно не верю, – севшим голосом сказала Таисса. – Не верю, что Тьен может уничтожить вселенную.
– Правда? Да, действительно. Наверное, та история с уничтожением нашей временной линии мне почудилось.
– Я не об этом!
Кай-Вернон резко протянул руку и взял её за подбородок. Таисса отшатнулась от его взгляда.
– Об этом, – жёстко произнёс он, приблизив к ней лицо. – Соотношение «риск» – «награда» здесь однозначное. Одна жизнь или одна планета. Будь Вернон Лютер прежним, будь это твоя жизнь, он бы даже не колебался, и чёрт с ней, с планетой. Тьен и я? Я ценю этого парня, но не настолько.
Таисса вырвалась, чуть не потеряв равновесие.
– Он мой сын!
– И? Будь это ещё чей-то сын, ты отправила бы его в тюрьму без колебаний. В стазис. В криокамеру. Под строгий надзор доброго дяди Эйвена. Как там поживает наш общий друг Тор?
– Я бы…
– Позволила всему идти своим чередом? Значит, через месяц Совет сделал бы это за тебя. Помнишь Сайфера и его человеческого близнеца?
– Это мой сын, – с силой повторила Таисса. – Ребёнок, который ещё ничего не сделал и не заслужил пожизненного заключения! Всего лишь младенец у Алисы на руках!
Выражение лица Вернона не изменилось.
– Я Страж. Я вижу, я ловлю, я обезвреживаю.
– Ты Страж, – глухо сказала Таисса. – Неумолимый и беспощадный.
– И защищающий планеты от превращения в пыль. Не забывай про эту милую деталь.
Молча они смотрели друг на друга.
– Ты всё-таки отчасти программа, – произнесла Таисса. – В тебе живёт твой собственный нанораствор, и он ведёт Стража только по одному пути.
– О да. – Вернон усмехнулся. – Когда ты делаешь что-то не то, у тебя болит в груди, а у меня перед глазами вертятся опустевшие планеты. Знаешь, радиоактивные астероиды порой очень мило светятся. Можно даже подумать, что там наступает весна.
Таисса сжала губы. Она не хотела представлять себе чувства Стража, не хотела воспринимать его аргументы …
Но пропускать их мимо ушей она тоже не могла. Глядя на погибший мир, застывший вдали – не могла.
– Там, за сферой, – произнесла Таисса, указывая на алую туманность. – Это ведь не иллюзия, правда? Это реальный мир. Один из тех, которые…
– Это мой дом.
Таисса замерла от этого простого ответа. Сейчас, глядя в серые глаза Вернона, Таисса смотрела в глаза совершенно другому существу. Разумному созданию, потерявшему свою планету. Что бы чувствовала она, глядя на Землю, изуродованную её сыном?
Вину. Боль, страх и полную невозможность спорить. Такое выбивает почву из-под ног у кого угодно.
Но Таисса не могла себе этого позволить.
– Я была в будущем, – выдавила она. – Я видела Тьена. Он не знал о своём предназначении, а я была свободна. Или я сбежала из твоей тюрьмы, или ты отпустил нас.
Вернон-Кай пожал плечами.
– Допустим, ты помнишь другое будущее. Пусть так. Но я существую долгие, долгие, долгие годы. И знаешь, что я видел?
– Что?
– Меняющееся будущее. Думаешь, у тех, кто попадал сюда до тебя, не было уверенности, что они выберутся? Когда-то они видели собственное будущее, путешествовали во времени, обнимали своих выросших детей… а потом попадали сюда и медленно осознавали, что реальность – вот она.
– А как же узловые точки? – севшим голосом спросила Таисса. – Если ты изменишь будущее Тьена, если похитишь младенца, исчезнут моменты, где взрослый Тьен возвращается в моё прошлое. Изменится ткань реальности. Разве не против этого ты…
Вернон закатил глаза. На секунду он сделался тем Верноном, которого Таисса знала.
– Пирс, ты плохо меня слушаешь. Я не борюсь с путешественниками во времени. Возможно, кто-то когда-нибудь построит тюрьму для любителей локальных временных петель, но им буду не я. Я не кухонный
