Ничего, когда торгуешь на бирже должен иметь выдержку и терпение. И пусть времени у меня всё меньше, но я готов подождать. Пока Михаил не оступиться или Лана не поймет, что я лучше.
— Лана, можешь просмотреть эти документы? Их нужно отсортировать по фирмам и датам. У меня не сходится, а я не могу найти где именно.
— Конечно, — девушка кивает, даже улыбается мне.
А я хочу распустить этот тугой пучок, зарыться пальцами в темные волосы. И притянуть к себе, жадно целуя. Пусть выключает свой холод, пусть сдается.
Но мысленно бью себя по рукам. Позволяю себе только смотреть. На длинные стройные ноги, которые нужно исследовать ладонями. И задницу, которой будет лучше без узкой юбки.
— Насколько быстро нужно?
— На вчера.
— А реальнее? — мышка прижимает к себе документы, пряча лицо. — Хоть каплю?
— До пяти вечера.
— Хорошо.
Никаких пошлых намеков.
Взгляды не длиннее пяти секунд.
И оказывается, этого может быть достаточно. Потому что Лана не сбегает сразу, не кусается в ответ. Немного терпения дают свои плоды, пусть и медленно.
Я обещал ей не лезть, если счастлива с другим. Но не ожидал, что она скажет это. А теперь… Будто, блядь, захлебываюсь. И знаю, что как с любой угрозой жизни, нужно просто игнорировать.
Лана не единственная моя любовница за столько лет. Были и другие, естественно. Брак с Катрин… Вот именно, что «брак». Пусть за три года я не мог представить никого другого в роли жены.
А сейчас планирую наш развод.
Годика через два, в идеале. Может три. Хватит для перевда всех активов и их разделения. Подготовить всё необходимое, чтобы после развода у Катрин остался контрольный пакет акций.
Три года, которые Лана ждать не будет.
— Тигран Рустамович, — девушка стучит в мой кабинет в начале шестого. — Вот документы. И через час у вас выезд домой, вы просили напомнить. Что-то ещё?
— Посидишь со мной?
— Эм… А зачем? То есть, конечно. Что мне нужно сделать?
— Сверить договора, накладные и оплаты. И вот оборотка по контрагентам, — протягиваю ей толстую стопку. — Где что-то не сходится — сразу давай.
— С каких пор ты стал аналитиком?
— С каких пор ты ко мне на «ты».
— Ой, — мышка краснеет, смотрит перепуганно. Явно не понимает, как теперь со мной стоит себя вести. — Я не…
— Я шучу, Лана. На «ты», естественно. Я начну с «а», ты с «я». За час должны пройти большую часть.
— Хорошо.
Я мог бы просто отдать девушке часть и отправить в её кабинет. Или отпустить домой, можно и самому справиться. Но хочу использовать время по максимуму.
Наблюдаю, как мышка кусает губу, а короткие пряди выбиваются из прически. Хочется попроавить, обхватить лицо и прижаться поцелуем. Никогда не думал, что можно так хотеть кого-то.
Не двадцать лет, чтобы вставал просто так. Но Лана — личный вид возбуждения. В каждом движении, взгляде и короткой улыбке, которой я теперь удостоен.
Должен дать ей время привыкнуть к себе заново.
Но когда девушка потягивается — у неё расстегиваются две верных пуговицы на блузке. Если чуть дернуть, то отличный вид на грудь. Обхватить, обвести соски по круг.
Я помню, как любит Лана. Каждое касание, чтобы она дрожала подо мной. Стонала, смотрела затуманено. Кажется, я биржу не так знаю, как её тело.
Смотрю на мышку.
И не выдерживаю.
Резко поднимаюсь из-за стола, кровь бурлит внутри. Какого хера, мышка? Просто. Какого. Хера. Невинная и наивная, словно не понимает, что творит со взрослым мужчиной.
Или прекрасно знает, но издевается. Пытает, как не смог бы ни один садист. Изящно и красиво, хлопая глазками. Лана следит за моим взглядом, густо краснеет.
Тянется к блузке, но я оказываюсь быстрее. Сжимаю её ладони, тело простреливает. Глажу длинные изящные пальцы, отводя руки в сторону. Ловлю взгляд мышки, касаюсь её блузки.
— Тигран…
— Тише, мышка. Я рад, что ты решила меня соблазнить, но это нужно делать после рабочего дня.
— Я не собиралась!
— Да-да, вижу. У тебя очень охрененно получается.
Собирался держаться в стороне, но хер там. Лана, может и не виновата, но попала. И я двигаю её стул под писк девушки, присаживаюсь на корточки. Да, так вид намного лучше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На грудь, которая словно стала больше. Выделяется на хрупком теле, так и манит. Пальцами задеваю пуговицы, медленно заправляя их в петельки. Наслаждаюсь, как кожа Ланы покрывается мурашками.
С моего ракурса это отлично видно. Не могу устоять, касаюсь горячей кожи между груди. Провожу, когда мышка начинает шумно дышать. Не двигается, только смотрит на меня.
— Тигран!
— Я просто помогаю, Лана, чтобы надежнее.
Мне легче было бы пустить себе пулю в висок, чем дать Лане просто уйти. В штанах пожар, а я лично выношу себе приговор. Застегивая блузку до горла, проводя напоследок по бьющейся венке.
И не двигаюсь, упираясь ладонями в девичьи коленки. Только для опоры, ничего большего. Я обещал оставить Лану в покое. И честно пытаюсь выполнить уговор.
Ни никто же не говорил, что не буду касаться и пытаться словить взгляд. Один сигнал, одно слово — и этого будет достаточно. Нахер Михаила, нахер остальных. Забираю себе, без вариантов.
— Тигран, это неприлично.
— Неприлично, мышка, врать старшим или запираться с боссом полураздетой. Я всего лишь исправляю оплошность.
— Я могла бы и сама, не надо…
— Сама ты можешь расстегивать их, а остальное оставь мне.
— Ты… Неисправим! Мы же договорились.
— Договорились, ага.
На самом деле даже не уверен, что там говорит Лана. Залипаю на её искусанных губах. Меня жжет злостью и желанием. Она сама их искусала, до припухлости? Или это блядский Михаил постарался?
Крепче сжимаю ладони, стараясь справиться с раздражением. Оно топит, выбивает из себя. Хочется просто сдернуть эту короткую юбку, опрокинуть девушку на стол.
Показать, кто может её касается.
— Но ты не запрещала мне тебя касаться.
— А это поможет? То есть, если ты… Тогда, да я…
— Звучит, как ответ на вопрос хочешь ли ты со мной переспать.
— Тигран!
Перед глазами темнеет, всё сужается до взволнованного лица девушки. Какого хрена она не оттолкнет меня? Почему просто не пошлет, не напомнит за другого?
Того, от которого беременна.
Подрываюсь, кажется, что-то сметаю со стола. И выхожу из кабинета, оставляя Лану в одиночестве. Мне надо покурить и успокоиться. Пока не натворил дел.
Вырываюсь на улицу через служебных ход, щелкаю зажигалкой. Шею тянет спазмами из-за работы, хочется раскроить всё.
Для начала — себе череп, идеально решение.
Даю себе пять минут. Выкурить две подряд, прочистить голову. Нужно вернуться к Лане адекватным и без лишних приставаний. Закончить работу, отвезти её домой.
Не поцеловать.
Не трахнуть.
Не сделать своей мышке больно.
— Угостите сигаретой? — секретарша Тихонова появляется внезапно. — Я бросаю, но…
— Берите, конечно, — плевать на её пачку, пусть просто помолчит.
— А зажигалка?
Пальцы дрожат, когда поджигаю сигарету Ирины. Со всей силы сжимаю кулаки, пока не пройдет. Нервозность смешивается с яростью, усиливает желание вернуться к Лане.
Я понимаю, что это плохой вариант. Ужасный. Шаг за шагом нужно покорять мышку, заново. Пока не начнет доверять, не расслабиться. А потом несколько хедшотов для Михаила, чтобы больше не приближался.
Она ведь даже не сказала ему о беременности, я уверен.
Молодец, Мирзоев, довел девочку до нервоза.
Что теперь не решается признаться в беременности, чтобы не услышать тот же ответ. Пусть только Тихонов попробует ей сделать больно…
Не зеленый пацан, чтобы устраивать бои. Но кулаки чешутся в сторону одного мудака. Не нравится он мне, всё мутное вокруг. Какой шанс, что он просто так начал крутить с моей бывшей?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Временно бывшей.
— Спасибо. Тигран Рустамович… Я хотела предложить, если нужна будет помощь…
