Габриель поежилась под проницательным взглядом дедушки.
– Я уже лучше говорю по-английски, – неуверенно пролепетала она. – Еще месяц-два…
– Нет!
На какое-то мгновение девушка засомневалась, не выдал ли ее англичанин, не рассказал ли об их встрече в Андели. Но она почти сразу отбросила эту мысль. Когда утром Габриель спускалась по лестнице, она не знала, чего ожидать. Но из того, как улыбался дедушка, гордо представляя ее джентльменам, входившим в состав делегаций, явственно следовало, что англичанин ничего не сказал. Иначе Маскарон вел бы себя совсем по-другому. Что касается Голиафа, Габриель знала, что может рассчитывать на его молчание. Он служил ей, а не Маскарону. А вот молчание англичанина удивило ее.
Габриель прикусила губу.
– Антуан… – умоляюще начала девушка.
– Неужели тебе так сложно называть меня grandpere? – капризно спросил Маскарон.
– Прости, – сказала Габриель, – но иногда я забываю, что можно уже не притворяться.
Они оба помнили, почему им долгие годы приходилось скрывать свое родство. Маскарону становилось тошно от одной мысли, что неведомый враг, преследующий его, решит отомстить и Габриель, если узнает о ее существовании. Именно по этой причине его внучка одевалась как мальчик. «И если принять во внимание условия нашей суровой, нелегкой жизни, – думал Маскарон, – такая маскировка многое упрощала».
– Не знаю, было ли мое решение правильным, – произнес Антуан и коснулся рукой щеки девушки. – Ты была многого лишена. Я обещаю наверстать упущенное, Габи.
Габриель сразу поняла, что имеет в виду дедушка.
– Ролло считает, что все это было отличным приключением, – сказала девушка, пытаясь развеять грустные мысли.
Маскарон улыбнулся.
– А ты? – спросил он.
– Мы выжили, не так ли? Разве не это главное?
– Возможно.
– Возможно? – повторила Габриель, подняв брови.
– Я имею в виду, Габи, что, возможно, я все должен был сделать по-другому.
– Как, например?
Маскарон скрестил руки на груди и посмотрел на внучку полушутя, полусерьезно.
– Во-первых, – произнес он, – если бы я знал, насколько трудно будет разлучить тебя со штанами и отучить от бранных словечек, я совсем не уверен, что разрешил бы тебе переодеваться мальчиком.
– Да ну? – сказала Габриель, надув губы, – и тогда, насколько я понимаю, я носилась бы верхом на лошади по всей Франции в юбках и фижмах?
– В этом что-то есть, – согласился Маскарон, с удовольствием заметив присущий только женщинам жест Габриель.
Девушка опустила ресницы. Когда она снова посмотрела на дедушку, ее зеленые глаза были немного затуманены.
– Я не опозорю тебя, – тихо сказала она. – Если я научилась действовать и думать как мальчик, мне, конечно, не так уж сложно будет научиться вести себя как девушка.
– Ты и есть девушка, причем очень красивая. Тебе нужно лишь немного времени. Несколько месяцев в Париже, и ты станешь настоящей леди, какой тебе суждено быть с рождения.
Габриель молчала.
– Габриель, разве ты не хочешь быть леди?
Габриель уже приготовилась сказать слово поп,[29] но передумала. Она немного прошлась по комнате.
– Они все надо мной смеются, – произнесла девушка, через плечо взглянув на дедушку.
– Кто над тобой смеется?
Габриель думала об англичанине.
– Все! – пожала она плечами. – Ну и пусть смеются. Мне все равно.
Маскарон подошел к внучке и обнял ее за плечи.
– Последней смеяться будешь ты, – сказал он. – Запомни мои слова: пройдет пару дней и они все будут у твоих ног.
Габриель снова подумала об англичанине. На лице девушки появилась веселая, озорная улыбка.
– Париж, – нежно, но непреклонно сказал Маскарон. – Через несколько месяцев ты будешь удивляться, к чему было так переживать. Если не желаешь думать о себе, подумай обо мне. Я уже стар, Габриель. И эгоистичен. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, пока не истечет отведенное мне время.
Глаза девушки расширились, когда смысл сказанного дошел до ее сознания. Габриель потеряла отца и почти сразу после этого мать. Ролло исчезнет из ее жизни, когда поступит в военную академию в Париже. Маскарон всегда казался девушке опорой, державшей всех вместе. Без Маскарона ее мир распадется на части, она не вынесет этого.
Протестующе вскрикнув, Габриель бросилась в объятия дедушки.
– Не говори так! – сказала она, уткнувшись в плечо Маскарона. – Не говори! Ты не старый. Никогда! Слышишь? Никогда!
Габриель подняла глаза. Постепенно в них разгорелся огонек подозрения.
– Sainte Viergel[30] Ты говоришь это, чтобы все получилось по-твоему.
В насмешливом голосе внучки Маскарон уловил нотки беспокойства.
– Ты считаешь, шестьдесят – еще не старость? – спросил Антуан, изображая недоверие.
Габриель попыталась дерзко улыбнуться:
– Ты по-прежнему самый красивый мужчина из всех, кого я знаю.
– Ах, в этом-то и проблема, Габриель! Ты знаешь не много джентльменов и молодых людей твоего возраста. Я собираюсь исправить это упущение. Поэтому твое место в Париже, девочка моя, и я не желаю слушать возражений.
Габриель внимательно, испытующе смотрела на дедушку.
Он разгадал ее немой вопрос. Знакомым, успокаивающим жестом Маскарон погладил внучку по плечу.
– Я доживу до ста лет, – пообещал он.
Антуан хотел еще так много сказать, но решил, что сейчас не время.
– Через несколько недель, – произнес он, – ты покинешь замок Шато-Ригон, чтобы начать новую жизнь. Договорились?
Габриель посмотрела на Маскарона. Его взгляд не допускал возражений. Смирившись, девушка кивнула в знак согласия.
Маскарон отстранил Габриель на расстояние вытянутой руки.
– Все будет не так уж плохо, – пообещал он. – Чем дольше ты станешь прятаться здесь, тем сложнее тебе будет занять свое место в обществе. Зря я разрешил тебе вернуться.
Габриель молча позволила Маскарону отвести ее вниз но лестнице, в зал, где собирались их гости. На пороге девушка остановилась, осматривая нескольких гостей, находившихся в комнате, попивавших перед ужином кальвадос, – напиток, которым по праву славилась Нормандия.
Габи встретилась взглядом с герцогом Дайсоном и быстро отвела взор, чтобы мельком взглянуть на остальных. Габриель почувствовала, что ее язык прилип к небу, а ладони вспотели. У нее не было ничего общего с этими изысканными, элегантными людьми. Рука Маскарона, придерживавшая локоть Габриель, подействовала успокаивающе. Девушка выше подняла голову и шагнула в комнату.
Глава 5
Дни шли за днями. Габриель старалась держаться подальше от гостей дедушки. Днем это было очень легко. Джентльмены в основном находились в grande salle, где велись переговоры. Габриель поровну делила свое время между Ролло и миссис Блэкмор.
