– Не обращай внимания. Отделочка требует некоторых доработок. Главное, что внутри. А внутри…
– Сортир где?
–…?
– Будка туалетная, спрашиваю, где? Нужда у меня. На асфальт не привычен.
– А-а! Так бы и сказал, что толчок нужен. Это тебе не деревня. Все в доме. По высшему разряду. И толчок и джакузи и бассейн…
В пятом классе нас вывозили в город. В музей краеведческий. То, что я там видел, поразило меня на всю жизнь. Роскошь и богатство. Красота и чистота. Не деревенское чудо. Так вот. Увиденное мною в доме не шло ни в какое сравнение с музеем.
– Ты поброди пока. А я под устал.
Мустафа с разбегу плюхнулся в офигенно здоровый диван, положил ноги на спинку и, покопавшись с небольшой черной коробочкой, включил телевизор.
– Вот отсталая страна. Ни одна программа не работает. Варвары.
Впрочем, я его не слушал. Отвалив на грудь челюсть, бродил из одной комнаты в другую, не переставая удивляться великолепию дома.
Роскошная мебель, мягкие ковры, шкафы забитые чудной посудой. Какие-то черные ящики, коробочки и много прочей неизвестной ерунды.
– Там в гараже «Мерседес» на приколе. Только бензинчика нет. Не создается, – донесся голос ангела, – Ты толчок искал. Зайди ка!
Я зашел. Тишкина жизнь!
Рассказываю. Мрамор. Везде. Унитаз. Как трон. В углу бассейн. Еще унитаз. Только странный. Низкий. И полное вдохновение…
– Ну как? Нравиться?– заглянул через плечо ангел.
– Оно конечно да, но на дворе сподручнее.
Мустафа ничего не сказал, развернулся и тяжелым шагом удалился в дальнюю комнату. Деревенскую тупость мою переваривать. Я ж говорил, что ангелы не понимают шуток.
Пока бродил, да восхищался, устал порядочно. Пошатавшись еще немного по многочисленным комнатам, закуточкам и коридорчикам, я нашел помещение поскромнее, с простой раскладушкой, притащил одеяло, подушку и завалился спать.
Странный он какой-то, Мустафа. Раз деревенский, так мне прыгать от радости по этим комнатам. На кой ляд они мне сдались…
… Отвечай, вражина, в чем заключается тайна твоя? Откуда силы неведомые черпаешь? Через кого слова тайные знаешь? И куда ведут ходы твои подземные? И где штаб тайный скрывается. Отвечай, гаденыш…
Склонилось надо мной надо мной рожа буржуинская. Кривит рот, слюной словно ядом, брызжет. А не буржуинская это харя, а ненавистная Клавкина.
– Спрятаться от меня захотел? Не удастся, соколик. Любавку сыскать хочешь? Не найдешь. Погублю и тебя и ее, ненавистную. Силы тайные вызову, слова запретные, да страшные выскажу. Не жить вам. Покойники вы.
Размахивается, а в руке сабля острая, да наточенная. А на сабле той вижу свою смертушку. Радуется, улыбается. Острие в меня врезаться. Буйну голову срубает…
Бум, бум. Тело падает. Да об сыру землю ударяется.
Откуда не возьмись Любава, соловушкой появляться. Подлетает, садиться на голову срублену. И поет, плачем заливается: –" Ты бы встал с земли, на защиту мою. Без тебя богатырь, мне и жизнь не мила. Ах, вставай же вставай…
… – Вставай, лежебока, – Мустафа пинками прогонял остатки сна, – Спрятался словно мышь домашняя. Еле нашел. Гости к нам пожаловали. Слышь, стучаться. Аудиенции просят.
Где-то вдалеке послышалось вязкое – Бум-м.
– Ишь, ты, не терпится, аборигенам. Куда попер. Посмотри на себя!
Действительно. Вид у меня не то чтоб неприличный, так, словно с недельного перепоя. Раздет, разут, грязен как черт.
– Щас мы все организуем. А ребята подождут. И так уже полчаса на улице ушиваются. Погуляют еще полчасика.
– А ежели штурмом надумают?– между прочим поинтересовался я, следуя за Мустафой в (даже не знаю как толчок обозвать?) умывальню.
– Штурмом?– ангел засмеялся, – А стены под пятьсот вольт не хочешь? Да и не дураки они. Сам посуди. Вчера крепости и в помине не существовало. А сегодня – раз, и стоит. Что нормальные люди подумают?
– Колдовство?
– Верно, Василий. А какой придурок попрет на колдуна? Никакой. Так что не беспокойся. Приведешь себя в порядок и примешь людишек. Обо стальном я сам позабочусь.
Кот в сапогах. Золотая рыбка. Эк как его разнесло с заботою. Где только раньше пропадал, когда я в колхозе загибался?
Мустафа толчками загнал меня в умывальню и пинком отправил прямиком в бассейн.
Я выскочил оттуда через мгновение.
– Холодная!…
Мустафа склонился над чащей, потрогал водичку, пробормотал что-то насчет алкашей –сантехников и с радостной улыбкой обратился ко мне.
– Котел не работает, но обмыться надо. Надо, Вася, надо.
Не слушая ангела, я сполоснул лицо и прополоскал рот.
– Вот когда горячую воду пустишь, буду плескаться. А так, лучше в озере. Одежда есть?
Что меня всегда удивляло в фантастике, это то, что герой должен честным трудом и героическими подвигами зарабатывать звание героя. Там и сражения, и интриги. А у меня? Это же благодать. Ангел под боком, что захочу, все исполнит.
Открыв широкую дверь дубового шкафа, я оказался свален на пол вывалившимся бельем. Кое-как выкарабкавшись наружу, я, под неусыпным наблюдением ангела, стал разбираться.
Мустафа постарался и здесь. Разгребая кучу, я натыкался на всевозможные наряды. От набедренной повязки индейцев, до тулупа эскимосов. В самом низу были рассыпаны сотня пар носков. Причем недели три не стираных.
– Что уставился. Это все твои мысли, – Мустафе было наплевать на мой укоризненный взгляд, – Все из тебя вычерпал.
В конце концов я натянул на себя более менее свежее исподнее времен второй мировой войны, а сверху черный с капюшоном плащ. У которого на спине зияла дырка от утюга.
– Ну как? – поинтересовался я у Мустафы.
Хранитель отошел шага на два, прижмурил глаз и тщательно изучил стоящего перед ним человека, то есть меня.
– Ну… неплохо. Я бы сказал, даже символично. И как бы это выразиться… гипотетично.
Я вздохнул. И больше ничего.
– Где ходоков принимать будем?
– Известно где! В тронном зале. Я все приготовил. Только, будь любезен, накинь коронку.
На корону я не подписывался.
– Да не подписывался я на корону.
– Да ты только посмотри, красота какая. Пока ты дрых без задних ног, я по окрестностям прошвырнулся. Подхожу к озеру. Лежит. Черепаха. Как у вас на Земле. Черепаха Гена…
– Тортилла, – поправил я.
–… Ну да, Тортилла. Хотел я ее булыжником по башке, да в суп. И что ты думаешь, а?
– Она заговорила человеческим голосом, – ох устал я от Мустафы. Ох не могу.
– Откуда знаешь?– ангел воззрился на меня, но тут же забыл о собственном удивлении, – Ну да ладно. Говорит, отпусти меня. А я ей – ни хрена. Минут десять припирались. А потом вот, корону из воды вытащила. Откупилась, значит. Одевай. Вещь ценная, почти что музейная редкость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
