Мая, описав последний полукруг над заливом, легко опустилась на посадочную площадку одной из башен. Мартип приземлился на другой. Внизу под собой он видел множество черных и белых голов, беготню вверх и вниз по сходням, до него доносились возгласы, рыдания, смех и плач.
Наконец он понял: на этом судне уезжают на свою новую родину негры из Соединенных Штатов.
Черная мать - Африка, их прародина,- ждет их.
И среди тех, кто пришел в последний раз обнять своих черных братьев, наверное, находится и Майн Боб. Вот почему она направила сюда свои крылья!
Мартину хотелось, чтобы сегодня все кончилось. Но совсем не так. Он представлял себе, как они соберутся все вместе - Мая, Боб и он, наступит официальный, торжественно-трогательный момент- он откажется от своей любви, передаст Маю Бобу и уйдет навсегда. Отречением от Май он искупит свою вину. Но теперь Мартин видел, что все пройдет не так легко и безболезненно, что его ожидают мучительные завтра, что ему и дальше суждено терзаться.
С башни Мартин видел, как на палубе судна, украшенной флагами и гирляндами из цветов, происходил последний акт прощания. Прощались белые с чёрными и черные с черными. Мартин сразу же узнал черного боксера Бэртона и находящуюся рядом с ним тощую блондинку в темных очках, которая уезжала вместе с ним в Африку. Он увидел негритянского поэта Алана Грума, окруженного воздушным букетом белых девушек, на глазах которых дрожали слезы не то от смеха, но то от плача.
Сколько белых рук пожимало черную руку гроссмейстера и профессора Шахматной академии Джо Болла! Черная танцовщица Джессика Уорлек прощалась с поклонниками своего дарования всех цветов кожи и вытирала заплаканные глаза кружевным платочком. Белые матроны обнимали пухленького негритенка и передавали его с рук на руки.
У многих уезжающих на шеях были венки из живых цветов. Огромный негр, наклонясь через борт, поднимал сжатый кулак, прощаясь со стоящими па берегу, и кричал:
- Спасибо вам, белые братья! Мы никогда не забудем!..
При виде этих полных любви, трогательных сцен на душе у Мартина стало и грустно и радостно. Ему хотелось побежать к ним и удержать их - не уезжайте, милые, останьтесь с нами и простите нас, Хиггинсов, меня, Мартина Хиггинса, простите! Он увидел, что Мая кивает ему с другой башни, приглашая его к себе, и освобождает для него место на площадке. Он сделал несколько взмахов крыльями и опустился рядом с ней, как голубь, перелетающий с карниза на карниз. Мая взяла Мартина за руку и обратила его внимание на то место внизу, где волны прощания вздымались как будто выше, где рукопожатия были как будто крепче, а объятия - горячее. Там, среди молодых людей и девушек, стоял Боб.
- Вы видите его? - спросила Мая, и в ее голосе Мартин уловил скрытую гордость и радость. Он вполне понимал ее!
- Ваш жених, Мая! Ваш капитан, если вы будете рулевым, ваш рулевой, если вы будете капитаном!
Ему хотелось произнести эту фразу особенным, проникновенным голосом, а получилось фальшиво и напыщенно. Вдруг он побледнел, увидев, как среди окружавших Боба людей появилась черпая красавица в матросской шапочке. Она подошла к Бобу, обняла его вокруг пояса своей нежной рукой и положила ему на плечо голову так спокойно и доверчиво, как это могла сделать только жена или возлюбленная.
В первый момент Мартин возликовал. Но тут же опомнился, ему стало стыдно за свое низкое, почти инстинктивное чувство. В порыве самоочищения ему захотелось сделать что-нибудь хорошее, пойти против самого себя, против своего страстного желания, подавить в себе невольную радость, чему-то воспрепятствовать, что-то спасти. Он встал перед Маей, заслоняя собой влюбленную пару. Но Мая уже успела увидеть их и, возможно, даже раньше, чем Мартин. Она моментально поняла его маневр и приняла трагический вид, но в глазах у нее засверкали веселые искорки.
- Не утруждайте себя, мой друг, - сказала она упавшим голосом. - Я все вижу! Дон-Жуан! Он изменил мне!
- Может быть, это его сестра, - произнес Мартин, стараясь и свое сердце заставить желать этого. Но девушка в матросской шапочке вдруг засмеялась так звонко, что даже сюда к ним донесся ее воркующий смех.
- Как она смеется!-воскликнула Мая. - Сестры так не смеются! Сразу можно понять! Это его возлюбленная!
Благородство Мартина снова подверглось тяжелому испытанию, снова в нем появилась трещина.
Сам того не желая, Мартин начал надеяться, что так оно и есть, что Боб .любит другую девушку, такую же черную, как и он сам...
Но вдруг Мартин обратил внимание на то, чего раньше не замечал и что в корне меняло положение.
Он стал пристально следить за всем, что происходило внизу вокруг Боба и его подруги. И, в самом деле, не оставалось больше никакого сомнения.
Вначале Мартин упустил из виду одну подробность: не Боб прощается со своими приятелями неграми, уезжающими в Африку, а, наоборот, приятели остаются и прощаются с Бобом, который уезжает. Только теперь Мартин все понял. Он изумленно посмотрел на Маю.
- Боб уезжает! - воскликнул он.
- Ну и что же?
- Вы об этом знали?
- Конечно, знала...
- И что Боб любит другую девушку?
- И это знала.
- Так, значит, это было наказание...
- Нет! Испытание!
- Но я заслужил... наказание...
- Вы хотели пожертвовать собой из любви ко мне! Я никогда не узнала бы об этом, если бы не было этого испытания.
Мартин покраснел и, чтобы перевести разговор на другую тему, спросил:
- Что же вы? Почему вы не внизу? Почему ае прощаетесь с Бобом?
- Я думаю, что мы уже попрощались...
- Значит... значит, вы его не любите? - облегченно вздохнул Мартин.
- Я люблю свою работу, свое искусство. Я любила Боба ничуть не больше, чем любую из моих моделей. А вот вы... вы проявили такое благородство, такое великодушие, что мне даже жаль чего-то...
- Чего же вам жаль?
- Что вы так легко отказались от меня. Ваше благородство, собственно говоря, было жестоким. Я предполагала, что вы все же будете бороться за меня, как в былые времена мужчины боролись за женщин...
Мартину хотелось сказать ей, что ему не так уж легко было отказаться от нее. Он достаточно силен, чтобы бороться за нее - силой ли своих мускулов или хитростью и коварством, как это делали варвары, но он не имел на это права, потому что чувствовал свою вину. Мартин схватил Маю за руку и так сжал ее, что Мая вскрикнула. И потом, вырвав руку, она долго дула на красные отпечатки его пальцев.
- Теперь я верю вам, - сказала она с покаянным видом. - Бороться с самим собой и одержать победу - это, несомненно, гораздо труднее, чем одержать победу над соперником...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
