— Ах… Да… Сколько у нас еще приемов по графику? — немного растерянно спросила психолог.
Сев на край кушетки, она свесила свои полные ноги и потянулась.
— По записи числился еще один, но его только что отменили. Зато звонили из центрального госпиталя. Просили заехать к одному из пациентов. Желательно, сегодня.
— Центральный госпиталь? — прозвучало с нескрываемым изумлением.
— Да. Попытка суицида. Необходим квалифицированный психолог, — на лице искусственной девушки промелькнула тень едва заметной эмоции. Вполне возможно, это было сострадание.
— Причем тут я? Этим занимаются психиатрические клиники, а не частные специалисты, — устало посетовала дама.
— Пациента зовут Майер Варгандфид. Сказали, что вы поймете.
После этих слов сонное состояние как рукой сняло. Несколько мгновений ушло на то, чтобы осознать неожиданную информацию.
— Майер? Надо же… — засуетилась Иса, начав приводить себя в порядок, — Хорошо… конечно… Скажите, что я скоро буду.
— Приготовить порт для перемещения сейчас? — услужливый тон стал немного раздражать.
— Нет, спасибо… Нужно еще подкрепиться. В баре на первом этаже есть порт, им и воспользуюсь, — отмахнулась от секретаря женщина, прежде чем отключить голограмму.
Исе Цвейтль не нравились искусственные интеллекты. Они умело изображали настоящие человеческие эмоции, но на самом деле никаких чувств в полном смысле не испытывали. Ученые постоянно обещали, что последующие поколения будут в точности имитировать человеческое поведение и при этом не станут претендовать на лидирующие позиции в обществе. Ровно так, как это произошло несколько десятков лет назад. Контроль ОЗК охлаждал излишний энтузиазм изобретателей, и люди уже давно перестали верить во всякие прогнозы.
Несмотря на это, роботы вытеснили людей из множества профессий. Правда, за свою Иса пока не переживала. Когда-то попытка реорганизации, модернизации и упрощения института психологии с треском провалилась просто потому, что люди не захотели ходить к железкам и делиться с ними своими проблемами. Не только из-за ограничений рамок восприятия дроидов, но и после этих самых конфликтных событий. По окончании попытки переворота государственного строя роботами у человека засело стойкое восприятие того, что он — вид отдельный и подсознательно воспринимал механизмы как нечто враждебное. Это еще больше упрочило мнение госпожи Цвейтль в том, что психолог работает, оперируя не только своими знаниями, но и душой. Однако, искусственные интеллекты, будучи дешевой и надежной рабочей силой, так и не ушли из экономики Земли.
Бар представлял собой нечто среднее между уютной забегаловкой и алкогольным магазином. После запрета продажи увеселительных напитков в дневное время суток бары все равно продолжили появляться, как грибы после дождя. И при этом вовсе не боялись прогореть. Разрешение касалось только горячительного со пиринтоловым наполнителем, так что своя клиентура находилась всегда. Постоянно наступающий экономический кризис и безработица, связанная со стремительным захватом рабочих мест искусственным интеллектом, многих оставляли на улице. И эти многие находили свое утешение в бутылке. Это было не лучшим решением проблемы для правительства, но в качестве временного вполне подходило. Население Земли на ура восприняло инициативу ОЗК. Праведный гнев граждан захлебнулся в добротном горячительном.
За стойкой, как и всегда, стоял сам владелец. Огромный чернокожий детина, с неизменно белоснежной улыбкой на лице и языком без костей. Он целый день натирал что-то до блеска, будь то бокалы, столы или даже пол. Один глаз бармена был механический, другой — свой. Плод кибернетических технологий светился небольшим красноватым огоньком. Иногда он немного мерцал, обозначая начало и конец записи происходящих вокруг событий.
Обширные стеллажи с алкоголем пестрели этикетками с цветастой жидкостью, намекая, что находящееся внутри решит все проблемы. По крайней мере, до похмелья. Имитирующих натуральное дерево столиков в помещении стояло немного, но, уютно оформленные, они создавали приятную атмосферу. Мягкий полуденный свет пробивался сквозь широкие окна, заливая зал мягкой теплотой. Недалеко в углу, там, куда свет не доставал, висел голографический проектор. Последние новости, творившиеся в мире, развлекали вялых посетителей. В это время их насчитывалось не много, а те, что сидели за столами, заходили сюда только пообедать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Иса Цвейтль ввалилась в бар. Колыхая широкими бедрами, она направилась прямо к барной стойке. Господин Тиввалт Ду уже ее заприметил, заблаговременно ослепляя своей белоснежной, обезоруживающей улыбкой. Не дойдя до места назначения, женщина решила ненадолго задержаться у высокого громоздкого зеркала, расположенного прямо у входа в обеденный зал. Оглядев себя с ног до головы, она отметила, что имеет прекрасный вкус и эти леопардовые брюки безумно ей идут. Большие треугольные серьги золотистого цвета сочетались с высоко поднятыми кудрявыми волосами, собранными в хвост. Пышные формы намекали на добродушие и хороший аппетит, а насчет обаяния обладательнице четвертого размера груди можно было и вовсе не беспокоиться. Оно вступало в бой буквально с первых минут общения, зачастую полностью обезоруживая собеседника. К тому же регулярные, хоть и совсем недешевые процедуры по восстановлению физиологии приносили умопомрачительные плоды. Вздохнув, Иса подумала, за что же господину Цвейтлю досталось такое счастье, как она.
— Как обычно, дорогая? — с ходу спросил Ду, не дождавшись, пока завсегдатая водрузится на слишком узкий для нее стул.
— Добрый день, Тиввалт. Ох, как же я устала… Подумать только, шесть пациентов и выезд. Я так с ума сойду!
Сумка шмякнулась о барную стойку, и уже через минуту началось проворное поглощение любезно предоставленной шакшуки. Тратить много времени не хотелось. Внутри, словно больная заноза, засела тревога.
— Вы бы видели, что тут творится вечером… Я подумываю приобрести еще пару уборщиков, — высокорослый амбал с белоснежной улыбкой, иногда смахивающей на оскал, явно имел желание поболтать.
— Я вижу, тебя с обновкой можно поздравить? — взгляд женщины поймал в поле зрения небольшие серебряные ниточки, мелкой пульсацией оплетающие правую руку Тиввалта. То появляясь, то исчезая на темной коже, они были особенно заметны.
— Аа… дааа… — с удовольствием протянул мужчина, и напряг свои бицепсы, без стеснения демонстрируя их силу. Он выдвинул руку прямо перед Исой, встав в классическую позу бодибилдера, чтобы та могла в полной мере оценить его мускулы.
— Оптические нити с кибернетическими нано-ботами, — продолжил бармен. — Позволяют в пять раз увеличить силовой лимит.
— Куда тебе еще увеличивать лимиты, ты и так вон какой огромный! — засмеялась толстушка и отпила из большой кружки горячий кофе со сливками.
— Совершенству нет предела, — ответил мужчина без особой горделивости, но с легким пафосным налетом.
Услышав о совершенстве, женщина в который раз мысленно поблагодарила свой метаболизм за идеальную фигуру, являвшуюся следствием хороших генов, а не питательности съеденного. Тиввалт наклонился, скрывшись за стойкой почти целиком. Осталась видна только широкая поверхность большой спины. Начавшееся методичное перебирание посуды периодически отмечалось легким позвякиванием. Каждый погрузился в свои мысли. Женщина думала о господине Майере и том, что с ним могло случиться. Пришлось с горечью признаться себе в том, что время прибытия на помощь оттягивается сознательно. Страшно было увидеть свое светлое прошлое в больничной палате. Теперь — печальное и сломленное прошлое.
Отец госпожи Цвейтль почти всю жизнь дружил с Варгандфидом-старшим, будучи его личным лечащим врачом. Многолетнее общение давно вышло за рамки чисто деловых отношений. Семьи частенько собирались в загородном доме ученого. Госпожа Варганфид готовила такие прекрасные булочки с кремом, что запах воспоминаний до сих пор вызывал аппетит. Будучи заядлыми рыбаками, мужчины часто проводили время на берегу озера, иногда больше внимания уделяя спиртным напиткам, нежели рыбе. Мать будущего психолога сильно расстраивалась по этому поводу, строя совместно с женой ученого планы по возвращению мужей в дом. Майер, тогда уже почти сформировавшийся юноша, вечно суетился и куда-то спешил. У него всегда находились какие-то идеи и разработки. Однажды, несмотря на свою крайнюю загруженность, парень взял на себя школьный проект Исы. Одним из самых ярких воспоминаний ее детства стал день, когда они с дядей Майером заявились в школу с огромным гравитационным динозавром. Он возник прямо из воздуха, собравшись из множества разноцветных шариков, наполненных гелием. Они двигались и волновались, делая движения животного удивительно живыми. Визг одноклассников и одобрительные взгляды учителей тогда запомнились на всю жизнь. К сожалению, после смерти Варгандфида-старшего их пути разошлись. Годы шли один за другим. Только изредка, раз в несколько лет, находилось время встретиться вместе с родителями за одним столом.
