К назначенному времени, взяв с собой на всякий случай пистолет, генерал подъезжал к зданию библиотеки. Он оставил машину на стоянке, возле которой какой-то человек с упорностью Сизифа отбрасывал огромной лопатой снег, который продолжал валить крупными хлопьями.
Но входить в библиотеку даже не пришлось. Штейн ждал его на ступеньках, под козырьком.
Несмотря на широкополую шляпу, которую тот низко надвинул на лоб, Мактавиш узнал лицо, которое врезалось ему в память сорок пять лет назад.
– Генерал? – шагнул к нему Штейн и он увидел глаза неестественно голубого цвета.
– Да.
Мактавиш опустил руку в карман и сжал рукоятку пистолета, думая о том, не покончить ли с этим кошмаром раз и навсегда.
Никто из них не протянул друг другу руки.
– Давайте прогуляемся по свежему воздуху, – предложил Штейн. – Конечно, если вам в вашем возрасте не тяжело ходить...
– С удовольствием, – ответил генерал и усмехнулся. – Я очень люблю прогулки и вам рекомендую. Они помогают при запорах.
Штейн рассмеялся и они зашагали рядом вдоль здания библиотеки. Первым молчание нарушил Мактавиш. Он достал сигарету, прикурил и спросил:
– Очевидно, вы меня не помните, ведь сколько лет прошло.
– Отчего же, – пожал плечами его собеседник. – Только перед тем, как говорить, дайте мне слово, что вы не записываете нашу беседу.
– Ладно, даю слово, доктор Штейн. Или мне нужно называть вас "герр штандартенфюрер"?
– Надо полагать, – продолжал тот, – вы вооружены?
– Полагайте...
– Своими дурацкими серебряными пулями?
Генерал засмеялся.
– Не думаю, что те ваши товарищи, которых я пристрелил именно такими пулями, назвали бы их дурацкими, Штейн. Кстати, это твоя настоящая фамилия?
– Это неважно, – отрезал тот. – Зачем вы сюда приехали?
– Ты и такие как ты уничтожили наш отряд сорок пять лет назад, а недавно устроили гибель моего боевого товарища. Этого разве мало? Я хочу всех вас, тварей, навсегда стереть с лица земли...
Штейн закашлялся, нагнулся и перчатками сбил снег с ботинок.
– Непростую задачу вы поставили перед собой, генерал Мактавиш, – сказал он после длинной паузы.
– Только не надо переоценивать себя, – зло бросил тот.
– Ах, вот как, – протянул Штейн. – Кстати, сколько вам лет было во время нашей прошлой встречи?
– Шестнадцать. Я прибавил себе два года, когда вступал в армию. А какое это имеет значение?
– Вы очень хорошо сохранились и прекрасно выглядите для своих лет.
– Спасибо за комплимент, – улыбнулся генерал. – Так что не думай, что тебе так легко справиться со мной как с беднягой Харди. Он был постарше...
– Вы очень задиристы и забавны, – остановился на секунду Штейн. – Наверное, вы еще и любознательны. Скажите, у вас есть теория по поводу нас?
– В общем, есть, – резко взглянул ему в глаза Мактавиш. – Я думаю, что вам – я имею в виду фашистам – удалось захватить какого-то оборотня, если легенды про них – не просто сказки...
– Продолжайте, продолжайте, – с интересом проговорил Штейн.
– Потом вы выделили из его крови какой-то адский ингредиент и ввели его своим фанатичным добровольцам, будь они прокляты.
Штейн с удивлением покачал головой. Они дошли до ворот студенческого городка и повернули назад, продолжая идти рядом друг с другом.
– Ну что же, вы действительно угадали, в общих чертах. Вначале это произошло чисто случайно. Дело было в Польше, в тридцать девятом году, вскоре после нашей славной победы...
– Это лучше назвать не славной победой, а кровавой бойней, – перебил его генерал.
Штейн триумфально засмеялся и Мактавиш с тревогой взглянул на него – ему показалось, что его собеседник не вполне нормален.
– Вы чересчур щепетильны, – сказал Штейн. – Ладно, не будем о прошлой политике, вы ведь пришли поговорить о нас... Знаете, о чем я вам хочу сразу сказать? О наших преимуществах – я мог бы сейчас ходить по снегу босиком и догола раздетым, но не только бы не подхватил простуду, а даже не чихнул бы ни разу. Я ни разу ничем не болел с сорок четвертого года. Если я случайно порежусь, то рана заживает за считанные минуты... это – как быть богом, Мактавиш! Я могу бегать так же быстро, как тогда, когда мне было шестнадцать лет, даже еще быстрее.
И самое главное – начиная с тридцать девятого года я не постарел ни на единый день, – шепотом добавил он. – После моего первого перевоплощения затянулась рана, которую я получил на восточном фронте, да так, что и шрама не осталось. Потом я и думать о ней забыл!
– И как же проходит этот ваш процесс перевоплощения? – с сарказмом спросил генерал.
– Хотите выведать какой-нибудь наш секретный недостаток? – засмеялся Штейн. – Не выйдет, потому что у нас нет недостатков. Нас нельзя отпугнуть чесноком, как обычных оборотней, молитвой или чем-то еще...
– Ты забыл про серебряные пули, Штейн.
– Да, и про то, что нас можно обезглавить или перерубить позвоночник, – согласился тот. – Но у вас не хватит серебра, чтобы отлить пули для всех нас. И уверен, что мало найдется смельчаков, которые с мечом в руке выйдут на поединок с такими грозными противниками, чтобы перерубить их. Я могу вам рассказать все о нас и не боюсь этого, потому что мы непобедимы.
Мактавиш приостановился, раздумывая о том, как быстро ему удастся выхватить пистолет и взвести курок. Штейн тоже замедлил шаг и повернулся к нему. Он был на дюйм ниже генерала, но отличался шириной плеч и толщиной шеи, которые свидетельствовали о том, что он занимается атлетизмом. Генерал зашагал дальше.
– В Польше, в одном из лесов недалеко от границы с Чехословакией, скрывался отряд хорошо вооруженных местных партизан, – продолжил Штейн. – На его ликвидацию наше командование послало зондеркоманду. Те, конечно, уничтожили партизан, но ночью в лесу подверглись нападению какого-то неизвестного агрессивного существа, как говорилось в докладе. Погибли несколько солдат, причем один из них буквально был разорван на куски. Лейтенант, командир зондеркоманды, утверждал, будто лично выпустил в существо пять пуль и попал, но это не оказало на него никакого воздействия. Он клялся, что был уверен в точности стрельбы и своих солдат, которые выпустили никак не менее восемнадцати пуль. – Вот тут-то в эту таинственную историю и вмешалось СС, – с воодушевлением рассказывал он. – Меня в Берлин вызвал лично фюрер. Я тогда был всего лишь гауптштурмфюрером. Фюрер очень заинтересовался теми возможностями, которые могли открыться после поимки этого существа.
– Штейн, а почему остановились на твоей кандидатуре? Они поравнялись с автомобильной стоянкой и прошагали мимо человека, продолжающего бессмысленно убирать падающий снег.
– Потому что я до войны был историком, занимался историей науки и, кроме того, изучал фольклор и традиции нашей великой Германии. Меня откомандировали в этот район, я взял солдат и прочесал весь лес, но не нашел ничего особенного. Тогда я допросил жителей окрестных деревень. Кое-кто из крестьян упоминал о каком-то оборотне, но в то время я не придал этому значения. Мне оставалось одно...
– Что же? – резко спросил его Мактавиш.
– Да ладно, бросьте, генерал, – махнул рукой Штейн. – Мне ведь известно, что вы после войны служили в САС – английском спецназе, и я знаю, чем он занимается. Не надо корчить из себя святого, на моем месте вы поступили бы точно так...
– Оставим на время меня. Что сделал ты?
– Я со своими солдатами взял десятка полтора местных жителей и привязал их к деревьям в том месте, где на нашу зондеркоманду напало это существо. Перед этим мы их э-э-э ... немного порезали, чтобы тому был слышен запах крови. А сами мы засели в засаде, я распределил солдат повсюду – под кустами, за деревьями и даже сверху на них. Так часто делают на охоте – когда выслеживают хищника, то приманивают его на живую добычу.
– Здесь ты не прав, – перебил его Мактавиш.
– В чем же я не прав?
– В том, что я на твоем месте так бы не поступил.
Штейн пожал плечами.
– В первую ночь ничего не произошло, только одна женщина умерла от потери крови. Однако на вторую случилось то, что я и предвидел. Тогда как раз наступило полнолуние. Так вот, ровно в полночь на одну из окровавленных девушек напал какой-то зверь и разорвал ее на месте. Мы были готовы к этому и, когда зверь немного насытился, мы кинулись к этому месту со всех сторон и набросили на существо стальную сетку. В темноте нам не удалось даже толком рассмотреть его, оно было похоже на огромного волка.
Зверь выл, рычал, яростно сопротивлялся и убил двух моих солдат, а одного тяжело ранил своими длинными клыками. Но толстую сетку ему все равно разорвать не удалось. Но самое невероятное начало происходить на рассвете, когда зверь стал превращаться в человека. Я лишился дара речи, когда увидел, как волчья шкура уступает место человеческой коже, существо как будто съеживается, уменьшается в размерах и перевоплощается в обыкновенного мужчину. Оказалось, что это – русский, он бежал в Польшу, чтобы избежать призыва в армию. Ну как вам нравится моя история, генерал?
