— Девятнадцать, двадцать, двадцать одни
— Очко, — помимо своей воли выдохнул Козлов.
— Двадцать два, двадцать три...
— Перебор. И откуда их столько?
Замыкал процессию сам Бабухин. Он громко сквернословил и отчаянно размахивал руками, подогревая победный настрой своих ореликов.
— Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь. — Голос Сотникова задрожал. — Во! Откуда ж столько? Тридцать девять, сорок...
— Хватит! — остановил его Турецкий. — Бежим!
И они побежали, мгновенно забыв о мужской гордости, чувстве собственного достоинства и другой подобной дребедени.
Вперед сразу вырвался Кирюха. Запрокинув голову, он так быстро перебирал ногами, что в какие-то моменты они вовсе пропадали из виду. Турецкий, Козлов и Сотников дружным пелетоном сели ему на «колесо». А вот тяжеловесный Гладий подотстал.
—У него же деньги! — не снижая скорости, кричал Козлов. — Заберите у него деньги!
Преследователи разделились на две части. Одна из них бросилась вслед грабителям, другая же повскакивала в припаркованные неподалеку тачки. Взревели двигатели, и четыре «мазды» рванулись с места.
План у Бабухина был простой: выражаясь военным языком, взять беглецов в клещи, затем в кольцо, сдавить и уничтожить. Деваться им было некуда: справа — вода, слева — высоченная стена таможенного терминала, а до выхода с причала не меньше двухсот метров.
Моряки иностранных кораблей и японские портовики взирали на происходящее с интересом, но вмешиваться не собирались, разумно полагая, что русские друг с другом сами разберутся.
«Мазды» приближались с бешеной скоростью. По лицам водителей можно было легко определить, что сворачивать они не собираются. Один из них даже приоткрыл дверцу, чтобы шарахнуть ею по хребту Гладию — он представлялся прекрасной жертвой.
— Прижимаемся, к стене! — приказал Турецкий. — Иначе они нас размажут!
Сгруппировавшись, Гладий успел в самый последний момент рыбкой вынырнуть из-под оскаленного радиатора «мазды».
Промчавшись мимо, автомобили притормозили метрах в двадцати. Из них живо выскочили хлопцы и выстроились в рядок. Кто с гаечным ключом, кто с металлической цепью, кто просто с бутылочным горлышком-«розочкой».
Тем временем остальная «братва», возглавляемая - Бабухиным, заходила с противоположного фланга. Правда, до них еще было достаточно далеко, но с каждой секундой расстояние неумолимо сокращалось.
— А дальше что? — закричал Кирюха, когда ребята сбились в жалкую кучку у стены.
— Только вперед! — Турецкий поплевал на ладони. — Должны прорваться.
Этой нехитрой дерзкой тактике он обучал ребят в «Пятом левеле», надеялся, что и сейчас она выручит.
— А давайте рванем на американский сейнер? — робко предложил Сотников. — Вон полосатая тряпка развевается.
Попросим политическое убежище... на несколько минут.
— Ага, а янки по тебе из дробовика, — хмуро проговорил Козлов. — Это американки запросто, влегкую.
— Отставить разговоры, у вас секунд тридцать, пока остальные не подоспели, — сказал Александр. — Вперед!
...Они действовали, как единый организм с десятью руками и десятью ногами. С разбега врезались клином в самую середину вражеского ряда, сразу расколов его на две части. На какое-то мгновение «шкафы» опешили от такого напора, и этого мгновения ребятам хватило, чтобы общими усилиями вырубить троих, тех, что стояли ближе и не успели отскочить.
Но блицкрига не получилось, и в дальнейшем ребятам пришлось ох как трудно. В воздухе зазвенели цепи, взметнулись гаечные ключи, заблестело бутылочное стекло...
На них набросились со всех сторон, благо численное превосходство пока еще позволяло. Били крепко, безжалостно, ожесточенно и без всяких, правил. Если железом, то метили в голову, если стеклом, то в глаза.
В общей суматохе случайно досталось и американскому коку, которого именно в этот момент угораздило спуститься на берег, чтобы выбросить в мусорный контейнер огромный пластиковый пакет с пищевыми отходами. Пущенное кем-то бутылочное горлышко угодило ему точнехонько промеж глаз. Обезумевший от боли кок заорал нечеловеческим голосом, выронил свою ношу и, обхватив голову руками, помчался вверх по трапу.
Турецкий краем глаза успел заметить, как из пакета медленно выкатилась продолговатая гнилая картошка...
Медленно, но верно войско Бабухина стало редеть, но подмога была уже на подходе. Бугор призвал с корабля . еще столько же народу.
Сил оставалось всё меньше и меньше. Для нового боя их бы просто не хватило. Надвигалась трагическая развязка...
— Всем лежать! Сейчас взорву, к чертовой матери!
Этот крик не мог не привлечь всеобщего внимания-Александр стоял на капоте автомобиля, держа гранату в поднятом кулаке.
— Это РПГ-5, радиус поражения двести метров! Только разожму руку, и всех разнесет в куски! Лежать, сволочи!
Считаю до трех! Р-раз!
За какую-то секунду громкий шум возни сменился кладбищенской тишиной. «Шкафы» замерли на полдвижении и тупо уставились на Турецкого. Они могли ожидать чего угодно, но такого...
— Сам подорвусь, но и вы отправитесь в ад! Два!
Подействовало. Кому ж охота подыхать в полном расцвете сил? Очень уж зловеще подрагивала граната в Александровой руке. Одно его неосторожное движение — и...
Не проронив ни звука, парализованная ужасом «братва» в полном составе бросилась на землю.
— И десять минут не сходить с места! Бабухин, тебе понятно?
— Понятно... — Бугор боялся даже голову приподнять.
— Все живы? — Турецкий обеспокоённо глядел на своих ребят.
— Живы, — подмигнул ему Гладий, подбирая с земли длинную цепь и в несколько кругов обматывая ее вокруг пояса.
Кирюха с Сотниковым повытаскивали из замков зажигания ключи и зашвырнули их далеко в море. Теперь можно было спокойно, даже не спеша, покидать поле брани. Покидать победителями, во что верилось с трудом.
— Откуда у тебя граната, Саш? — обалдело зашептал Кирюха, когда отбежали достаточно далеко.
Турецкий разжал кулак, из которого вывалилась на землю продолговатая гнилая картофелина.
Глава четвертая ВАСИЛЬКОВАЯ «ТОЁТА»
Через минуту они уже скрылись в лабиринтах контейнеров.
К счастью, преследования не наблюдалось. Видимо, «шкафы» точно выдерживали отпущенный им хронометраж.
Теперь, когда их денежки нашли приют в кармане Василия, в самый раз было вновь выйти на контакт с мордатым.
Но тут ребята услышали громкий вой полицейской сирены, и тотчас в проезды между контейнерами выкатили несколько бронированных грузовичков. Из них повыскакивали крепко сбитые «самурайчики» в защитных шлемах и с короткоствольными автоматами в руках.
— По нашу душу... — нырнув в ближайший закоулок, внутренне сжимаясь от предчувствия чего-то нехорошего, шепнул Сотников. — Что, опять бежать?..
— Нет, хлебом-солью встречать будем!— тихо сказал Кирюха.
Он моментально вскарабкался на контейнер и помчался по рядам этих железных коробов, перепрыгивая через неширокие и широкие проходы с легкостью копией.
Ребята тут же последовали его примеру.
Так по контейнерам ребята добрались до выхода из порта.
Первый же водитель такси гостеприимно распахнул двери своей лошадушки. По его подобострастной улыбке можно было легко определить, что с клиентами в этот день его дела обстояли неважнецки.
— Руси? — спросил он, запуская двигатель.
— Руси, руси — хмуро ответили ему.
— Масина ринка?
— Какой, к черту, рынок? — Козлов красноречиво махнул рукой. — Прямо гони, да побыстрей!-
- Дай ему сотню, — Кирюха обернулся к Гладию. — Это его стимулирует.
— Куда ему сотню? — возмутился Козлов. — Экономить надо, елы-палы!..
— Делай, что я сказал.
Шофер удовлетворился предложенной ему купюрой, аккуратно сложил ее в бумажник, после чего вдавил акселератор.
Такси проскочило в щель между броневичками, которые запрудили площадь перед портом, и благополучно покинуло опасное место. Кирюха прилип носом к заднему оконцу.
— Ну, теперь справедливость восторжествует, — сказал он. — Бабухина небось прихватят.
Почему-то эта констатация ребят не порадовала. С самого начала все пошло наперекосяк.
Какое-то время такси бестолково петляло по городу, пока, наконец, водителю-полиглоту с помощью жестов, мимики и английских фраз не объяснили, что конечная цель путешествия — маленький мотель на окраине и, желательно, подешевле.
Хозяин мотеля долго упирался, не желая принимать доллары. Не иначе как был ярым патриотом и принимал только национальную валюту своей родины. Пришлось бегать по незнакомым окрестностям и искать обменный пункт. Ворох иен был куда внушительнее одной стодолларовой бумажки, но и дешевле — дальше некуда. Козлов только за голову схватился.
