Это Садовый пригород Хэллоуз Энд.
В конце улицы показался почтальон на велосипеде. Затем молочник в белой фуражке и серой блузе, он свернул на дорожку к одному из домов. А вон прехорошенькая девушка с сумкой через плечо перешла дорогу и опустила газеты в почтовый ящик.
Скоро девочке надоело смотреть на улицу, она повернулась к двери и неуверенно протянула:
— Па-па!
Папа всегда говорил, что хорошо бы ей привыкнуть быть одной и ничего не бояться.
В это чудесное солнечное утро ничто, казалось, не могло напугать ее. Тут она заметила, что с гвоздика слетел парашютист.
— О-о-о! — вскрикнула расстроенная девочка и опустилась на колени.
Она подняла парашютиста, маленькую пластмассовую фигурку, и стала ласкать, поглаживая.
Потом девочка взглянула наверх.
Она не могла достать до гвоздика на притолоке, куда отец каждый вечер вешал игрушку, и никогда ей так не хотелось достать до него, как сейчас.
Девочка посмотрела на дверь спальни отца, заметив с удивлением, что она закрыта. Этого никогда раньше не было. Они с отцом так договорились, чтобы никогда он не закрывал свою дверь.
— А если мне придется вечером уйти, то я обязательно договорюсь, чтобы кто-нибудь с тобой остался. Понимаешь? Я никогда не оставлю тебя одну, — заверил отец.
И он держал слово.
Девочка даже не представляла себе, каких трудностей это ему порой стоило. Как часто после смерти ее матери одиночество доводило его почти до отчаяния. Порой хотелось встать, выключить телевизор, уйти из дома и ходить, ходить до тех пор, пока не утихнет боль воспоминаний. Но он никогда не забывал о девочке. И никогда раньше она не видела дверь в его комнату закрытой.
Может, ветер затворил ее?
Она уже дошла до середины площадки, но бегом вернулась за своими туфельками. «Никогда не ходи босая, Кэти!» И она слушалась, если не забывала. Надевая туфли, она сказала себе:
— Наверное, он меня не слышал, раз дверь закрыта.
Она пробежала площадку в счастливом ожидании; ведь он не будет против, если она откроет дверь.
Она нажала ручку и толкнула дверь, но та не поддалась. Громко, испуганно она позвала отца, но он не ответил, з**
Она стала крутить ручку, толкать дверь, ключа в замке не было.
— Папа! — закричала она, внезапно охваченная паническим страхом. — Папа, впусти меня!
Но в ответ ни звука. Тогда она забарабанила по двери, крича: «Папа, папа, папа!..» Голос ее прерывался от слез.
Наконец она устала и вернулась в свою комнату. Взобралась на кровать, схватила мохнатую игрушку — не то собаку, не то зайца — и приложила большой палец к губам, чтобы не расплакаться.
Потом легла она на бок, затихнув. Она просто не понимала. Не могла понять. Но вскоре стала размышлять. Вот-вот отец проснется и откроет дверь, наверняка откроет. Наверно, еще очень рано. Правда, не так уж рано, если почтальон и разносчица газет успели побывать на их улице. Должно быть, уже около восьми, а в половине девятого ей надо идти в школу.
Церковные часы пробили восемь. Ну вот, точно, восемь!
Она вскочила с кровати и снова перебежала площадку, почти в истерике крича:
— Папа, проснись, мне пора в школу!
Но ответа так и не было.
Поведение девочки резко изменилось. Напряженное личико побледнело, глаза неестественно заблестели. Она поняла вдруг — надо что-то предпринимать. Надо узнать, что же случилось с отцом. Наверное, надо кому-нибудь позвонить. Обязательно позвонить, но кому? Ей был известен только номер ее собственного телефона. Отец заставил выучить наизусть на случай, если она заблудится вдали от своего района.
«Обратись к полицейскому, — сказал он ей, — и дай ему свой адрес и номер телефона».
Не скоро ей удалось запомнить: «Меня зовут Кэти Кембалл, я живу на улице Хогарт, дом 17, в Садовом пригороде Хэллоуз Энд, телефон 3456». «Такой легкий номер», — сказал тогда отец, сердясь. И сейчас эти цифры ярко вспыхнули в памяти.
«Обратись к полицейскому».
Вот что она должна сейчас сделать — найти полицейского!
Одевшись, она вышла на площадку и остановилась в нерешительности.
— О, папа! — вскрикнула она в отчаянии и снова ринулась к закрытой двери. Девочка, всхлипывая, спустилась вниз, к входной двери. Там на полу лежали два письма и газета. Она подняла их и положила на маленький столик. Потом открыла дверь.
Сад был ярко освещен солнцем. После минутного колебания она пошла по каменной дорожке к выходу на улицу.
— Френк, — сказала обитательница соседнего дома, — это бедное дитя слишком рано идет в школу.
— Это бедное дитя, — словно эхо, откликнулся муж, — наверное, позавтракало лучше, чем я!
— Да нет же, я всерьез, — настаивала жена. Это была седая шестидесятилетняя женщина с поблекшим унылым лицом, какое бывает при частом крушении надежд. Муж выглядел лет на десять-пятнадцать моложе: брюнет, высокий, худощавый, подтянутый. Он смотрел в окно просто так, от нечего делать.
— Она мчится, как ветер.
— Чего нельзя сказать о тебе, Мэдж.
— Френк…
— Перестань волноваться! — воскликнул муж. — Ведь она не единственный ребенок в мире, потерявший мать. А отец о ней заботится, это уж точно.
Подавляя раздражение, он посмотрел на жену, которая все еще не отрывала взгляда от улицы.
— Тебе больше всех нужно…
— Френк, она даже не причесалась, а ведь обычно она такая аккуратная. Что-то случилось. Я это сразу почувствовала, едва она показалась на улице. Я догоню ее.
— Только не в халате и не в ночных туфлях, — заворчал муж.
— Ах, черт! — воскликнула жена и, решительно повернувшись к нему, приказала: — Ты пойдешь, ты одет. Поспеши! Если она дойдет до главной улицы…
Муж стал было протестовать, но что-то в поведении жены и внезапно возникший испуг у него самого заставили его замолчать.
Этот Кембалл никогда не отпускал девочку одну в школу и всегда заботился о том, чтобы соседи забирали ее домой вместе со своими детьми.
— Поторопись же, Френк! — настаивала жена, следуя за ним к черному ходу.
Ее занимала мысль — что же могло случиться и действительно ли девочка так напугана, как показалось ей — Мэдж Холкин. Она всегда очень тепло относилась к Кэти.
В семь лет потеряла мать — это ужасно! Кембаллу следовало снова жениться, а не просто отлучаться на ночь-другую в неделю, он уже достаточно долго живет вдовцом, а девочке нужна материнская забота.
Девочка стояла на углу в опасной близости к потоку машин и смотрела по сторонам, ища полицейского. Но его нигде не было видно.
Глава вторая. ПОЛИЦЕЙСКИЙ
