Воспоминания о прошлом навсегда впечатались в ее сердце. До сих пор она видела во снах место своего заточения, мысли, преследующие ее там на каждом шагу, не исчезали ни на секунду. Зло, зародившееся в ней тогда, продолжало разрастаться, до встречи с Данте.
«Думаешь, нашла новый дом? Этот парень влюбится в тебя, вы поженитесь, и будете жить долго и счастливо? Да он уже через тридцать-сорок лет превратится в дряхлого старика, как и полагается, а ты не состаришься ни на минуту! Когда он узнает, что ты такое, больше не будет таким добрым и заботливым! Такая, как ты, не нужна никому! Мало того, что ты сама по себе монстр, так еще и убийца! Твоя семья, друзья и годы заточения ничему тебя не научили?! На тебя охотятся даже тебе подобные, а ты чаи гоняешь! Может тебя уже вычислили и прямо сейчас направляются сюда! После смерти, Данте вряд ли скажет тебе «спасибо»! Ты осознаешь, что приблизившись к парню, подставила его под удар?! Хочешь, чтобы он умер из-за тебя, когда ты уедешь?! Сев в машину той ночью ты подписала ему смертный приговор! Рано или поздно тебе придется уйти и тогда, его найдут и убьют, а все из-за тебя. От тебя гибнут люди, от тебя же придет конец человечеству! Лучше бы ты тогда умерла и не оживала!» — это говорила не Вайолет, голос звучал в ее голове. Порой, он то появлялся, то исчезал, вне зависимости от ее мыслей и желаний, словно отдельный разум, живущий в ее голове.
Путь даже голос был порождением ее безумия, он был отнюдь не на ее стороне, а когда появлялся, тяжело отражался на ней. Данте не раз замечал перепады в ее настроении. Он не понимал этого, но от всего сердца желал помочь и ему это удавалось. Вопреки своим убеждениям, Вайолет подпустила его ближе, чем планировала, да и сама довольно сильно к нему привязалась.
Сами по себе узы демона и человека рассматриваются, как невозможные. Ну не может бессмертное, вечно молодое, почти совершенное существо связать себя с представителем смертного человеческого рода! Но девушку это не волновало, пусть даже совсем не долго, но она могла быть с ним, а он — с ней.
Когда в твоей жизни появляется некто, кто может стать единственной причиной, по которой ты не сможешь всадить себе пулю в лоб, понимаешь, что, если ради кого и жить, то ради него. Именно таким человеком для Вайолет постепенно становился Данте.
Фотография Лилиан Джеймс, которую он видел в новостях, да и вообще, вся история с поместьем Джеймсов, не давали ему покоя. Почему Вайолет отрицает свое родство с ними? Почему мысль о возвращении к руинам родного дома привела ее в бешенство? Все это оставалось для него загадкой, которую не разгадать без Вайолет, а спрашивать у нее нельзя. Целую ночь Данте размышлял. Сон не приходил, словно в нем не было надобности, а на утро девушка заметила, что его что-то тревожит.
— Расскажи мне о своем прошлом. Я хочу знать все о тебе.
Девушка оторопела, отлично зная, что правду говорить нельзя, не поверит, а убедительно солгать у нее не выйдет.
— Я не хочу об этом говорить, — уклончиво ответила она.
— С тобой что-то произошло? Почему ты так ненавидишь поместье Джеймсов, его руины?
— Меня ищут, как и всех Джеймсов.
— Конечно! Полиция вас разыскивает! Вы ведь считаетесь пропавшими без вести!
— Ты не понимаешь, полиция не имеет ни малейшего понятия о моем существовании, а тот, кто нас ищет, по последним новостям наверняка вычислил мое примерное местонахождение. Я скрываюсь, от того, насколько эффектно я это делаю, зависит моя и твоя жизнь.
Вайолет по-настоящему боялась.
«Теперь он захочет избавиться от меня! Конечно! Кому нужна девушка, притягивающая такие неприятности?» — она подсознательно готовилась к худшему. На больших карих глазах выступили слезы. — Прости меня, пожалуйста, я не хотела втягивать тебя во все это, ты очень хороший, не заслуживаешь всего этого.
Данте, не мешкая, подошел к ней и девушка, подготовившаяся к удару со стороны парня, спустя секунду оказалась в нежных объятьях. Глаза девушки широко распахнулись от удивления. Нет, конечно, он добрый парень, но это уже нечто нереальное.
«Данте — ангел? Что за вздор? Ангелов не существует, но иначе не назовешь».
— Все будет хорошо, я защищу тебя. Может, я и мало что о тебе знаю, но терять не хочу. Мы что-нибудь придумаем, поэтому не плачь.
Какая ирония! Ведь именно ей придется защищать парня, а не наоборот, и все же, в сердце Вайолет появился проблеск света и имя ему — «Данте».
Глава двенадцатая «История Феллизиусов»
В двадцать две минуты после полуночи, под покровом ночи, Лондон покинул внедорожник. Направление было известно лишь водителю. Лилиан сидела, облокотившись головой об окно машины, тщетно пытаясь рассмотреть сквозь ночную мглу сопутствующие им силуэты. В ее голове мысли смешались, выталкивая друг друга, перекрикивая слова песен из плеера.
По правде говоря, сейчас ее больше интересовали свои проблемы. Что будет с ее семьей? Увидит ли она их когда-то снова? Что будет с ней? Ведь это не простое преследование психопата или мафии, когда все проблемы можно решить с помощью хорошей, вооруженной охраны и полиции, они имеют дело с более опасным врагом и полагаться можно только на себя.
Отложив наушники, девушка размышляла, как лучше начать разговор.
— Ты говорил, что расскажешь о себе. Предложение все еще в силе?
— Да. Наша семья когда-то ничем не уступала твоей, наши родители даже были лучшими друзьями. Все было сказочно до того пожара.
Ты должна понять, что этот пожар принес нечто более ужасное, чем смерть, как и то, что его принесло.
Тебе уже наверняка известно все о демонах?
— Да, достаточно, чтобы знать, что это неоднозначное понятие. Но что ты хочешь этим сказать?
— Дома не имеют свойства самовозгораться.
— Хочешь сказать, что в этом замешаны демоны? — предположила Лилиан.
— В точку. Демон, по имени Кассандра. Видимо у нас хранилось нечто, что было ей необходимо, а получив это, она решила развлечься.
— Она сожгла ваше поместье?
— Да. В тот день погибли мои родители и я… должен был.
— В новостях писали, что тебя не было с родителями в день пожара, — вспомнила она.
— Это ложь, я был с ними. Я задохнулся от дыма. Понимаешь, о чем я? Я — демон, Лилиан, такой же, как Кассандра или Вайолет. Убить меня могут лишь мне подобные, я никогда не постарею, никогда не смогу жить в одном и том же городе больше пяти-семи лет, никогда не смогу завести семью и жить нормальной жизнью — если и можно придумать самую ужасную версию существования, то это она. Я не хотел тебе об этом говорить, думаю, ты понимаешь почему. Я тебе не противен?
