У Пеннера не оставалось выбора. Молча, неохотно он отключил силовое поле и отступил.
Верзила в гневе устремился к нему.
— Мне следовало бы разбить тебе голову, ты, кривой…
Лаки оттащил его.
— Забудь об этом, Верзила. У него такое же право подозревать нас, как у нас — его. Успокойся.
Пеннер пожал плечами.
— Мне казался логичным мой вывод.
— Согласен с вами. Думаю, теперь мы можем доверять друг другу.
— Может быть, — язвительно ответил главный инженер. — Вы установили свою личность. А как насчет этого малыша с громким голосом? Кто установит его личность?
Верзила нечленораздельно зафыркал, и Лаки встал между ними.
— Я ручаюсь за него и беру на себя всю ответственность. А теперь предлагаю вернуться в каюту, прежде чем нас не начали искать. Все происшедшее, разумеется, строго конфиденциально.
И как будто ничего не случилось, они снова стали подниматься.
* * *
Им отвели каюту с двухъярусной кроватью и умывальником, из которого вода текла тонкой струйкой. В каюте больше ничего не было. Даже тесные спартанские помещения «Метеора» казались роскошью по сравнению с этим.
Верзила сидел на верхней постели, скрестив ноги, а Лаки влажной губкой протирал шею и плечи. Разговаривали они шепотом, сознавая, что по другую сторону стены могут оказаться чьи-нибудь уши.
Верзила сказал:
— Послушай, Лаки, допустим, я займусь каждым на корабле. Ну, теми десятью, в ком мы не уверены. Буду задираться, обзову как-нибудь, все такое. Разве не ясно, что тот, кто меня не ударит, робот?
— Вовсе нет. Он может не захотеть нарушать дисциплину на корабле, или не захочет связываться с Советом Науки, или просто не такой человек, чтобы драться с тем, кто его меньше.
— Ну, Лаки. — Верзила немного помолчал, потом осторожно сказал: — Я вот все думаю: почему ты так уверен, что робот на корабле? Может, он остался на Юпитере-9. Это возможно.
— Да, знаю, и все же я уверен, что робот на борту. Вот и все. Уверен и не знаю почему, — задумчиво сказал Лаки. Он лег и постучал по зубам ногтем. — В первый же день, как мы высадились на Юпитер-9, что-то произошло.
— Что?
— Если бы я знал! У меня было это; я знал или подумал, что знаю, как раз перед сном, но потом исчезло. И я не смог его вернуть. На Земле я бы попросил сделать психопробу. Великая Галактика, клянусь, попросил бы! Я испробовал все, что мог. Напряженно думал, пытался избавиться от всех других мыслей. Когда мы были внизу с Пеннером, я попробовал выговориться. Думал, что если буду обсуждать все стороны проблемы, мысль внезапно снова возникнет в голове. Не вышло. Но все равно. Именно из-за этой мысли я уверен, что робот — один из людей на корабле. Я сделал подсознательное заключение. Если бы только я мог его выразить, мы получили бы ответы на все вопросы.
В голосе его звучало почти отчаяние.
Верзила никогда не видел Лаки таким расстроенным. Он обеспокоенно сказал:
— Эй, давай лучше поспим.
— Да, ты прав.
Несколько минут спустя в темноте Верзила прошептал:
— Эй, Лаки, а почему ты так уверен, что я не робот?
Лаки ответил тоже шепотом:
— Потому что сирианцы не смогли бы соорудить робота с такой уродливой физиономией, — и увернулся от подушки.
* * *
Проходили дни. На полпути к Юпитеру они миновали внутренний редко населенный пояс малых спутников, из которых только Шестой, Седьмой и Девятый были пронумерованы. Юпитер-7 казался яркой звездой, остальные находились далеко и сливались с созвездиями.
Сам Юпитер вырос до размеров Луны, видимой с Земли. И так как корабль приближался к нему постоянно хвостом к Солнцу, Юпитер всегда находился в полной фазе. Вся его видимая поверхность освещалась Солнцем. Ночной тени нигде не было видно.
Но хотя Юпитер сравнялся по видимому размеру с Луной, ее яркости он не достиг. Его затянутая облаками поверхность отражает в восемь раз больше доходящего до нее солнца, чем голые запыленные лунные скалы. Но беда в том, что Юпитер получает только одну двадцать седьмую того количества света, что Луна, на квадратную милю. В результате Юпитер кажется в три раза менее ярким, чем Луна с Земли.
Но это было гораздо более интересное зрелище, чем Луна. Пояса стали отчетливо видны — коричневатые полосы с расплывчатыми краями на кремово-желтом фоне. Легко было разглядеть, как расплющенный соломенного цвета овал — Большое Красное Пятно — появился на краю, пересек поверхность планеты и исчез на другом краю.
Верзила сказал:
— Эй, Лаки, Юпитер кажется совсем не круглым. Это оптический обман?
— Нет, — ответил Лаки. — Юпитер действительно не круглый. Он приплюснут у полюсов. Ты ведь знаешь, что Земля сплюснута у полюсов?
— Конечно. Но это незаметно.
— Да. Экватор Земли — двадцать пять тысяч миль, он поворачивается за двадцать четыре часа, значит каждая точка на экваторе проходит за час около тысячи миль. В результате действия центробежной силы Земля на экваторе выпячивается, так что диаметр Земли по экватору на двадцать семь миль больше, чем диаметр от Северного полюса до Южного. Разница в длине диаметров составляет только одну треть процента, так что из космоса Земля кажется идеальным шаром.
— Ага!
— Теперь возьмем Юпитер. Длина экватора у него 276 000 миль, в одиннадцать раз больше окружности Земли, а оборачивается он вокруг оси за десять часов, точнее, па пять минут меньше. Точка на экваторе движется со скоростью почти двадцать восемь тысяч миль в час, в двадцать восемь раз быстрее, чем на Земле. Тут центробежная сила гораздо больше и соответственно на экваторе планета больше выпячивается, тем более что вещество Юпитера легче земной коры. Диаметр Юпитера по экватору почти на шесть тысяч миль больше, чем от полюса к полюсу. Разница в диаметрах составляет пятнадцать процентов, а это легко заметить на глаз.
Верзила посмотрел на сплющенный круг света — Юпитер и сказал:
— Пески Марса!
* * *
Солнце оставалось за ними, они приближались к Юпитеру. Пересекли орбиту Каллисто, Юпитера-4, внешнего из крупных спутников Юпитера, но не увидели его. Этот спутник расположен в полутора миллионах миль от Юпитера и размером с Меркурий, но он находился по другую сторону своей орбиты — маленькая горошина, близкая к Юпитеру и скрывающаяся в его тени.
Ганимед, Юпитер-3, прошел достаточно близко, чтобы казаться диском размером в треть Луны. Часть его скрывалась в ночной тени, видны были три четверти поверхности, светло-белые, бесцветные.
Лаки и Верзила обнаружили, что остальные члены экипажа их игнорируют. Командующий никогда с ними не разговаривал, даже не смотрел на них, проходил мимо, глядя в пустоту. Норрич, проходя со своим Мэттом, приветливо кивал, как всегда, когда чувствовал присутствие человека. Но когда Верзила ответил на приветствие, дружелюбное выражение исчезло с лица слепого. Он слегка потянул Мэтта за поводок и пошел дальше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
