– Ты думаешь вставать?! – Дверь в детскую открыла Варвара Сергеевна. – Скоро Валентина придет, а ты еще даже не завтракала! Поднимайся, сегодня день радостный, длинный, и, скорее всего, он будет ужасно бестолковым. Вот помяни мое слово. Свадьбы – они всегда такие бывают.
– Мам, не волнуйся, я мигом! Валентина придет, а я уже буду готова.
Валентина, как и многие цирюльники, считала нужным опробовать на себе все новинки химической промышленности и все достижения парикмахерского искусства. Если в моду входили красноватые оттенки волос, то она щеголяла с морковной и даже алой челкой, химическая завивка укорачивала ее волосы до почти мужской стрижки, а парики она меняла с той же частотой, что и любовников. Впрочем, так было год назад. Сейчас же Валентина – дама с фигурой богини плодородия, которая ее точно сделала бы любимой женой какого-нибудь африканского вождя, – была без памяти влюблена в Гришу-таксиста.
– И он, дурак, думает еще! Что может быть лучше: жена – парикмахер, муж – таксист?! Это же просто золотой тандем!
Слово «тандем» Валентина очень любила. «У нас с Иркой деловой тандем!» – говорила она о компаньоне в парикмахерском бизнесе или: «Это не тот тандем, который тебе нужен!» – так она отзывалась о любовнике подруги.
– Валя, – не раз и не два замечала потерявшей голову от любви женщине Варвара Сергеевна, – но вдруг вы не уживетесь?
– Это еще почему? – лупила большие глаза Валентина. – Да чего нам уживаться-то? Он на работе, я на работе, деньги зарабатываем, в Турцию летом на месяц летим, отдыхаем. Еще и на квартиру можно откладывать.
– А характеры?
– Бросьте, Варвара Сергеевна! При чем тут характеры, когда семью нужно сколачивать!
– Ну, это же не бригада шабашников, – возражала Варвара Сергеевна.
– А что это по-вашему?! Нет, вы мне скажите, что такое семья?! Тут главное, как ни крути, денег заработать. Чтобы купить дом, квартиру, машину! Хозяйство связывает крепко! Потом – надо отдохнуть! Это что, по-вашему, само по себе сделается? Нет, только вот этими руками. – Произнеся это, Валентина вытягивала руки, к слову сказать, очень красивые – с узкой кистью и длинными пальцами. Правда, безумно яркий маникюр выдавал любительницу народного креатива.
– Ну, не знаю…
Валентина, задавив возможного оппонента, вскидывала голову и минуты три наслаждалась победой, но через какое-то время начинала вздыхать, напрашиваясь на внимание.
– Что-то случилось? – не выдерживала собеседница.
– Ну, как сказать. Что может случиться? Жизнь. Жизнь случилась…
– У тебя что-то произошло?
После этого вопроса следовал рассказ, и слушатель понимал, что Валины рассуждения о золотом тандеме парикмахерши и таксиста – это не более чем игра. Слушатель начинал понимать, что в своего таксиста Гришу Валентина влюблена по уши, и ей совершенно все равно, сколько он зарабатывает. И замуж за него она согласна пойти хоть сейчас, невзирая ни на какие меркантильные соображения.
Вот такая Валя стояла сейчас возле квартиры Спиридоновых и отчаянно жала на кнопку звонка.
Подавившись бутербродом, Аня вскочила из-за стола и бросилась открывать.
– Вот, я же тебе говорила – это Валя, – закричала мама ей вслед.
Аня остановилась на половине дороги и нахмурилась, как будто ее собирались лишать свободы и независимости:
– Так она раньше пришла, чем договорились!
– Ну и правильно, а вдруг не получится прическа! – Варвара Сергеевна уже ставила на стол чашку для Валентины.
– Мама, это на моих-то волосах?! – воскликнула Аня. – А если все-таки не получится, то остается только одно – налысо стричься.
– Типун тебе на язык!
С ребячливым независимым видом Аня уселась обратно за стол. А открывать Валентине дверь отправилась мама.
Аня задумчиво смотрела на телефон – ей ужасно хотелось позвонить Олегу. Она знала, что он сейчас в срочном порядке мчится в ателье подшить брюки – из-за работы он не смог это сделать накануне, а еще Аня знала, что он должен договориться со сменщиком, который должен заехать на объект, где он будет работать, как только Олег и Аня вернутся из свадебного путешествия. Она знала, что они все обсудили накануне, что ночью еще переговаривались и опять по-дурацки произносили одни и те же фразы: «Знаешь, я тебя люблю!» и «Наконец-то завтра все произойдет!» Они уверяли друг друга, что самая большая мечта – это чтобы поскорее закончились все эти свадебные мероприятия и их наконец оставили в покое.
А сейчас Аня сидела и гипнотизировала телефон. Он знала, что звонить не надо, но ей очень хотелось услышать голос Олега.
– Та-а-ак, это как же вам всем удается так худеть! – в столовую вошла Валентина, вся переливающаяся блесками яркого шелковистого сарафана.
– Как, как – влюблена! – Варвара Сергеевна налила Валентине чаю.
– Это ж надо, а я с любви только толстею, – отозвалась та.
Аня с матерью вопросительно уставились на гостью.
– Ну, я как встречу подходящего мужчину, так сразу начинаю его кормить. Пироги там, торты. Не говоря уже о пельменях домашних, котлетах и сложных гарнирах. Чтобы к себе привязать, чтобы ему уютно со мною было. Чтобы не тянуло куда-нибудь еще, к стройной красавице под костлявый бочок. Так вот, пока готовлю – пробую. Потом вместе едим, потом доедаю, если остается. Ему-то на следующий день свежее надо приготовить. Что-нибудь новенькое…
– Валь, ты так до семидесятого размера долюбишься. – Аня задумчиво посмотрела на располневшую талию Валентины.
– Самое большое достижение – пятьдесят шестой размер, – кокетливо отчиталась Валя.
– А потом?
– Потом он меня бросил – и я похудела до сорок шестого. Чуть богу душу не отдала…
– Да, – промолвила озадаченно Варвара Сергеевна, – вот и непонятно, что лучше: любовь или когда разлюбили.
– Что тут думать? Любовь! Правда, невеста? – подмигнув задорным глазом, Валя посмотрела на Аню.
– Да.
– Тогда неси платье, смотреть буду.
– Это еще зачем? – удивилась Аня.
– Если надевается тяжело, тогда сначала платье наденем, а потом стоя будем голову приводить в порядок.
– Как это – стоя?
– Ну, ты стоишь, а сзади я на стуле или стремянке.
– Господи… Мама, Валя, не выдумывайте! Платье простое, как сарафан, ничего там сложного нет.
– Как – сарафан? – Валентина выронила ножницы.
– А вот так, – ответила ей Варвара Сергеевна. – Не захотела невеста пышных оборок и прочего.
– Вот. – Аня вынесла из своей комнаты платье-трапецию.
– Угу, – не зная, как отреагировать, промычала Валентина и добавила: – Но у меня на свадьбе будет по-другому. По-настоящему, в кружевах и оборочках. И со шлейфом. Обязательно со шлейфом. А теперь повесь на гвоздик свой белый халат, Анюта. И садись, будем стричься.
