Вот то-то и оно, – сказал последний кусочек кекса и исчез за забором белых зубов.
Я прекрасно понимала, что стакан апельсинового сока полезнее мягкого и податливого кекса, так от сока можно и язву желудка нажить, а кекс он безобидный, он ласковый и творожный. Я сняла с себя пиджак с короткими рукавами, и осталась в топике. Жара сжимала со всех сторон. Вот главная несправедливость! Если уж выпала жаркая неделя, то надо всех разом в отпуск отпускать, пусть выживают в свободных условиях.
Я открыла почту и написала письмо Осипу: "Повторяется история прошлого года: пляж, любовь и молчание. И твое хождение с теткой. Отличное решение всех проблем!
Счастья вам и на работе и у воды! Хорошо бы ее мужа пригласить на просмотр ваших прогулок! 2 года можешь ко мне не обращаться".
И в это время зашел Осип собственной персоной, я сбросила письмо, и в его сторону даже не посмотрела.
Кикимора болотная, – подумала я о его тетке, но лучше, от внутреннего выплеска злобы, мне не стало. Однако я поняла, что у них это надолго, и лишняя в этом треугольнике – я. Вот они две причины повышенного риска: отсутствие воздуха и близкие люди. Вентилятор дует, Осип ушел за дверь, не прихватив мое сердце. О, похоже, все отлично!
И от удивления, я открыла широко глаза: передо мной стоял тройной экран по типу трельяжа. Один плоский экран монитора был передо мной, и с двух сторон я была прикрыта двумя экранами, они были такими большими, что ничего больше, чем эти экраны я не видела. Стало душно, вентилятор оказался за экранами. На трех экранах появился Осип, его глаза насмешливо смотрели мне прямо в глаза:
– Ревнуешь? Ревнуй! Ты мне больше не нужна, я не хочу тебя!
Изображение дернулось и исчезло, а экран потемнел.
Кто бы в этом сомневался, – подумала я, глотая безвоздушный воздух, дышать нечем.
Экраны засветились, и на них появился мой руководитель проекта собственной персоной в трех видах: фас и два профиля. Я вздрогнула от неожиданности.
– Спиноза, идет проверка настройки нового поколения экранов, как меня видите?
Как слышно?
– Хорошо, но слишком неожиданно.
– Перед вами экраны компьютеров для разработки внутреннего дизайна кабин истребителей на одного пилота. Все должно быть реально, видимо, удобно!
– Понятно, интересный и неожиданный подход к разработке.
– Не спеши, все серьезнее, чем ты можешь предположить. Истребитель предназначен для космических маневров. Подъем на орбиту он будет осуществлять в капсуле с термическим покрытием, прикрепленной к ракетоносителю, а в космосе он будет летать между космическими станциями. Так что считай себя летящей в космосе.
– Круто, надеюсь, я не одна буду эти заниматься?
– Вас трое, друг о друге вы ничего не знаете, ваши разработки должны быть независимые друг от друга. Все, что ты придумаешь, расхватают и растащат по своим книгам и изобретениям, сколько раз такое уже было!
– А, где у истребителя космические силы? Он – небольшой самолет.
– Он будет летать по энергетическим несущим каналам между космическими звеньями.
– Так, если он будет летать по определенному маршруту, то зачем ему три панели управления?
– Соображаешь, сократи до минимума число кнопок всех видов и назначений.
– Тогда зачем мне три экрана?
– Чтобы было, – проговорил руководитель Платон Иванович и исчез с экранов.
Я отключила боковые экраны, загнула их на прямую линию с основным экраном, направила на себя поток воздуха. На секунду прикрыла глаза, а когда открыла, то все три экрана на одной прямой линии изображали панель управления космического истребителя. И отдохнуть секунду не дают, – подумала я и приступила к работе.
Тучи, ветер, холод и июнь. Я пришла домой с замерзшими ногами. Похолодало резко, и мои голые до шорт ноги обиделись на меня за отсутствие брюк. Еще машину забыла взять, ушла гулять так, вот и нагулялась. Я потерла ноги и включила в ванне воду.
Дома я обнаружила костюм облакайдера. Странно столько раз все убирала и не видела и вот он передо мной! Мог Осип зайти и бросить.
– Спиноза привет! – сказал Осип, входя в комнату. – Что тебя заинтересовало в моем костюме?
– Воспоминания, я думала это твой старый костюм.
– Шутишь! Я сегодня по холодку влетел в твой дом. Я знаю, что Глеб опять исчез в работе. А ты где была? Ноги-то как замерзли!
– Какой ты внимательный! Надоели белые одежды, захотелось разнообразия.
– Ладно, есть задание. На Сириус С тебя не пошлют, зачтут тебе год за три. Как ты умудрилась замерзнуть? Мне совсем не понятно!
– Чувства, любовь, лунная ночь…
– Понятно, работа для тебя и на земле найдется. Не шпиономания, а психотерапия чистой воды.
– А, как на это Платон Иванович посмотрит?
– Без его участия прямого или косвенного у нас ничего не делается. Он, конечно, не Бог, но что-то умное из него исходит.
– Мне надо надеть костюм облакайдера?
– Тебе его давно пора одеть, но эта участь постоянно тебя обходит.
– И что? Смотреть в чужие окна или сразу в них залетать?
– Круче. Пойдем на выставку облакайдеров типа самолетов. Один самолет уникальный, предназначен для полетов в космос через наружный портал.
– Самолет чужой?
– Совместное производство Макро и Пак страны. На нем можно улететь на Макро.
– Предлагаешь улететь вслед за Глебом?
– Не спеши угадывать задание. Нас интересует материал самолета. Он обладает странными качествами, то он весь металлический и блестит на солнце, то аморфный и переливается, как гель.
– И ты не может оторвать кусочек самолета для анализа материала?
– Материал необыкновенно прочный, он не отрывается и не отпиливается.
– А я в костюме облакайдера отрежу кусок самолета маникюрными ножницами?
– В костюме ты проникнешь в салон самолета, сделаешь невидимые снимки, сядешь у иллюминатора…
– А самолет превратится в другое состояние, и я завязну в нем, как муха.
– Молодец! – сказал Глеб, влетая в окно.
– Слет облакайдеров считаю открытым! – шутливо крикнула я.
– Спиноза, Платон Иванович передал тебе интересный предмет, так он такой твердости и прочности, что сможет сделать царапину на самолете. Керн лунного производства поможет выполнить задание, – сказал серьезно Глеб.
– Мужчины, я не слесарь. Пошлите мужика для взятия образца материала.
– Понимаешь, какое дело, тебя заменить невозможно, – сказал Глеб.
Глава 14
Итак, день был морозный, солнце светило, снег под ногами скрипел. Я шла и не чувствовала мороза. Крепостное право личной зависимости рухнуло в одно мгновенье.
Я вздохнула свободно от полнейшей независимости. Я весь бисер слов высыпала перед Осипом, и он зазнался. Да элементарно зазнался. Я грустила минут пять словно потерянная, потом поняла, что все в норме. Нечего было его хвалить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
