дадут оружие. Это было в принципе неплохо, хотя бойцы были избиты до синевы и большой боеспособности явно показать не смогли бы. Но если придётся тихий отход превратить в шумный, то два лишних ствола не помешают. Хотя всё это — со слов освобождённых: никаких документов при них, естественно, не было.
Решили следующим образом. Как и планировали, Шрек с Еланцем забирают всю разношёрстную компанию и тихо переправляют её к «буханке». Там ждут милицейский «бобик», после чего все вместе едут на встречу с контрабандистами и переправляются на свой берег. То, что переправляемых больше, чем планировали, как-нибудь с мужичками тихого ремесла порешаем.
Тем временем Буран со Злым пробираются на второй этаж, освобождают корреспондента, ликвидируют или, что лучше, берут в плен для вдумчивой с ним работы пана Молодченко, забирают милицейскую машину и едут к «буханке».
Что касается пленного укропчика, то «отрезать ему член, а потом голову», как то требовали девочки, им не дали («Не пачкайте душу, девчоночки, грязной работой, будете потом всю жизнь вспоминать»), поклявшись непременно и скоро отомстить за них, как отомстили его дружкам. Что, собственно, Еланчик и исполнил после того, как сходил с заискивавшим перед ним бандитом на разведку надёжного выхода.
Как и ожидали поначалу, таковым оказался ход через люк для столовой, выходящий на зады здания, откуда всего десяток метров оставалось до разрезанного в сетке забора выхода в лесопосадки.
Злой с Бураном отход до леса прикрывают, затем действуют по своему плану.
Прихватив автоматы мёртвых караульных — причём оба казака и писатели тоже взяли себе по стволу, — первая группа начала отход.
Алексей сопровождал их с гнетущим душу беспокойством. Всё же такая куча гражданских на хребте! Теперь отвечать приходится ещё и за них, а любой опытный солдат знает, какой это риск и какая на самом деле дыра в защите, даже если гражданские вооружены.
Даже хуже, блин, если они вооружены, запоздало пожалел о своём решении Буран. В любой момент бабахнуть могут.
Опять всплыла строчка из любимой поэмы: «А твоя теперь задача — на кладбище не попасть»… Вот ведь — и девок скрали! И что оно зудит в голове, это четверостишие? Хотя оно, может, и к лучшему — настораживает, мобилизует…
Он перевёл дух, лишь когда цепочка освобождённых из плена растворилась в лесопосадке, и Еланчик, прикрывавший её с тыла, прощально махнул рукою. Забавно они телепались цепочкой в полуприсяде, держа друг друга за одежду, словно малыши из детсада в старой кинохронике. Так и то — ПНВ был только у Шрека, который и возглавлял столь странную, если вдуматься, колонну. И у Еланчика, который прикрывал.
Н-да… Настоящие писатели из настоящей Москвы, три несчастные девчонки из Счастья, два казака-ополченца, один из Брянки, другой из Красного Луча. И сопровождают их бывший боевик криворожской ОПГ и уральский казак-пластун с тремя жёнами…
Ладно, пора доделывать дело.
Тем же путём вернулись с Юркой в подвал, затем осторожно продвинулись на первый этаж. Пока тихо, но чёрт его знает, как там себя чувствует отдыхающая смена. Может, уже готовится стать бодрствующей, и дежурный помощник начальника караула протирает глаза, готовясь поднимать людей на смену часовых. Конечно, судя по тому, что они тут уже видели, бардак и разгильдяйство в этом «Айдаре» творились первостатейные, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Чтобы на кладбище не попасть. Как тот нацистик из подвала, который умирал ещё долго и тяжело, подёргивая ногою в агонии, когда они с Юркой пробирались обратно мимо подсобки, где остался лежать бандит.
Алексей хотел было милосердно прекратить его мучения облегчающим ударом в сердце, но сдержал себя. После того как из быстрого опроса освобождённых узнал, куда делся четвёртый из писателей-журналистов и как эти нацистские падлы хвастались о своих палаческих подвигах, — долгое и мучительное помирание для этих катов казалось как раз истинным милосердием. А как же: у нелюдей впервые появлялось время пересмотреть поступки в своей жизни. И раскаяться в том зле, что они причинили другим. Ну, хотя бы через то осознание — на пороге-то смерти! — что делал, видимо, что-то не так, раз теперь приходится так плохо умирать…
Даже и жаль, что не всем сегодня представится возможность успеть перед смертью обратиться к Богу. Если есть он у таких мерзюков…
Алексей с Юркой скользнули в комнату, где тяжело сопела и храпела караульная смена. Да, хорошо храпела и хорошо, что храпела. Значит, успела группа уместить все дела в промежуток времени от смены одних часовых до того, как разводящий начнёт поднимать следующих.
Теперь уже не начнёт, впрочем. Будет спать в своей отдельной комнатке, предупредительно указанной пленным. Пока не найдут. Но и тогда уже не добудятся. А кое-кто и ляжет рядом. Потому что дяденька тоже окажется радикально пересмотревшим бандеровские убеждения и заготовит для своих бывших дружков гранату за пазухой.
Так, четверо здесь, как и завещал покойный в подвале. Должно было быть шестеро, но двоим вместо честного сна в карауле захотелось сексуальных извращений. Эти теперь продолжают вахту в аду. И один живой шнырится у кабинета директора, где Кудилов допрашивает московского корреспондента. Если этих исполним тихо, с тем дорешать вопрос будет несложно. Сейчас от тишины зависит практически всё. Пусть и придётся на себя повесить лишние трупы.
Без этого в принципе желательно было бы обойтись. Но, во-первых, после всего увиденного в подвале и услышанного в ходе быстрого опроса писателей — нелюдей было не жалко. Не повиснут эти покойники на сердце, потому как не убийство это будет, а праведное исполнение приговора. Что человеческого, что Божеского. А во-вторых, это было необходимо всё из тех же соображений исключения лишних случайностей.
Нет, ну надо же, как крепко спят! Дверь, мать её, не смолчала, скрипнула, когда открывали. Но караульные продолжали тяжко храпеть. Хотя, по стоящему в кубрике запаху судя, они просто в том состоянии, когда сон особенно сладок и необходим. Так, оружие где? Ага, вот оно, висит на вешалке. Как зонтики. Да уж, воины…
Так, теперь главное — тишина и спокойствие. Надо в темноте очень точно попасть ножом в сердце. То есть точку ввода оружия надо знать абсолютно точно. Даже на ощупь. А то приборчик на лбу, конечно, помогает, но, зараза, двоит изображение, слишком много даёт лишних засветок! Ещё нужно рот ликвидируемому плотненько зажать ладонью, чтобы случайный крик не вырвался.
Этому учились тогда на физпо в «Антее» Ященко. А до того Бурана натаскивали на снятие часовых в училище. Поэтому за себя он не волновался, как и за Злого.
