А в сообщении 1-го артиллерийского дивизиона швабской 260-й пехотной дивизии говорилось:
Из-за чрезвычайно плохой погоды продолжавшийся марш частей дивизии, особенно артиллерии, становился все труднее. Из-за заторов на труднопроходимых дорогах дивизион, входивший вместе с 460-м пехотным полком в последнюю маршевую группу, смог двинуться дальше только 18.10. Теперь предстояло пройти по шоссе через Новую Александровку на Ферзиково. Это расстояние всего в 17 километров стоило людям и лошадям огромных усилий. Так называемое шоссе, по которому мы шли, представляло собой море грязи глубиной по колено. Тщетно здесь было искать места с твердым дном. Повозки вязли по самые оси. В некоторых местах лошади шли по брюхо в грязи. Спасаясь от грязи, из-за которой главный маршрут наступления, почти непрерывно шедший через лес, стал полностью непроходимым, водители пытались найти проезжую дорогу рядом с шоссе, но им мешали кюветы, превратившиеся в грязевые озера. На шоссе такие места, по [99] крайней мере, перекрывались деревянными мостами, по которым их можно было преодолеть.
По характеру ландшафта населенные пункты располагались в многочисленных складках местности, проходящих с севера на юг, с протекающими мелкими речушками, через которые можно было переправиться только по мосту. Но эти мосты были взорваны или сожжены русскими при отступлении, или настолько примитивные, что после прохода по ним воиск, шедших перед нами, становились непроходимыми. Балки перекрытий и настил были разбиты, в покрытии зияли опасные дыры. В некоторых местах работали саперные взводы, которые пытались улучшить мосты. Иногда они рядом со старым разбитым мостом наводили новый. Тогда нам приходилось переходить речки вброд рядом с восстанавливаемой переправой. Требовалось много уговоров или, в зависимости от обстоятельств, крепкие руки, чтобы заставить усталых лошадей войти в таких местах в холодные грязные речки и перейти их. После речки всегда предстояло преодолевать достаточно крутые подъемы. Хуже было, когда повозке или орудию не удавалось с ходу преодолеть препятствие. Канониры, чьи шинели были по хлястик покрыты жидкой глиной, а в сапоги, которые они не снимали несколько дней, сверху затекала грязная жижа, собирались вместе, брались за спицы колес, говорили: «Погоняй!» А потом: «Раз-два, взяли», — а потом: «Пошла», — когда препятствие было уже позади. Батареи преодолевали такие препятствия по два, три часа. Часто казалось, что повозка безнадежно утонула в грязи или наполовину провалилась в полуразрушенный мост. Но лозунг был: «Вперед!» Резкие порывы восточного ветра доносили до нас раскаты [100] канонады. Напоминали нам, что там, впереди, товарищи из другого дивизиона ведут бой с отступающими русскими. Даже если иногда положение казалось совсем безвыходным, в любом случае находилось решение и помощь, и вот орудие, которое уже хотели бросить, снова катилось дальше.
Наши замечательные лошади с часто ходящими боками, обливающиеся потом, несмотря на холод и снег, наши ездовые и артиллеристы продолжали идти вперед на врага.
Таковы были условия, которые никто не предполагал до начала похода и которые теперь стали непреодолимой преградой между далеко ушедшими вперед танковыми дивизиями и советской столицей.
В самой Москве в середине октября стало заметно, что война приближается с каждым днем. Хотя еще в августе гражданское население привлекалось на строительство первых оборонительных рубежей вдалеке от Москвы, Государственный Комитет Обороны 12 октября издал приказ, по которому гражданское население, в том числе мужчины, женщины и подростки, мобилизовались на строительство оборонительных сооружений на окраинах города.
На строительство в тот же день вышли около 100 000 человек всех возрастов и обоих полов. Когда через неделю немецкие войска находились еще в 50 километрах от Москвы, были построены позиции, состоявшие из 361 километра противотанковых рвов, 366 километров противотанковых заграждений, 106 километров надолбов, 611 километров проволочных заграждений. В самом городе и пригородах было установлено 30 километров бетонных надолбов, 10 километров баррикад и 19 000 «ежей». [101]
Уже 15 октября важнейшие министерства были эвакуированы в Куйбышев, за 850 километров от Москвы. В тот же день из Мавзолея был вывезен в безопасное место гроб с телом Ленина. До конца ноября на Урал было эвакуировано 498 предприятий с 210000 рабочих, чтобы там развернуть производство вооружений вне опасности от немецких бомбардировщиков. 19 октября правительство объявило Москву на осадном положении.
Несмотря на погодные условия, немецкое наступление развивалось дальше. Хотя танки, бронетранспортеры и мотоциклы не ехали так быстро и густо, как летом, так как постепенно сказывался недостаток снабжения, а потери уже не восполнялись.
3-я танковая группа, которая прошла долгий путь на севере, наткнулась на вновь образованный советский Калининский фронт, в состав которого входили свежие дивизии, прибывшие из Сибири. К счастью, удалось обеспечить северный фланг захватом города Ржева, который 15 октября взяли части 26-й пехотной дивизии генерал-майора Вайса и 206-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Хёфля.
Танковые соединения 41-го танкового корпуса, которым командовал произведенный 1 октября в генералы танковых войск Модель, получили приказ, не обращая внимания на фланги, выйти в район севернее Москвы.
Командующий 2-й танковой армией
Командный пункт армии, 18.10.1941
ПРИКАЗ ПО АРМИИ
Солдаты 2-й танковой армии!
Прорыв и битва на окружение в районе Орел, Брянск завершены. Позиции противника были [102] прорваны 30 сентября между Путивлем и Новго-род-Северским, противник в ходе стремительного преследования отброшен за дорогу Орел — Брянск, оба этих важных города были взяты. Южнее дороги были обойдены с тыла советские 3-я и 13-я армии, а севернее дороги — 50-я армия. Во взаимодействии с нашими соседними армиями их главные силы были окружены и уничтожены. Лишь остаткам удалось спастись.
С начала наступления наши трофеи составили: 80 044 пленных.
236 танков.
539 орудий.
66 противотанковых пушек.
87 зенитных пушек.
16 самолетов.
Начавшаяся зима со своими дождями и метелями сделала дороги непроходимыми. Марши и бои стали отбирать необычайно много сил и времени. Если, несмотря на это, достигнуты такие большие и решающие результаты, то лишь благодаря самоотверженности и боеспособности войск и искусному командованию. За это приношу мою глубокую благодарность и выражаю особую признательность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
