Оля услышала крики, смех, улюлюканье. Молодые люди жестикулировали, показывая знаками, что не прочь познакомиться с девушками поближе.
– Это испанские мачи, – с презрением сказала Вика, которая приезжала в Испанию уже в третий раз. – Один, значит, мачо, а если много – то мачи. Строят из себя крутых, хотя молоко на губах не обсохло, набиваются в кавалеры, а в карманах у них пусто.
Новое слово, несмотря на то что оно не соответствовало нормам русского языка, Оле понравилось. Она заметила малышей в возрасте от трех до шести лет: смуглые, черноглазые, темноволосые, они с любопытством уставились на русских барышень. Один из них, мальчик-ангелочек лет пяти, улыбнулся Оле, и она, вспомнив, что у нее в рюкзаке имеется шоколадка, сделала несколько шагов по направлению к карапузу. Тот, скривив личико, спрятался за спину своих старших товарищей. Не успела Оля и глазом моргнуть, как дети, галдя, как сорочата, стали швырять камни и куски грязи.
Вика усмехнулась:
– Слышишь, что вопят мачалки, то есть маленькие мачи: «Русские ведьмы, убирайтесь обратно в ад!» Вот как нас тут любят! Точнее, мачи любят, а их законные жены, удел которых – рожать одного за другим таких вот голопузов, обстирывать мужа и выполнять все его прихоти, – нас ненавидят. Знаешь, какое проклятие стало самым популярным в последние годы в этих местах? «Пусть придет русская и заберет твоего мужа».
Около вопящих детишек возникло несколько женщин. Они похватали малышей и повели их прочь, грозя кулаками и плюя в сторону русских девушек.
– Весть о том, что новенькие приехали, разнесется по побережью в считаные часы. Донны будут дома сидеть и чечевицу перебирать, а их мачи отправятся по клубам, чтобы на нас поглазеть, – пояснила Вика.
Испания, в особенности южные регионы, разительно отличалась по укладу жизни от прочей Европы. Оля поняла, что патриархальный уклад жизни за три с лишним десятилетия, прошедших с момента смерти генералиссимуса Франко, претерпел существенные изменения, однако во многом привычки остались незыблемыми. В особенности распределение ролей между «доннами» и «мачами».
18
Саша повел девушек по деревне. Обитатели пуэбло глазели на них. Оля заметила, как в одном доме пожилая полная испанка в полосатом одеянии, похожем чем-то на сарафан, набросилась на своего супруга, плюгавого дяденьку с длинными седыми усами. Донна, вопя и стеная, оттолкнула супруга от открытого окна и с треском спустила жалюзи. До Оли донеслось:
– Нечего на русских пялиться, старый хрыч! Знаю я тебя, сегодня же вечером пойдешь деньги на них спускать, нет бы мне новую стиральную машинку купить!
Они добрались до здания с вывеской «Отель». Названия у отеля, как поняла Оля, не существовало. Снаружи заведение выглядело непрезентабельно, однако внутри поражало современной техникой и красивым интерьером. Девушек распределили по номерам. Саша, чье плохое настроение исчезло без следа, заявил:
– Сейчас отдыхайте, у вас имеется время до вечера. А к девятнадцати часам нарядитесь во все лучшее, отправимся на открытие нового клуба. Там будут и хозяева других заведений: кому какая приглянется, ту он и возьмет.
Оля попала в один номер с бывалой говорливой Викой и тихой, молчаливой Дашей. Вика, исчезнув на десять минут, вернулась с большим пакетом, из которого извлекла три огромные бутыли мартини.
– Отпраздновать надо начало нашей трудовой деятельности! – заявила она.
Оля вежливо отказалась, заявив, что не пьет, Даша, сославшись на то, что алкоголь не выносит, ушла в душ. Вика, подхватив пакет, заметила:
– Ну а еще подруги называются... Учтите, здесь потребуется луженая глотка и хорошая печень. Работать будете в барах, придется клиентов раскручивать на стаканы. Он оплачивает, вам наливают. Чем больше наливают, тем больше прибыль хозяину и ваш с этого процент. А с содержимым стаканов что делать? Правильно – пить! Тех, кто плохо работает, здесь долго не держат. Я раньше тоже пай-девочкой была, а деньги понадобились, на все принципы плюнула. Ладно, я пошла к нашим соседкам. Они девки компанейские, мой почин поддержат!
В том, что Вика сумела убедить девушек из соседнего номера «отметить начало трудовой деятельности», Оля убедилась, когда через полчаса из-за стены до нее донеслись нестройные пьяные голоса, выводящие сначала «Подмосковные вечера», затем «Yesterday» и даже российский гимн.
Оля улеглась на кровать и, накрывшись простыней с головой, попыталась заснуть. Она никак не могла забыть слов Саши, которые подслушала ночью. Она найдет Лорку, хотя бы для этого пришлось поставить на уши всю Испанию!
Вика, пошатываясь, вернулась в номер около двух дня, повалилась на кровать и, распространяя запах алкоголя, немедленно захрапела. В половине шестого в дверь номера постучали. Саша предупредил:
– Не забывайте, у вас чуть больше часа, начинайте собираться!
Даше и Оле стоило больших трудов растолкать Вику. Когда Оля сказала, что, возможно, не стоило так много пить, Вика обиженно заявила:
– Много пить? Да что ты понимаешь! Я совсем немного приняла. Только чтобы раскочегариться.
Оклемавшись под контрастным душем, Вика вытащила на середину комнаты свой чемодан и принялась выбирать подходящий наряд.
– Сами понимаете, что от нас требуется – выглядеть так, чтобы мачи были готовы платить. Эй, и ты в этом собираешься идти на работу?
Вика в пух и прах раскритиковала желтый сарафанчик Даши.
– Полметра ткани снизу отрежь да вырез углуби, тогда сойдет. А самое главное – соответствующим образом намазаться!
Олины одежки Вика тоже посоветовала отправить в мусорное ведро и, вытащив из чемодана что-то блестяще-серебристое, сказала:
– Тебе вот это пойдет. Переодевайся!
Взглянув на себя в зеркало, Оля ужаснулась: обычно так карикатурно изображают танцовщиц канкана или дамочек, работающих в вертепе.
– В самый раз! – одобрила Вика, которая напялила зелено-золотисто-красное платье, похожее по длине и фасону на наряд цирковой гимнастки. – Мачи от такого в полном отпаде. Ну а теперь надо грим наложить!
Вика собственноручно накрасила Олю, и когда та увидела свое отражение, то в первую секунду испугалась: розовые тени, оранжевая помада, черные накладные ресницы.
– Вот теперь ты мне больше нравишься, – заявила Вика.
Оля, чувствовавшая себя до крайности неуютно, смирилась, убеждая себя, что ради спасении Лорки она и не на такое способна пойти.
Оля попыталась завести разговор с Викой о сестре.
– Ты ведь уже в третий раз ездишь, не слышала ли что-нибудь о Ларисе Данилиной? Ее еще Изабеллой называли. Она прошлой весной приехала, в Торрокс-Коста работала...
Вика ответила:
– Нет, не помню такой, я два раза до этого в Альмерии была. А она тебя интересует?
Ответить Оля не успела, потому что в номер ввалился Саша, который остался доволен тем, как выглядят его подопечные. Оле сделалось не по себе, когда она узнала, что им потребуется шествовать в подобном облачении на другой конец деревни.
Затесавшись в середину колонны, Оля отправилась в ночной клуб. Мачи, попадавшиеся им на пути, вопили пошлости, женщины крестились, собачки рычали. Оля почувствовала облегчение, когда они оказались перед двухэтажным зданием с двумя чахлыми пальмами у входа и неоновой вывеской, сверкающей огнями всех цветов радуги: «Клуб «Дульцинея».
– Вот и место нашей работы, – произнесла, присвистнув, Вика. – Говорят, классное. Если повезет, то здесь останусь. А то в Альмерии к русским девицам полиция слишком строга, проходу не дает, может и депортировать.
Хозяин клуба, невысокий пузатый господин лет шестидесяти, с крашеными волосами и усами, приветствовал девушек восторженными криками. Он похлопал Сашу по плечу и заявил:
– Это будет фурор! Жаль, что так мало. Обычно ты привозишь тридцать или сорок. Разойдутся в два счета, но лучших я себе оставлю!
Оля почувствовала себя, как рабыня на невольничьем рынке в Древнем Риме: они – товар, а имеются и покупатели, для которых важнее всего внешний вид и способность девушек заработать как можно больше денег.
В клубе царил полумрак и грохотала музыка, какой-то андалусийский хит. Хозяин выдал каждой из девушек по бокалу, наполненному до краев. Оля нехотя сделала небольшой глоток.
– Пей до дна! – подтолкнул ее Саша, внимательно следивший за подопечными. – У тебя всегда должно быть хорошее настроение. Ты это поняла?
Волей-неволей Ольге пришлось выпить. В ушах зашумело, в голове затрещало. Кто-то врубил музыку, и без того громкую, на полную катушку, Саша проревел:
– Итак, клуб открывается через пять минут! На улице уже собрались клиенты, и успех заведения будет зависеть в первую очередь от вас! Не забывайте, вы приехали сюда деньги зарабатывать, так что в ваших интересах угождать каждому их желанию. Но никаких интрижек и секса за деньги! Во всяком случае, не в рабочее время!
Оля сползла с высокой барной табуретки, чувствуя, что ее шатает. Ноги ужасно болели от туфель на огромных каблуках, глаза слезилось, хотелось выйти на свежий воздух. А ведь работа еще не началась!
