Промокший и замерзший бедолага сумел ухватиться за конек, но тут лед треснул снова, и незадачливый герой вслед за другом тоже очутился в воде.
В брошенную с берега веревку вцепилось столько рук, что спасателей чуть самих не затащили в пруд. Вызволенные жертвы, дрожа и обхватив себя руками, плелись к медицинской палатке. Промокшие дорогие пальто обледенели точно так же, как и старые рваные куртки, да и в самых лучших ботинках вода хлюпала ничуть не меньше, чем в дырявых башмаках.
– На льду кровь!
– Смотрите, кто-то плавает в воде!
Между льдинами лицом вниз покачивалось чье-то тело.
Судя по одежде, это был состоятельный джентльмен. Вода покраснела от крови.
– Не иначе, треснулся башкой об лед. Быстрее, беги за багром!
Полдюжины добросердечных горожан, дружно взявшись за дело, вытащили элегантно одетого мужчину из воды и перевернули лицом вверх.
– Вы меня слышите? – крикнул ему один из спасателей.
Однако было очевидно, что джентльмен умолк навсегда и что он вовсе не ударился об лед. Темно-алая кровь текла не из головы. Она струилась из горла, перерезанного от уха до уха. Один из спасателей, не в силах глядеть на ужасное зрелище, отвернулся к берегу, откуда за ним следили сотни глаз.
– Убийство!
– Что он сказал? Мне послышалось, будто…
– Убийство! Полиция! Позовите полицию!
Кто-то побежал выполнять просьбу. Большинство осталось посмотреть, что будет дальше.
– Э, да мы ж с ним встречались! Это сэр Ричард Хокинс, судья.
– Судья? Ты точно знаешь?
– Еще бы мне не знать! Ведь именно он месяц назад посадил в тюрьму моего брата.
– Провалиться мне на месте, ты только глянь на горло! Рассекли до самого затылка!
Глава 6
Салон траурных принадлежностей
– Что там за шум? – поинтересовался комиссар Мэйн у своих спутников.
Панические вопли заставили их остановиться на выходе из необъятного Букингемского дворца. Шел шестой час вечера, уже стемнело. Из-за снегопада дальше кареты лорда Палмерстона, ждущей под уличным фонарем, ничего было не видно.
Крики доносились из темноты по другую сторону дороги.
– Должно быть, что-то случилось в Сент-Джеймсском парке, – предположил Райан.
Полицейские трещотки, прорвавшись сквозь гомон, усилили их тревогу.
– Сержант Беккер, узнайте, в чем дело, – распорядился комиссар Мэйн.
– Да, сэр. – Беккер мгновенно скрылся в темноте.
– Инспектор, будьте любезны, отведите нас обратно в церковь, – попросил Де Квинси. – Мы с Эмили хотим вам кое-что показать. Но сначала заглянем в салон траурных принадлежностей Джея.
– Салон траурных принадлежностей? – удивился лорд Палмерстон. – А туда-то зачем? Вам едва хватит времени подготовиться к ужину у королевы.
– Что значит подготовиться? – встревоженно спросила Эмили.
– Переодеться в вечерние наряды.
– Но у нас их нет.
– «Блумерсы» не годятся для королевского приема. Рукава на сюртуке вашего отца протерлись. И на пальто не хватает пуговицы.
– У вас не найдется подходящего костюма для него? – спросила Эмили, мысленно сравнивая невысокого и щуплого отца с рослым и широкоплечим лордом Палмерстоном.
– Нет, – отрезал тот и не сдержал стона: – Но ведь мне придется отвечать за вас! Если вы испортите королевский ужин, во всем обвинят именно меня.
Беккер мчался сквозь темноту, ориентируясь на громкие крики. Он надел перчатки и натянул кепку по самые уши, но все его усилия, равно как и быстрый бег, не спасали от холода.
Рядом промелькнул чей-то силуэт.
– Что случилось? – попытался остановить прохожего Беккер.
– Поди узнай, кого убьют следующим.
Из темноты выскочила еще одна фигура, едва не сбив сержанта с ног.
– Эй! – окликнул бегущего Беккер, но тот уже скрылся во мраке.
Сержант лишь в последнее мгновение разглядел парковую ограду, но все же успел остановиться. Впереди мелькали тусклые огоньки – полицейские фонари, как предположил Беккер. Он побежал вдоль ограды, пока не отыскал открытые ворота, из которых навстречу ему хлынула толпа. Не обращая внимания на окрики и толчки, сержант прорвался внутрь. Широко шагая по снегу, он приблизился к констеблю, который освещал фонарем бегущих людей.
– Я детектив сержант Беккер. Что здесь произошло?
– Кто-то перерезал горло судье.
– Судье?
– Сэру Ричарду Хокинсу, – уточнил констебль.
– Но я видел его всего неделю назад. Давал показания на слушании.
– Могу вас заверить, больше ему не заседать в суде.
Беккер поспешил туда, где другие патрульные пытались восстановить порядок.
Внезапно он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног: лед шевельнулся, словно живой. Сержант взмахнул руками, стараясь удержать равновесие. Толпа с новой силой заспешила к берегу. Поверхность пруда постепенно пустела. Беккер глубоко вздохнул, чтобы успокоить колотящееся сердце, и осторожно подошел к лежавшему неподалеку телу.
Рядом стоял констебль, освещая фонарем на редкость мощный подбородок – отличительную особенность судьи Хокинса. Глубокую рану на горле уже припорошил снег.
Холодея скорее от тревоги, чем от мороза, Беккер тут же вспомнил совет Райана: «Научитесь переключать внимание, сосредотачиваться на деталях».
– Есть свидетели? – спросил он.
– Сотни, – ответил констебль. – Но сомневаюсь, чтобы хоть кто-нибудь видел, как все произошло. Вероятно, убийца просто сбил судью с ног, когда тот катался на коньках, затем наклонился, перерезал ему горло и ушел незамеченным.
– Катался на коньках?
Констебль опустил фонарь, осветив металлические полозья под дорогой обувью судьи. Почему-то коньки смотрелись еще менее уместно, чем снег на алой от крови ране.
– Кошелек остался при нем, и часы тоже, так что вряд ли его убили с целью ограбления. Вот это торчало у него из-под пальто. – Полицейский протянул Беккеру клеенчатый мешочек.
Холод проник под перчатки сержанта, пока он откалывал намерзший на мешочке лед. Внутри оказался лист бумаги, оставшийся благодаря клеенке совершенно сухим. Текст окаймляла траурная рамка шириной в дюйм, какую сержант уже видел в доме лорда Косгроува.
– Посветите мне, – попросил Беккер.
В луче фонаря он увидел текст, судя по всему написанный той же рукой. В письме было всего два слова.
– «Молодая Англия», – прочитал констебль. – Вы знаете, что это значит?
– Боюсь, что знаю. – Холод все глубже проникал в грудь Беккера. – Вам известно, где жил судья? Мне необходимо немедленно там побывать.
Карета остановилась на респектабельной Риджент-стрит. Де Квинси, Эмили и Райан вышли навстречу снегопаду и остановились перед трехэтажным домом. По черному деревянному карнизу тянулся орнамент, напоминающий по форме слезинки. Казалось, само здание плачет. На всех окнах висели черные портьеры. Прилавки и витрины также были задрапированы черным.
Вывеска сообщала, что это салон траурных принадлежностей Джея, одно из самых процветающих торговых предприятий Лондона. Когда умирал член семьи, всем родственникам следовало облачиться в траурные одежды. Если таковых в гардеробе не оказывалось, слуг или друзей немедленно отправляли к Джею, где имелся богатый выбор соответствующих нарядов. К состоятельным клиентам владелец магазина сам присылал портных в напоминающей катафалк карете, запряженной вороными лошадьми и с возницей в черном, чтобы не дать соседям повода усомниться в глубине и искренности горя родных усопшего.
– Я все еще не понимаю, зачем мы сюда приехали, – сказал Райан.
Вместо ответа, Де Квинси направился к входной двери. Лорд Палмерстон и комиссар Мэйн с ними не поехали, занятые безотлагательными хлопотами по обеспечению безопасности королевы.
– Прошу вас, подождите, – произнес инспектор, когда они очутились под навесом крыльца.
Де Квинси вопросительно посмотрел на него.
– Я должен задать вам один вопрос, который беспокоит меня с тех пор, как мы побывали в доме лорда Косгроува, – признался Райан. – Что вы имели в виду, когда заявили, что сомневаетесь в намерении Эдварда Оксфорда убить королеву?
– Его пистолеты наверняка не были заряжены, – напомнил Де Квинси. – Единственное совершенное им преступление состоит в том, что он напугал королеву. Тем не менее генеральный прокурор добился, чтобы его пожизненно поместили в лечебницу для душевнобольных.
– Вы упомянули измену, – продолжал настаивать Райан. – Прежде, в присутствии лорда Палмерстона и комиссара Мэйна, я не мог просить вас объясниться. Разговор пришлось прервать. Так что же вы собирались мне сказать?
– Сначала мне надо самому убедиться.
Порыв ветра бросил снег в лицо Де Квинси, заставив повернуться к двери.
