— Конечно достаточно, — кивнула я. — Но я ведь уже объяснила, что не смогу ничего гарантировать.
— Это я понял. Я и не требую стопроцентных гарантий.
— Кроме того, — невесть почему продолжала отбиваться я, — как вы себе это представляете? Мы с вашей невестой только что крупно повздорили. Неужели она согласится принять мою помощь? Или даже помощь нанятых мною охранников?
Генри махнул рукой и радостно улыбнулся.
— Это уже мои проблемы. Приходите завтра с утра в это же кафе, и мы втроем обсудим все подробности. Договорились?
— Договорились, — устав сопротивляться, сдалась я.
— Отлично, тогда до завтра, — воскликнул верный рыцарь и в мгновение ока пересек площадь, вернувшись к своей изрядно заскучавшей девушке.
Я же залезла на скурр и полетела на свидание к Фарьке, узнать, куда ходило семейство Фау, пока их юная племянница, она же кузина, бегала на свидание с фермером.
Прибыв на место, оцелота я там не обнаружила и, поднявшись на крышу, заняла привычную уже выжидательную позицию. Первой, примерно через полчаса, вновь воровато озираясь, вернулась мадемуазель Энниль. Даже с крыши мне было видно, как расслабилась ее спина, когда открывшая дверь экономка сказала девушке пару слов, видимо сообщив, что горизонт чист. До появления же мадам Рейчел с Антеем прошел еще примерно час, и меня уже начало клонить в сон, когда семья Фау показалась в дальнем конце улочки. Приглядевшись, я заметила следующего в десятке ярдом за ними Фарьку и совершенно искренне восхитилась. Похоже, мой непоседливый зверек на сей раз проявил себя наилучшим образом, не только сам не потерялся, но еще и за объектом блистательно проследил.
Дождавшись, пока закрылась дверь дома, я слетела вниз.
— А'ли! — радостно воскликнул Фарь, мигом забравшись на мое плечо. — Я моло'ец?
— Конечно, — погладила я его. — Теперь расскажи, что ты узнал. Куда они ходили?
— На кон'ерт, — скривившись, сообщил новоявленный сыщик. — С'уучно бы'о.
— Хорошо тебя понимаю, — совершенно искренне посочувствовала я. — Значит, ничего интересного не произошло? Они просто слушали музыку?
— Да, — кивнул зверек.
Прислонив скурр к стене и ссадив на него Фаря в роли охранника, я собралась было позвонить в дверь и напомнить Антею о нашей встрече, но створка распахнулась, и племянник покойного предстал передо мной, ослепительно улыбаясь. Не сдержавшись, я улыбнулась в ответ.
— Добрый вечер. Надеюсь, я не заставил тебя ждать?
Мы уже на ты? Ладно.
— Нет, я только прилетела, — отозвалась я и для пущей убедительности помотала головой.
Пион, подаренный мсье Руаппи, вывалился из волос и спланировал на землю. Не мешкая, Антей наклонился, поднял цветок и хотел вернуть его мне, но в этот момент раздалось возмущенное:
— Мари, в чем дело, почему у нас дверь нараспашку, — и на пороге показалась мадам Фау. Завидев меня, она воскликнула: — Опять вы! — Затем ее взгляд упал на сына, на цветок в протянутой ко мне руке, и лицо тучной дамы приняло оттенок ее волос — Ан-ан-т-тей, — заикаясь пролепетала она, прислоняясь к наружной стороне двери и прижимая к груди руку с невесть откуда взявшимся платочком. — Что ты делаешь? Что у тебя общего с этой... — Слова сопровождались недвусмысленным взглядом в мою сторону.
Ничуть не смутившись, Антей все же отдал мне пион, который я тут же воткнула обратно в волосы, и лишь тогда соизволил ответить мамаше:
— Я продаю Айлии картину. Надеюсь, это разрешено? — И, взяв меня за руку, прошествовал мимо растерянно икнувшей мадам в дом.
Нигде не задерживаясь, мы быстро достигли кабинета и, как только Антей закрыл тяжелую дверь, хором расхохотались. Причем в моем смехе явно звучали истеричные нотки, получилась, так сказать, весьма неплохая и достаточно своевременная разрядка после сегодняшнего сложного и богатого на неожиданные повороты дня. Наконец, успокоившись и смахнув выступившие на глазах слезы, я присела на кресло и спросила:
— А у тебя не будет неприятностей? Подозреваю, Убедить мадам Фау, что пион действительно выпал из моих волос и сцена, представшая ее глазам, совершенно невинна, окажется достаточно сложно.
— Да какая разница, — рассеянно отмахнулся собеседник. — Забудь про маман, она на всех встречающихся на моем пути девушек косится с подозрением, а уж если я на кого-то взглянул больше одного раза, то начинается исследование всей подноготной с последующим вываливанием на меня всех порочащих несчастную, ни в чем не повинную мадемуазель сведений. Так что, — усмехнулся он, — если тебе есть что скрывать, расскажи сразу, все равно узнаю, но несколько иначе преподнесенное.
Я соорудила на лице угрюмо-задумчивое выражение и старательно наморщила лоб. Через полминуты, сочтя, что демонстрации вполне достаточно, мотнула головой.
— Нет, похоже, мне скрывать нечего. Вряд ли тебя напугают мои способности к волшебству.
— Это точно. Скорее заинтересуют, — одарив меня многообещающим взглядом болотного цвета глаз, протянул Антей.
Улыбнувшись, я неохотно перешла к делу:
— Наш разговор, безусловно, интересен, но не стоит лгать мамочке. Где обещанная мне картина?
Одним движением вскочив с низкого кресла, собеседник подошел к столу и достал из-за него упакованный в бумагу и перевязанный тонкой веревкой сверток.
— Вот она, прошу.
Порывшись в сумочке, я нашла заранее заготовленный чек, который, правда, за время полетов по крышам несколько помялся, и мы с Антеем произвели взаимовыгодный обмен. Точнее, если он оказался в явном материальном плюсе, то мои дивиденды от совершенной сделки были совсем не такими явными. Хм... Стоило мне представить, как недоволен будет Зенедин, вернись я без картины, как я сразу почувствовала себя самой выигравшей от обмена стороной.
— Хочешь кофе? — неожиданно предложил Антей. — Мари сегодня испекла замечательные булочки. — На последнем слоге его лицо явственно перекосилось.
Обернувшись посмотреть, что вызвало такую редакцию, я обнаружила за спиной ехидно ухмыляющегося мсье Генри, сквозь которого просвечивала дверь.
— Так-так, голубки тут засели, значится, а мать внизу переживает, коньяк пьет. Что ж, дорогой правнучек, стоит признать, это достаточно умно с твоей стороны. При любом исходе останешься в доме.
Негодующе фыркнув, Антей схватил в одну руку картину, во вторую меня и со скоростью хорошего ковра-самолета вымелся из кабинета. Вслед нам неслось довольное хихиканье. Спустившись в холл, мой буксир наконец остановился, повернулся ко мне и, выдохнув, заговорил:
— Прости деда, он немного не в себе. Очень переживает смерть дяди, наверное, больше всех живущих в доме. И не обращай внимания на его слова, это все глупости.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
