Они добрались до вагона, и Сашок сразу же прошел в первое купе.
— Да! — присвистнул он, едва войдя. — Дела!
На столике и на одной из подушек виднелась кровь. Осколки коньячной бутылки разлетелись во все стороны. Горлышко, за которое бутылку держали, нанося удар, валялось на полу. Один из матрацев был наполовину сбит на пол, а на коврике виднелись две параллельные полоски. На них Сашок и указал Груне:
— От его кроссовок остались, факт. То есть, когда он потерял сознание, его куда-то потащили, подхватив под мышки, а ноги волочились по полу. Интересно, куда его поволокли?
Он внимательно разглядывал вмятины на ковриках в купе и в коридоре, оставленные обувью оглушенного Андрея.
— А бутылка коньяка — та самая, которую Алексей выдал Игорю для угощения Самсонова, — сообщила Груня. — Во всяком случае, этикетка точно такая же.
— Угу, — кивнул Сашок. — Этого и следовало ожидать.
— Почему? — испуганно спросила Груня. — Ты ведь не думаешь, что Игорь с Самсоновым…
— Не думаю, — бросил Сашок. — Понятно, их бутылкой воспользовались, чтобы и их подставить под подозрение. Тем более, били пустой бутылкой… М-да! Ладно, кыш отсюда!
— Как это — кыш? — обиделась Груня.
— Вот так. Все следы мне затопчешь. И вообще, тебе тут не место. Иди лучше женщину успокой — мол, все в порядке, «братан» взялся разобраться, получит она своего Андрея целым и невредимым.
— По-твоему, он жив? — спросила обрадованная Груня.
— По-моему, да… Ладно, беги.
Груня поглядела на Сашка, открыв рот и собираясь задать еще несколько вопросов, но по его виду поняла, что спрашивать пока ни о чем не стоит. И бегом устремилась в последнее купе.
— Мы видели в приоткрытую дверь, как вы промчались, — сказала Азалия Мартыновна. — Ну, что он говорит?
— Говорит, что, похоже, Андрей жив и в поезде, и что он его найдет, — поспешила сообщить девочка. — Велел не высовываться и не мешать ему.
— Раз велел — значит, будем слушаться, — сказала Азалия Мартыновна. — Он получше нашего в таких делах соображает.
Любовь Александровна не произносила ни слова. Мать перевела взгляд на нее.
— Ну? Что скуксилась? Ничего с твоим драгоценным не случится! Расскажи лучше, как ты с ним познакомилась, потому что сейчас и рисовать, и петь не с руки… Эх, такую песню испортили!
— Да самым обыкновенным образом познакомились, — рассеянно ответила Любовь Александровна. — В Бразилии.
Несмотря на серьезность — можно сказать, почти трагичность — момента, старуха и Груня не смогли сдержать улыбок.
— Ну, ты, дочка, даешь! — покачала головой старуха. — «Обыкновенно, в Бразилии!..» Как будто знакомиться именно в Бразилии — для всех самое простое и обычное дело.
— Ну, я хочу сказать… — Любовь Александровна немного выпрямилась и подтянулась. — Почти все время я работала в лаборатории, так как очень много надо было успеть за то время, на которое у нас было соглашение о сотрудничестве, и только ближе к концу моего пребывания коллегам удалось вытащить меня на пляж…
— На Копакабану? — сразу спросила девочка. Об этом пляже — одном из самых знаменитых в мире — она, разумеется, тоже была наслышана.
— Нет, Копакабана — это в Рио-де-Жанейро, а я была в Сан-Паулу. Но там пляжи не хуже. Коллеги соблазнили меня еще и тем, что сейчас проводится турнир по пляжному волейболу, в котором участвуют мои соотечественники. Там, мол, и временные трибуны для зрителей на пляже воздвигнуты, и вообще все удобства. И я пошла, из любопытства. Андрей и Сергей играли очень неплохо, хотя, конечно, ни они, ни кто другой из зарубежных участников с бразильцами тягаться не мог. Бразильцы заняли все три первых места, и лишь одна из их команд оказалась на шестом. Просто, видно, полулюбительская была команда, заявленная для обкатки. Но пятое место Андрея и Сергея — на таком турнире это тоже было очень здорово! И я подошла их поздравить…
— Сама подошла? — усмехнулась Азалия Мартыновна.
— Ну, мама!.. Ты ведь понимаешь, как приятно бывает в дальней стране встретить соотечественников. С Андреем мы как-то сразу подружились. С Сергеем тоже, но с Андреем больше. Он очень славный — этакий добродушный медведь. Он очень волновался, как бы мне во всем угодить. Насколько он ловок на спортивной площадке, настолько в жизни кажется увальнем. Так неотрывно смотрел мне в рот, ожидая, что я скажу и о чем попрошу, что не замечал ничего вокруг. То на прохожего наткнется, то локтем чашку кофе со столика смахнет…
— А тебе и приятно было! — ввернула старуха. — Скажи уж честно, он не только в рот тебе глядел, как будто ты что-то умное сказать можешь, он вообще на тебя пялился!
— Мама! — Любовь Александровна вспыхнула. — Еще одно такое замечание — и я вообще ничего не буду рассказывать!
— Ладно, молчу, — проворчала старуха.
— Так вот, выяснилось, что домой мы возвращаемся практически по одному маршруту. Одним самолетом через Сан-Франциско, только братья сойдут в Японии, где у них еще один турнир, а я уже во Владивостоке, где у меня были дела в тамошнем научно-исследовательском центре… Уже оттуда я должна была самолетом долететь до вашего города, — повернулась к девочке Любовь Александровна, — забрать маму, которая, пока я моталась по командировкам, жила у сестры, и оттуда двигаться поездом. Мама не выносит самолетов, понимаешь?
— Так вы живете в Санкт-Петербурге? — спросила Груня.
— Нет, в Москве. Так что сойдем завтра днем. И, насколько теперь понимаю, Андрей, знавший мои планы, уговорил брата пролететь самолетом только половину пути, а потом пересесть на один поезд с нами. Наверно, хотел нас до дому проводить, вещи поднести, заодно окончательно выяснить, где я живу… — Любовь Александровна вздохнула.
— Да, дела… — пробормотала старуха.
Груня тем временем прислушалась. В коридоре раздавались торопливые шаги — сначала в одну сторону, потом в другую. Щелкнула дверь соседнего купе — купе Алексея и Игоря.
— Одну секунду, — сказала девочка.
Она выглянула в коридор и увидела Игоря, державшегося за ручку двери и растерянно оглядывавшегося вокруг.
— А, ты тут? — сказал он. — Не знаешь, где наш «браток»? Сказал, что выйдет на пять минут, и уже сорок минут его нет. А ведь концерт к концу подходит, надо бы ему появиться…
— Я сейчас… — извинилась Груня перед матерью и дочерью и выскользнула в коридор. — Тут такие дела!.. — прошипела она Игорю, стараясь говорить шепотом. — Пойдем в купе! — и почти втолкнула растерянного «телевизионщика» в его купе. — Значит, так! — сообщила она. — Кто-то похитил Андрея — того из братьев-спортсменов, кто остался в вагоне! Двинули бутылкой по голове — твоей пустой бутылкой, понимаешь? — и куда-то уволокли! Сашок кинулся его искать и до сих пор не вернулся!
— Странно, я прошел практически весь поезд и нигде его не видел! — заметил Игорь.
— Что-о? — Груня подскочила, ее глаза округлились. — Куда же он делся? Неужели… Неужели они его как-то перехитрили и тоже огрели чем-то? Может, для того они и Андрея стукнули, чтобы Сашок пошел по следу и попал в засаду?
— Кто «они»? — нахмурясь, спросил Игорь.
— Как кто? Наркомафия!
— Ладно, не сочиняй! — Игорь резко встал. — Сашка вокруг пальца не обведешь. Он где-то в поезде — и возможно, уже нашел Андрея, а теперь беседует с ним в тихом укромном месте, где их никто не потревожит… Например, в одном из купе проводников… В общем, не будем пока народ полошить. Вернусь на концерт — и если Сашок и спортсмен не объявятся после завершения концерта, тогда и будем бить тревогу. А пока — т-ссс, не надо никого пугать.
— Хорошо, — кивнула Груня.
— Я вернусь и сделаю вид, будто «братку» пришлось задержаться по своим делам, — сказал Игорь.
— А я буду в соседнем купе, — сообщила Груня.
Игорь кивнул и поспешил вернуться в вагон-ресторан.
— Игорь тоже считает, что все будет в порядке, — сказала Груня, возвращаясь к матери и дочери.
Тут ей пришлось рассказывать, кто такой Игорь, и кто такой Алексей, и как они познакомились, и почему едут в Питер… Рассказ о работе местной студии кабельного телевидения и о роли Груни в этой работе понемногу увлек женщин, они — да и Груня тоже — чуточку успокоились и поверили, что все будет хорошо, что исчезнувшие вот-вот объявятся.
Но когда все остальные пассажиры вернулись после концерта и легкого распития шампанского (дети — сока) в честь Анджеловой — произошло это приблизительно через час, — про Андрея и Сашка так и не было ни слуху ни духу!
Они словно испарились!
Глава XI
НОЧНОЙ АВРАЛ
— Почти три ночи, а сна ни в одном глазу! — с удивлением отметил Мишка. — Впрочем, какой тут сон, когда такое происходит!
Действительно, с возвращением остальных пассажиров шум начался еще тот! Брат Андрея Сергей рвал и метал — и если у кого-то могли еще иметься подозрения, что это он сам хватанул своего брата бутылкой «за все хорошее», то теперь они отпали (тем более, как многие могли засвидетельствовать, в то время, когда исчез Андрей, Сергей сидел в вагоне-ресторане, тщательно пряча букет под столиком, чтобы певица не увидела цветы раньше времени).
