— Ладно, но ты можешь спокойно вычеркнуть своих братьев из списка. Вокруг них и так полно женщин. Они не страдают от отсутствия женского внимания. Им нет нужды заниматься такими гнусными делами.
— А дядя Джеймс?
— На тот случай, если ты забыл, напоминаю: твой дядя — женатый человек. И очень любит свою жену.
— Да, но его жена — крайне занятая женщина. Особенно сейчас, когда начинает открывать новые рынки. Кстати, дядя часто звонит тебе. Даже когда ты дома, а не в офисе.
— Конечно, Джеймс звонит мне. А почему бы и нет? Я работаю с ним.
— Так он поэтому прислал тебе розы на прошлой неделе? Вчера он пригласил тебя на ланч. Зачем? Обсуждать деловые вопросы? Тогда почему он отменил его, когда я напросился пойти с вами?
Клеа почувствовала, что сейчас разозлится.
— Я даже не стану отвечать на твои вопросы. Она не собиралась рассказывать ему, что Джеймс боится, не встречается ли Мэгги с кем-то еще. И хотел посоветоваться с Клеа.
Они уже подъехали к ее дому, и она решила выйти из машины, но Райан поймал се за запястье.
— Я все равно скажу тебе, что думаю. Я думаю, что мой дядя отлично подходит на роль твоего преследователя.
— Я не намерена выслушивать твои больные фантазии. — Она высвободила руку и поскорей отстегнула ремень безопасности, который внезапно показался ей тугим, как смирительная рубашка.
— Мне кажется, мой дядя одержим тобой.
— Ты ошибаешься! — И хотя се руки тряслись от гнева, ей все же удалось расстегнуть ремень.
— Не думаю. Видишь ли, я хорошо знаю, каково это: обнимать тебя, целовать в щеку и не позволять себе большего. Я знаю, каково лежать всю ночь с открытыми глазами, не спать и думать о тебе. Сходить с ума от желания. Такое неутоленное чувство даже самого сильного человека может подвигнуть на сумасшедшие поступки. А мой дядя Джеймс — не из сильных людей. Десять лет назад он едва не спился, и…
— Прекрати сейчас же. Ты не имеешь права говорить мне такие вещи о Джеймсе.
— У меня есть такое право. Моя работа — сделать так, чтобы с тобой ничего не случилось. А для этого ты должна знать, кому можно доверять, а кому нельзя.
— По твоим словам выходит, что я могу доверять только тебе. Так? — спросила Клеа, раздраженная тем, что он бросает тень на людей, которых она любит. И все для того, чтобы ей некому было довериться, кроме него самого.
— Почти так, — невозмутимо ответил Райан. Его ответ вызвал в ней новую вспышку негодования.
— Тогда ты просчитался, Фицпатрик. Потому что я доверяла и буду доверять Джеймсу. Я не знаю, что случилось с ним десять лет назад, и знать не хочу. Я только знаю, что он мой друг и никогда не причинит мне никакого вреда. Тем более не сделает того, в чем ты его подозреваешь.
Захлопнув дверцу машины, она пошла к дому. Только бы оказаться подальше от Райана, от всех его домыслов, от всех тех противоречивых чувств, что он в ней будит.
— Клеа, постой!
Она услышала его окрик, но не остановилась и начала подниматься по ступенькам.
— Позволь мне войти первым и проверить дом, — сказал Райан, догоняя ее.
— Не нужно ничего проверять. Убирайся отсюда со всеми своими гнусными подозрениями.
Сердитым жестом откинув с лица волосы, она нашарила в сумочке ключи и дрожащими пальцами попыталась вставить их в замочную скважину.
— Черт тебя побери, Клеа! Я сказал, что войду первым!
— Нет, — сказала она и наконец открыла дверь. — Мне не нужно…
Ее сердце остановилось. Она заметила под вазой на столе конверт.
— Что там? Клеа, что такое? — насторожился Райан. Обойдя ее, он вошел в комнату и посмотрел на конверт, на котором было выведено се имя. Какой знакомый почерк…
Клеа услышала странный животный крик, который постепенно переходил в истеричный визг. И только когда визг смолк, Клеа поняла, что кричала она сама.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Внутри у Райана что-то сжалось, когда он услышал, как кричит Клеа. Словно испуганный, раненый зверек. Повернувшись к ней, он сжал ее лицо ладонями.
— Клеа, ты слышишь меня? Вес хорошо. Я здесь.
Она вцепилась в него так крепко, что, казалось, ногти порвут рубашку и вонзятся ему в плечи. Он обнял ее дрожащее тело и прижал к себе, оглядывая тем временем комнату. Полицейский в нем говорил, что они в доме одни, но он все равно чутко прислушивался к звукам, исходящим из других комнат и с улицы. Ничего. Только письмо на столе. Он почувствовал неприятное жжение внутри, когда вспомнил о содержании остальных посланий. И не сомневался, что это не содержит ничего особенно оригинального.
Проходили долгие минуты. Клеа снова вздрогнула, и Райан ждал очередного приступа истерики. Но она перестала даже всхлипывать. Подождав еще немного, он сказал:
— Мне надо проверить остальные комнаты. Ты сможешь побыть здесь одна?
Ее головка приподнялась с его плеча, и он услышал тихое «да».
Райан мягко отодвинул се от себя, но она никак не могла отпустить его. Пальцы намертво вцепились в его одежду. Он взял се за подбородок и поднял лицо, чтобы оценить се состояние. Клеа была бледна, как привидение, но слез не было, и, кажется, она уже начала приходить в себя.
Ему не хотелось оставлять се ни на секунду, но что делать?
— Меня не будет только пару минут. Ничего здесь не трогай. Поняла?
Она снова кивнула и на этот раз отпустила его. Райан расстегнул кобуру, вынул пистолет и, сняв его с предохранителя, осторожно заглянул в холл.
Пятью минутами позже, проверив все помещения, он спрятал пистолет и вернулся к Клеа. Она сидела на краешке своей модной кушетки, маленькая хрупкая фигурка в костюме из лимонного шелка. В свете лампы ее обычно кремовая кожа казалась белее мела. Глаза, прозрачные зеленые глаза, один взгляд которых мог заморозить мужчину или заставить его сгорать в огне желаний, теперь были полны слез.
Почувствовав его присутствие, Клеа подняла голову.
— Все в порядке, — успокоил ее Райан и заметил, как немного расправились се плечи. — Могу сказать тебе, что, судя по всему, он не ходил никуда дальше этой комнаты. Я еще проверю тут кое-что, а потом попробую получить отпечатки пальцев.
— Если ты получишь его отпечатки, то сможешь выяснить, кто он, — оживилась Клеа, и Райану стало больно, что он не в состоянии позволить ей даже такой маленькой надежды.
— К сожалению, я должен быть с тобой честен, принцесса. Я сомневаюсь, что найду отпечатки. До сего момента этот парень вел себя очень умно. Единственная его промашка — это когда он схватил тебя тогда у театра. И даже тогда ему удалось сбежать, да еще так, что никто не заметил. Сомневаюсь, что он был настолько беспечен, чтобы вламываться сюда без перчаток. Скорее всего, вошел, оставил письмо и тут же вышел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
