Моргвен бросила на нее пронизывающий взгляд:
— Неужели ты не понимаешь? Мастера господствуют над новым тысячелетием — с нынешнего дня до 2000 года. Но тот, кто господствует над Мастерами, и есть владыка мира!
— Значит, вы хотите подчинить себе Мастеров нового тысячелетия?
— Нет, Деа, мы хотим их уничтожитъ! А потом принять в себя тех духов, что обитают в них. — Моргвен улыбнулась, преисполненная гордости, как ребенок, которому достался самый большой подарок. — И тогда мы станем теми, кто определяет судьбы мира, — на все грядущие тысячелетия!
Тени будущего
Десять лун миновало.
Десять месяцев, которые Деа провела в тисках Арканума. День за днем Моргвен и прочие ведьмы наставляли ее во всех тонкостях черного искусства, и с каждым днем, с каждой ночью знания девочки о могуществе и силе магии становились все обширнее, все опаснее.
В конце лета ей впервые удалось не только повторить одно из чародейств Моргвен, но даже превзойти свою наставницу в его исполнении.
Осенью она по ошибке превратила кота одной из ведьм в камень, а когда его хозяйка начала от ярости метать перед ней молнии, Деа нанесла той магический удар, на три дня приковавший женщину к постели.
Остальные злорадно посмеялись и порадовались успехам своей ученицы.
К началу зимы Деа впервые почувствовала, что другие колдуньи ее боятся: все, кроме Моргвен — самой сильной из шестерых; в большинстве магических действ она была равносильна Деа, а во многом и превосходила ее.
Однажды в конце декабря Моргвен отвела свою ученицу в сторонку.
— Теперь ты ведьма Арканума, — сказала она. — В тебе больше силы, чем в пяти наших сестрах, а скоро ты станешь сильнее меня.
— Я никогда не стану более могущественной ведьмой, чем ты, — возразила Деа, и ей стало при этом совсем не по себе.
— О нет, станешь, Деа. — Моргвен улыбалась и все-таки была немного печальна. — Время, прошедшее со дня твоего появления в крепости, показало, что в тебе сокрыто гораздо больше, чем мы все предполагали. Твоя внутренняя сила подобна пламени, горящему куда ярче, чем огонь каждой из нас. Если к тому, чему я обучила тебя, прибавится опыт… кто знает, на что ты тогда будешь способна. — Она нагнулась и прошептала последние слова на ухо Деа: — Будь осторожнее с Абакусом! Он не потерпит никого, кто сравнился бы с ним в могуществе. Запомни это, Деа! Магистр глаз с тебя не будет спускать.
— Ты думаешь, он…
Моргвен покачала головой и внимательно огляделась по сторонам, проверяя, не подслушивают ли их.
— Он не сделает тебе ничего плохого. Ни сегодня, ни завтра. Но береги себя в будущем, Деа!
Они сидели в маленьком внутреннем дворе крепости, холодном и темном, как все уголки этой твердыни. Кроме них, здесь не было никого. Тем не менее по лицу Моргвен Деа видела: та боится, что ее слова услышат. Глаза и уши Абакуса были повсюду.
— Я стану… — начала Деа, запнулась и начала сначала: — Я стану когда-нибудь такой же могущественной, как Абакус? Ты это имеешь в виду?
— Не исключено, — кратко ответила Моргвен. — Но не надо больше говорить об этом. Такие слова… такие мысли опасны.
Покинув дворик, они побрели бесчисленными ходами, переходами и залами крепости. Некоторые помещения состояли, казалось, из одних углов. Один раз Деа почудилось, что она слышит робкое потрескивание, но, когда девочка оглянулась, все тут же смолкло.
— Что случилось? — с подозрением спросила Моргвен.
— Ничего, — успокоила Деа. — Наверное, мне просто показалось.
Моргвен тут же остановилась:
— Но ты что-то слышала?
Деа отмахнулась:
— Все в порядке. Это не страшно. То ли крысы, то ли ветер.
Тем не менее ведьма была явно озабочена:
— Если нас кто-то подслушивал…
— Ты боишься Абакуса, не правда ли? Моргвен отрицательно покачала головой, но это выглядело неестественно и чересчур поспешно.
— Нет.
Деа чувствовала, что Моргвен говорит неправду. Она слишком хорошо помнила свои первые дни в крепости; тогда Моргвен была правой рукой Абакуса. Похоже, что-то изменилось. А иначе почему Моргвен вдруг стала так бояться своего мастера? С тех пор прошел почти год. Может быть, ведьма поняла, что Абакус во всем, что он делает, всегда печется только о своем благополучии и укреплении своей власти. У Моргвен же было собственное представление об Аркануме — союзе, задачей которого будут не интересы его главы, но одна великая цель: власть над всем человечеством.
Когда они дошли до перекрестка в центре крепости, Деа остановилась:
— Я хочу попытаться отыскать моего отца. Мне надо с ним поговорить.
— Он, как всегда, у Абакуса, — недовольно бросила Моргвен.
«Что это? Неужели она считает, что Готен занял ее место первой помощницы и советчицы господина? Да, — решила Деа, — скорее всего, так и есть».
— За последнее время ты не так уж часто видела отца, правда? — осведомилась Моргвен, и в ее голосе неожиданно послышался оттенок сочувствия.
— Он постоянно у магистра, — удрученно ответила Деа. — С тех пор как мы здесь, у вас, я говорила с ним самое большее полдюжины раз. — Она вздохнула. — Я просто не могу его застать. Все время отец проводит в беседах с Абакусом.
— Да, — усмехнувшись, подтвердила Моргвен. — Я тоже это заметила.
В тиши ночей, в одиночестве своей комнатки Деа часто раздумывала о загадочных отношениях Готена с Абакусом. В такие моменты она постоянно задавала себе один и тот же вопрос: а не поддался ли ее отец той власти, которую хотел не просто победить, но уничтожить? Уж не перетянул ли Абакус его на свою сторону?
Девочка даже содрогнулась при этой мысли.
— Ты здорова? — с искренней заботой в голосе спросила Моргвен, гладя ее по щеке. — У тебя такое холодное лицо…
— Я очень взволнована, поспешила объяснить Деа. — Из-за великого плана.
Моргвен понимающе кивнула:
— Через несколько дней все должно решиться. В последний день декабря мы начинаем наступление.
Деа кивнула в сторону одного из ходов:
— Мне нужно сюда. Хочу посмотреть, нет ли отца в его комнате.
— Желаю удачи. — Моргвен еще раз похлопала ее по руке, встряхнула своими волнистыми черными волосами и исчезла в одном из коридоров. Она словно растворилась в его тени, но Деа еще долго слышала стук ее каблучков, который звонким эхом отдавался в каменных стенах.
Девочка глубоко вздохнула и отправилась на поиски отца. Перед одной из дверей она остановилась и прислушалась. Изнутри не доносилось ни звука. Она уже собиралась уйти и наведаться на конюшню. Деа знала, что Готен иногда заходит туда, чтобы посидеть на соломе возле своего верного коня. В такие моменты он либо что-то тихо объяснял животному, либо просто думал о чем-то, глядя в пространство отсутствующим взглядом. Дочь уже дважды заставала его там за такими раздумьями.
Без особой надежды на успех она подняла руку и постучала в дверь.
— Кто там? — раздался изнутри голос отца.
Деа облегченно вздохнула.
— Я, — тихо отозвалась она, — Деа.
Он впустил дочь, запер дверь и долго сжимал девочку в своих объятиях.
— Мне очень жаль, — тихо сказал наконец Готен. — Я… нам следовало бы чаще видеться.
— Но ведь это было почти невозможно, — возразила она. Деа хотелось бы придать своему голосу холодность и отчужденность, но ей это не удалось. Девочка слишком радовалась тому, что они снова вместе, наедине друг с другом — если здесь вообще можно было говорить об одиночестве. Вероятность того, что Абакус подслушивает сквозь стены с помощью магических ушей, существовала всегда.
«О небо! — вдруг мелькнуло у Деа в голове. Ты уже ведешь себя так же, как Моргвен!»
Они уселись перед пляшущим пламенем камина, посреди многочисленных свитков и раскрытых книг. Готен хотел, чтобы Деа рассказала ему все о своем обучении. И только тогда, когда она собиралась упомянуть нечто, что могло бы выдать истинную причину их появления в крепости Арканума, Готен молниеносно подносил палец к губам, призывая дочь к осмотрительности.
— Вскоре мы отправимся к месту встречи Мастеров нового тысячелетия, — сказал он наконец. — Но об этом ты уже знаешь.
Деа кивнула:
— В последний день последней луны последнего года. Единственное, что мне еще не показали, — это ворота, через которые мы пойдем.
— Мастера собираются в таком отдаленном месте, что пешком или на лошадях до него не добраться за целую жизнь, — объяснил Готен. — Оно находится в другом мире.
— Я знаю, — отвечала Деа. Моргвен растолковала ей, что существует много миров, подобных этому, и во всех ведется непрерывная борьба между силами добра и зла. И хотя Мастера нового тысячелетия решают судьбы того мира, где жила Деа, и даже определяют все события, которые должны произойти за тысячу лет, свое собрание они проводят где-то вне этого мира. Ибо только там, считают они, можно без помех совершать ритуал сказительства — рассказывания историй.
