Вот только где была моя логика, когда я впёрся в общий зал и под недоумённые, оценивающие-жадно-профессиональные взгляды посетителей отправился к барной стойке.
За ней стоял большой (очень большой) лысый, что коленка, мускулистый мужик со сверхчеловечески спокойным взглядом. С какими-то татуировками на руках и шее (частично уходящими под одежду). Пожалуй, его взгляд, остановившийся на мне, был единственным не вырожавшим ничего кроме безразличия.
Я подошёл и уселся на свободный стул. Рядом удобно и непринуждённо взгромоздилась Вильга. Ей было весело и любопытно. Происходящее её забавляло. Дитя ещё — что с неё взять?
— Жить. Комната. Долго. Дней. Я. Двое. Два. Кровать, — блеснул я знанием языка. И в конце ещё добавил, — Сколько?
Вильга хихикнула в кулачок и перевела бармену моё высказывание, (но мне почему-то казалось, что мы и так друг друга поняли).
— Он говорит, что нам нужна комната на месяц или больше, с двумя кроватями, — закончила она, болтая ногами под стулом.
Бармен достал из кармана серебряную монету, показал на неё, а затем показал на руке пять отогнутых пальцев.
Я отсчитал шесть серебрушек и положил на стойку.
— Еда, — веско добавил я к своему жесту. Бармен кивнул и сгрёб монеты. Достал из под стойки не слишком большой и довольно аккуратный ключ. Протянул его мне. После чего показал пальцем на лестницу и вверх, затем отогнул три пальца. Я кивнул и остался сидеть.
Он посмотрел на меня, подумал и щёлкнул пальцами кому-то на кухне. Я снова кивнул.
Вильге было весело. Неутомимый какой-то ребёнок.
Мне, лично, интересно уже не было. Тем более, что я просто хотел есть и хотел домой.
Притихший было при нашем появлении зал вновь шумел о чём-то своём.
На улице солнце медленно клонилось к закату. Народ начинал расходиться.
Идти куда-то смысла я уже не видел. Тем более, что принесли поднос с какой-то едой. Какой-то местной, но по запаху — вполне аппетитной. И мы с Вильгой принялись за поздний (или ранний, не знаю как считать) ужин. От предложенного вина я отказался сразу. Бармен на это пожал плечами и принёс молока.
Удивительно. У Вильги аппетит оказался ничуть не хуже моего. А я ведь могу есть вообще не останавливаясь, между прочим. У моего желудка нет вообще никаких ограничений. И это не преувеличение. Просто нет.
Когда я заметил, что Вильга начала клевать носом, мы отправились в свою комнату.
Ничего так себе оказалась комнатка. Две кровати, отдельное помещение для умывания, в котором даже бочка для мытья есть, стол, шкаф, несколько стульев, окно со шторами.
Мне понравилось. Вильге тоже. Она, не раздеваясь, запрыгнула на ближайшую к окну кровать. Я вышел, чтобы не мешать ей устраиваться.
Спустился вниз и подсел к стойке.
Рядом со мной у стойки уже сидела девушка. В чёрном мужском костюме и с кинжалом на поясе. То, что она красива и даже вызывающе красива, у меня лично сомнений не было. А её открытый прямой взгляд, слегка агрессивный и вызывающий, делал её ещё привлекательнее. Эдакая Багира — черноволосая красавица.
А кинжал у неё на поясе висел отнюдь не декоративный.
Видимо я слишком пристально смотрел на него. Или ей показалось, что смотрел я не совсем на кинжал… Не знаю.
Но она, глядя мне прямо в глаза, медленно и плавно достала вышеупомянутое оружие и приставила его остриём к моей шее.
Я растерянно улыбался, глядя на это её движение, а тело действовало уже само по себе. Двумя пальцами, плавно продолжая траекторию клинка, перехватил его за лезвие, как учили когда-то, и аккуратно вынул кинжал из её руки. Сделал я это на чистом автомате, даже не задумываясь, над своими действиями.
Вытащил и положил рядом с ней на стол.
— Кинжал. Я. Нет, — с большим трудом подбирая слова и сопровождая их жестами, пояснил я своё действие. Ещё чуть подумал и добавил.
— Нет. Надо.
Она растерянно глянула на меня, на кинжал и рассмеялась, демонстрируя жемчужно-белые ровные зубы. Погрозила мне пальцем и сказала, пряча кинжал обратно в ножны.
— А ты начинаешь мне нравиться, парень, — я со скрипом и трудом, ориентируясь больше на интонацию, перевёл для себя её фразу. Когда перевёл, улыбнулся и протянул ей руку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Логин, — представился я. Она удивлённо вскинула брови и пожала протянутую руку.
— Лейла, — представилась она.
— Возможно. Девушка. Хотеть. Пить? Выпить? — всё с тем же трудом подбирая слова, предложил я.
— Девушка хочет есть! — отозвалась она, вновь рассмеявшись.
Пусть годы в предыдущем мире спресовались в один бесконечный день. Пусть. Но фактически, у меня уже больше тридцати лет не было женщины. А я, не смотря ни на что, ни на какие странности организма, нормальный здоровый мужик в этом плане. И только страх и одно маленькое обстоятельство продолжали держать голову более менее ясной.
Я поймал взглядом взгляд Бармена (как я его для себя назвал) и чуть кивнул. Тот чуть кивнул в ответ. Затем виденным уже мной сегодня жестом позвал кого-то с кухни (щелчком пальцев).
Лейла в удивлении приподняла бровь. Я пожал плечами.
— Странный ты парень, — заметила она, — Откуда ты?
Честно говоря, я почти не понял слов. Но интонации достаточно чётко подсказывали смысл вопроса.
— Далеко… Далеко-далеко-далеко, — попытался я объяснить. Мне мучительно не хватало слов.
Тут всплыло, понятие, случайно услышанное сегодня от Вильги. И в местном языке оно означало что-то вроде нашего «варвар». Чуть подумав, я решил, что ко мне оно подойдёт в данной ситуации.
— Варвар. Россия. Северный варвар, — непонятно, что собственно ожидала услышать Лейла, но моя фраза её рассмешила.
— И что же ты делаешь здесь, варвар? — спросила она. На этот раз мне потребовалось куда больше времени и усилий, чтобы понять её фразу. А когда наконец понял, то просто не знал, что ответить.
Просто и честно пожал плечами.
— Жить? — неуверенно, толи спросил, толи ответил я.
— Правильно будет не «жить», а «живу», — поправила она меня. Я благодарно кивнул.
— Но чем занимаешься? Чем думаешь заниматься? — продолжила вопросы Лейла.
— Я очень… плохо… говорить… по-вашему, — отозвался я. И действительно, последнюю её фразу я не понял. Наверное потому что не приложил к тому достаточно усилий. Мне было просто приятно её слушать.
Как раз принесли поднос с кухни. Я показал на ближайший свободный стол. Разносчица поставила поднос на него. Я сделал приглашающий жест. Лейла улыбнулась. Мы пересели.
Какое-то время мы были заняты едой. Точнее, не совсем так. Едой была занята Лейла. Я просто потягивал сок и исподтишка наблюдал за ней, поскольку голоден не был. Кстати сок оказался дивно как хорош.
Наконец первый голод был утолён. И видимо действительно девушка сильно была голодна.
— А давно ты тут? — медленно, сопровождая слова активными жестами, спросила она. При этом жесты более запутывали, чем поясняли смысл сказанного.
Я подумал, поднял руку, разогнул поочередно четыре пальца, зажал их в кулак другой рукой и сказал.
— Час. — сказал и замолчал. Мне было интересно, как она отреагирует.
Видимо моя пантомима оказалась понятной и информация прошла.
— Четыре часа? — удивилась она. Я кивнул в знак согласия.
Она откинулась на спинку стула и присвистнула. При этом её движении, грудь под черной рубашкой её так очаровательно приподнялась, что я даже засмотрелся.
Двадцать лет в железном зале, в бесконечных тренировках — такое наверное и шаолиньским монахам не всем снилось. С тех пор прошло конечно уже больше недели, и других женщин увидеть я уже успел. «Но все же, но всё же… Прими меня Боже» — как поётся в одной известной песне.
— А чем ты занимался? Там, у себя? — так же медленно и активно жестикулируя, проговорила она. Я с большим трудом, но понял. Тяжелее было придумать, что же ответить? Слова «учиться», я на здешнем языке не знаю. «Ничем» — это не ответ. Я поправил торчащий из-за пояса меч. И похоже на то, что сделал это черезчур демонстративно. Она приняла это движение за ответ, слегка округлила глаза и сказала: «О!?».
