все царские гвардейцы, что сейчас не были на службе. Поскольку командование наёмниками опять легло на мои плечи, то я приказ поставить три пушки, так как расчётов у нас просто не было. Напротив батареи, метрах этак в двухстах, были плотно выставлены деревянные щиты, выполняющие роль строя вражеских солдат. Сами же пушки были заряжены свинцовой картечь, эффективность которой была доказана давно.
- Батарея, приготовиться! Пли!
Орудия грохнули единовременно и звук выстрела молотом долбанул меня по ушам, напоминая о важной привычки затыкать уши перед залпом. Не ожидавшие такого грохота ратники шуганулись в стороны, вызывая улыбки у наёмников. Один только царь, заранее предупреждённый о громкости орудий, не отшатнулся, показывая собой пример смелости и стойкости. Он как стоял за пушками, так и продолжал стоять, лишь слегка покачав головой с недовольным выражением лица. Однако же, когда пороховой дым рассеялся, то всё недовольство царя улетучилось, впрочем, как и наша цель. Конечно, какие-то деревянные щепы продолжали торчать из земли, но остальные щиты превратились в пыль, развеявшуюся по ветру, тогда как картечь взрыхлила землю за целью.
Большинство ратников, увидев результат, были поражены, как и их государь, но нашлись и те, кто выказывал явное неудовольствие. Я приметил его ещё перед стрельбой. Внешне он ни чем не выделялся среди остальных царских воинов, но очень недобро зыркал на мою иностранную группу.
- Государь, по щитам деревянным всё стрелять может, а по живым оно как бить будет? Я смотрел как они её снаряжали – рак быстрее на горе свиснет, чем эти пушки снова готовы к бою будут. Да вдруг эти чужаки специально такое оружие придумали, что мы стрелять сунемся и нас же самих в пыль сотрёт.
Владислав посмотрел на меня, явно указывая на то, что должен ответить я. Впрочем, вопрос ратника был уж слишком глупым и ответить на него проблемой ну будет.
- Государь, дозволь ответить.
- Говори.
- Эти пушки положили сотни рыцарей в Ларингии и Рюгленде, а пехотинцев вовсе не счесть. Можешь спросить о их силе у ларингийского короля. Хотя, не сможешь – он давно в могилу рухнул от моей руки, но если ты не веришь, что я сильный воин, то могу предложить тебе поединок. Если победишь, то я и мои люди покинут Сурия сегодня же, а если сам проиграешь, то перестанешь возникать.
- А давай! – ратник повернулся к царю, - Позволишь, государь?
Владислав улыбнулся, предчувствуя, - Валяйте. Бой до первой крови.
Окружавшие нас ратники мгновенно образовали круг. Скинув с плеч, я вытянул из ножен свою саблю и отбросил их в сторону. Тоже самое сделал и ратник напротив меня, крутанув оружием, сжатым в кисти, он хищно осклабился. Тут же послышались крики в поддержку царского гвардейца, но я до сих пор был глух после пушечного залпа и не обращал на них никакого внимания.
Ратник кружить не стал и практически сразу рванул в мою сторону. Саблю для удара он занёс в последний момент, не позволив мне заблаговременно увернуться. Клинок чуть не стесал с моей головы скальп, но я присел, пропуская саблю над головой, после чего ударил в ответ, едва на оттяпав воину его ладонь, но тот стремительно шагнул назад. Теперь дистанцию мы сохраняли примерно с полтора метра, обмениваясь быстрыми рубящими ударами. Никто не старался приближаться и сейчас мы лишь прощупывали мастерство друг друга, прекрасно поняв, что схватка ни для кого из нас лёгкой не будет. Воин то и дело пытался достать меня в ноги, а я обмануть его самыми простыми движениями. Со многими ларингийцами, не знакомыми с сабельным боем, такие финты срабатывали, но этот ратник дело своё знал хорошо, не пропуская ни единой атаки. Был он также молод, как и я, а потому в скорости ничем не уступал. Моё оружие по длине было ближе к полуторному, а потому приходилось тратить больше сил для контроля оружия и растягивать схватку мне было совсем не выгодно. Пришлось пойти на хитрость. Сделав вид, будто бы оступился, я шагнул назад, открываясь для атаки. Воин это заметил прекрасно и сделал выпад, стараясь уколоть меня в грудь, но не рассчитал дистанцию и вытянулся слишком далеко. Ускользнув от удара, тупой частью сабли я подбил вверх оружие царского воина, после чего уколол того в лицо. Ратник от удара увернуться не успел, а я остановил клинок в паре сантиметров от его лица.
Поняв, что бой им проигран, воин опустил свою саблю и кивнул, сказал без всякой обиды, - Ты силён, чужеземец. Понадеемся, что твоё оружие не слабее.
- Всё, довольно! – хлопнул ладонями царь, призывая всех замолкнуть и внимать ему, - Боем всех порадовали и достаточно на сегодня развлечений. Заявляю, что с сего момент Вадим будем являться вольнонаёмным сотником гвардии и всего его люди также становятся моими ратниками!
Глава 8. Стрелецкий корпус
Обучение новых ратников «огненному бою» началось со следующего дня после небольшой стычки с государевым воином. Как оказалось, царь пожелал не переучивать уже имеющихся воинов, а нанять больше людей, способных к ратному ремеслу. Было решено, что для начала хватит собрать среди жителей Ратиборска всего две сотни. Горожане были людьми вольными, но узнав о том, что платить будут, как и обычным гвардейцам, с радостью явились к Ратной Слободе записываться в новоиспечённое стрелецкое войско. Почему же только пару сотен? Такое решение исходило из того, что пользоваться мы можем только ограниченными ресурсами, которые привезли мои наёмники из Рюгленда. Конечно, стрелецкая мануфактура под управлением Мадира уже начала производить небольшие партии гранат, пороха и аркебуз, но даже так стоило экономить имеющееся снаряжение. Производство тех же пушек Мадир пообещал начать ближе к зиме, а потому царь приказал нанять только два отряда пушкарей, чтобы довести количество готовых к бою орудий до пяти, а три оставить прозапас.
Командиром нового стрелецкого войска назначили меня, как единственного из тех, кто имеет опыт массового боевого использования аркебуз среди гвардейских командиров. Сколько же человек отрядили мне под командование? Ровно две сотни обычных стрельцов, к каждому десятку по офицеру командира, плюс пять артиллерийских расчётов в каждом из которых по пять человек. Итого выходит, что одних только комбатантов выходило почти двести пятьдесят человек, да группа лекарей Фабриса и обозные логисты. Всего двести семьдесят человек. Очень и очень немаленький выходит корпус, как для человека, что лишь вчера стал
