25–27. Причиною гибели грешника является кичливое от сознания своей силы противление Богу (ст. 25; ср. Ис XXIII:11; Иез XXV:7; ст. 26; ср. 1 Цар II:3; Пс LXXII:3–9; Пс LXXIV:5–6), соединенное с нечувствительностью к божественным воздействиям (ст. 27 ср. Втор XXXII:15; Пс LXXII:7, 11). Подобно ожиревшему, равнодушному ко всему окружающему человеку, грешник не хочет видеть и понять обращенных к нему вразумлений.
28. И он селится в городах разоренных, в домах, в которых не живут, которые обречены на развалины.
28. Одним из проявлений подобной настроенности является поселение грешника в тех местах, с которыми соединено воспоминаний о божественном наказании, и которые, как наглядные памятники справедливого гнева, удерживают богобоязненных от попытки утвердиться в них. На основании следующего 29 ст. можно, кажется, думать, что поселение нечестивого в обреченных на запустение местах вызывается жадностью, страстью к приобретению богатств.
29. Не пребудет он богатым, и не уцелеет имущество его, и не распрострется по земле приобретение его.
29–35. Конец грешника.
30. Не уйдет от тьмы; отрасли его иссушит пламя и дуновением уст своих увлечет его.
29–30. Создаваемое вышеуказанным путем (ст. 28) благоденствие грешника непрочно. Его приобретению не суждено процветать и достигнуть зрелости: «не распрострется по земле приобретение его» (образ выражения заимствован от ветви, отягченной плодами). Оно погибнет, подобно дереву, брошенному в огонь. «Отрасли» не дети нечестивого, так как речь о потомстве идет ниже, а части растущего накопляемого имущества, которое сравнивается с деревом.
31. Пусть не доверяет суете заблудший, ибо суета будет и воздаянием ему.
31. В обреченных на запустение и развалины местностях и домах (29 ст.) нельзя прочно обосноваться: надежда на это тщетна, суетна. Думающего и поступающего иначе («заблуждающегося») ждет гибель.
32. Не в свой день он скончается, и ветви его не будут зеленеть.33. Сбросит он, как виноградная лоза, недозрелую ягоду свою и, как маслина, стряхнет цвет свой.34. Так опустеет дом нечестивого, и огонь пожрет шатры мздоимства.
32–34. Утучневший, презревший божественное определение грешник наказывается не только уничтожением имущества, но и преждевременною смертью (ст. 32; ср. Пс LIV:24; LXXII:7, 19; LXXVII:31, 33) и таковою же гибелью своих детей (ст. 33).
35. Он зачал зло и родил ложь, и утроба его приготовляет обман.
35. Метафорическое резюме предшествующей речи. Грех всегда и неизбежно сопровождается несчастием (IV:8; Пс VII:15–17; Ис LIX:4),
Глава XVI
Ответная речь Иова на речь Елифаза во втором разговоре. 1–6. Иов не может утешиться ни рассуждениями друзей, ни собственными речами и молчанием. 7–17. Никто кроме земли не может подтвердить его невинности. 19–21. Обращение к Богу.
1. Отвечал Иов и сказал:2. слышал я много такого; жалкие утешители все вы!3. Будет ли конец ветреным словам? и что побудило тебя так отвечать?4. И я мог бы так же говорить, как вы, если бы душа ваша была на месте души моей; ополчался бы на вас словами и кивал бы на вас головою моею;5. подкреплял бы вас языком моим и движением губ утешал бы.
2–5. Представляющая повторение ранее высказанного друзьями взгляда о неизбежности наказания грешника (IV:7–9; VIII:11 и д.; XI:6 и д.), речь Елифаза вызывает со стороны Иова справедливое замечание: «слышал я много такого» (ст. 2). Повторяя старое, не доставляющее Иову никакого утешения, друзья оказываются в прежнем положении «жалких утешителей» (ср. XIII:4), которым лучше замолчать (XIII:2, 13). Не желая следовать этому совету, они выводят Иова из терпения: «будет ли конец ветреным речам?» (ст. 3). И действительно, речи друзей не нужны страдальцу. «Ветреные», — не основательные по содержанию, они не в состоянии разрешить спорного вопроса; не содержащие и тени сердечности, а скорее соединенные с издевательством («кивать головою», ст. 4; ср. Пс XXI:8; CVIII:25; Ис XXXVII:22), они не доставляют Иову утешения (ст. 5). И будь страдалец на месте друзей, он, верный своему взгляду (VI:14), никогда бы не стал так поступать.
6. Говорю ли я, не утоляется скорбь моя; перестаю ли, что отходит от меня?
6. Не встречая сочувствия со стороны друзей, Иов, как никогда, нуждается в утешении. Он ищет его, но не находит. Сам утешить себя он не в состоянии. Ни речи, ни молчание не умаляют его мук. Богом он приведен и состояние «изнурения» (ст. 7), — истощения способности тем или другим путем (речами и молчанием) облегчить свое горе. Не разъясняя, почему не доставляют утешения речи, Иов указывает, каким образом сопровождается такими последствиями его молчание.
7. Но ныне Он изнурил меня. Ты разрушил всю семью мою.
7–11. Молчание является со стороны Иова согласием со свидетельствующими о его греховности фактами.
7. Первым из них служит гибель его семьи, — несомненный, по утверждению друзей признак греховности (IV:10–11; VIII:4; XV:32).
8.Ты покрыл меня морщинами во свидетельство против меня; восстает на меня изможденность моя, в лицо укоряет меня.
8. Такими же точно показателями виновности Иова являются страдания (ср. X:17), от которых он не может избавиться, как узник от оков. Вместо «Ты покрыл меня морщинами во свидетельство против меня», сообразно с еврейским глаголом «ваттиг метини» — «ты связал меня цепями», обыкновенно данное место читают так: «Ты сковал меня, чтобы свидетельствовать против меня». К страданиям в качестве свидетелей присоединяются друзья, эти предатели, изменившие чувствам дружбы и справедливости (VI:14 и д.; XIII:7). Слово «кахши», переведенное в синодальном тексте выражением «изможденность», означает еще «лжец, предатель», почему вторую половину данного стиха и переводят так: «предатель (друзья) восстает пред лицем моим и обвиняет меня».
9. Гнев Его терзает и враждует против меня, скрежещет на меня зубами своими; неприятель мой острит на меня глаза свои.10. Разинули на меня пасть свою; ругаясь бьют меня по щекам: все сговорились против меня.11. Предал меня Бог беззаконнику и в руки нечестивым бросил меня.
9–11. Последними свидетелями греховности Иова являются те беззаконники, в руки которых он предан Богом. Основываясь на том, что божественный гнев не только не прекращается, но все более усиливается, так что Бог в своих отношениях к страдальцу уподобляется разъяренному животному, бросающемуся на добычу (ст. 9), они соединяют враждебное отношение к Иову с оскорблением и презрением («бить по щекам», ст. 10; ср. Пс III:8; Мих V:1; а равно Ис L:6).
12. Я был спокоен, но Он потряс меня; взял меня за шею и избил меня и поставил меня целью для Себя.13. Окружили меня стрельцы Его; Он рассекает внутренности мои и не щадит, пролил на землю желчь мою,14. пробивает во мне пролом за проломом, бежит на меня, как ратоборец.
12–14. Молчать, т. е. согласиться с этими свидетельствами своей виновности Иов не может, не может потому, что бедствие пало на то время, когда он «был спокоен» (ст. 12), пользовался благоволением Божиим, несомненно был в Его очах человеком праведным (ср. XXIX:1–6). В его руках нет неправды, отношения к Богу безупречны (ст. 17), и тем не менее Господь во время спокойствия «потряс» его (ст. 12), — сделал бедствия особенно ощутительными. Подобно борцу, схватывающему своего противника за шею, Он низринул его из состояния счастья в пучину бедствий (ст. 12). И до сих пор остается предметом, на котором Господь изощряет Свой гнев. Он поражает его стрелами (ст. 13; ср. VI:4), рассекающими внутренности, т. е. причиняющими страшные страдания бедствиями (ст. 13). С целью окончательно добить его Господь делает как бы окончательный приступ (ст. 14).
