Я сделал вид, что с сожалением расстаюсь с добытым ожерельем. Впрочем, я не особенно притворялся: это чудесное украшение и впрямь было бесценным. Руны, соединявшие его бесчисленные тонкие звенья, сияли, точно пойманные в золотую паутину лучи звездного света, а самоцветы, вплетенные в узор, сверкали, как чистые женские слезы.

– Что ты собираешься с ним делать? – спросил я. – Оставишь у себя? Сам станешь носить? Или ей вернешь?

Один медленно покачал головой. У него за спиной вороны – Хугин и Мунин, физическое воплощение его мыслей[51], – щелкали клювами и гневно на меня посматривали.

– Оставь меня. Мне нужно подумать, – сказал он.

Я усмехнулся и быстренько удалился в свои покои, где и проспал сном младенца до самого утра. Сомневаюсь, правда, что самому Одину удалось уснуть хотя бы на минуту, но, с другой стороны, я именно этого и добивался.

Итак, я проснулся навстречу утреннему солнцу, принял душ, побрился и как раз обдумывал, не позавтракать ли мне, когда до меня вдруг донесся невероятный шум. Он явно исходил из парадного зала Всеотца. Фрейя, по всей вероятности, обнаружила пропажу ожерелья, увидела, что двери в ее покои не заперты, и вполне справедливо рассудила, что тут не обошлось без Вашего Покорного Слуги.

– Где мое ожерелье? – завопила она, когда я неторопливой походкой вошел в зал.

Один, как всегда, восседал на своем высоченном троне; на плечах у него громоздились вороны. Лицо было, как у каменного изваяния. Изредка шевелились только «птички», сидевшие у него на плечах.

Фрейя кинулась на меня с кулаками:

– Ах ты, мерзавец! Как ты посмел ко мне вломиться?

– Я не вламывался.

Фрейя повернулась к Одину.

– Он вломился ко мне и украл ожерелье! Как вор прокрался в мою спальню и снял с меня ожерелье, пока я спала. Я требую, чтобы ты его наказал. Больше всего на свете я хочу, чтобы он, наконец, умер! Но пусть прежде вернет ожерелье!

– Какое ожерелье? Не это ли? – спросил Один, вытаскивая ожерелье из кармана.

Фрейя вспыхнула.

– Отдай!

Он пожал плечами.

– Хорошенькая безделушка. И что, дорого стоила?

Она побледнела и гораздо тише повторила:

– Сейчас же отдай.

– Значит, четыре ночи? Неплохая сделка. – Голос Одина звучал спокойно и холодно. – Должен признать: тут сыновья Ивалди не промахнулись.

Лицо Фрейи исказила злобная гримаса.

– Ты мне не хозяин, Один! Не имеешь никакого права указывать, что мне делать, а чего не делать. Это ожерелье мое. Я за него заплатила. Вот и давай его сюда.

Всеотец не отвечал. Он сидел совершенно неподвижно и казался высеченным из гранита. Только один из воронов, сидевших у него на плечах, нервно поскреб когтем свою черную голову.

Фрейя заплакала. Она обладала умением лить слезы по собственному желанию и в любой нужный момент; ее золотистые слезы способны были растопить сердце даже самого сурового из мужчин.

– Прошу тебя, – умоляющим тоном сказала она. – Я все сделаю, я на все готова…

– О, в этом мы, насколько мне известно, уже успели убедиться, – заметил я.

Один слегка улыбнулся. Нехорошая это была улыбка, но глупая Фрейя, должно быть, сочла ее признаком капитуляции. Она изящно оперлась о плечо Одина и заглянула ему в лицо, чуть приподняв длинные ресницы.

– Я же твоя, – страстно шепнула она. – Если хочешь…

Улыбка Одина превратилась в жуткий оскал.

– О да, – сказал он, – я хочу тебя. Но руна, которую ты носишь, – руна Фе, – это не просто страсть к золоту. А потому я дам тебе новое обличье, Фрейя. Страсть – вещь обоюдоострая, как клинок. С одной стороны, это любовь. А с другой – грязная похоть. Преступная страсть способна привести человека к смерти и порой связана с жаждой крови и насилием. Отныне ты будешь распространять в Срединных мирах именно такую страсть; ты будешь натравливать людей друг на друга, будешь лгать, использовать свои чары во имя обмана и предательства, но даже и тогда люди будут поклоняться тебе. Даже истекая кровью, в свой предсмертный час они будут вожделеть тебя, и это вожделение сможет удовлетворить одна лишь Смерть.

– А как же мое ожерелье? – упрямо спросила Фрейя.

– Да, ожерелье… Я его тебе верну. Но ты больше никогда не сможешь его снять. Я хочу, чтобы ты носила его вечно, и пусть никто из нас никогда не забывает о том, что здесь произошло.

– Ну и пусть! – сказала Фрейя. – Только ожерелье верни.

И Один отдал ей ожерелье.

Вот почему у богини любви два обличья: девушки, зрелой и прекрасной, как золотистый персик летним днем, и демона-стервятника, старой мерзкой карги, поистине восхитительной в своей безобразности, с руками по плечи в крови и злобно визжащей от неудовлетворенного желания.

Урок второй. Яблоки

Яблоко в день – и доктор не нужен.

Иной раз перед взяткой и святой устоять не сможет.

Локабренна

Это была очень маленькая месть, но она, тем не менее, доставила мне огромное удовольствие. Я не собирался бросать богам вызов – просто хотелось вызвать в их рядах переполох, не возбуждая при этом излишних подозрений. Кстати, история с ожерельем уже успела многим из них попортить кровь – и ванам, и, естественно, самой Фрейе, и Хеймдаллю, ибо мне удалось-таки подорвать бесконечное доверие богов к нему; кроме того, немало неприятных минут пережила также Фригг, жена Одина, верность которой получила изрядный пинок, и, разумеется, пострадал сам Один, который оказался в роли классического старого дурака, потерявшего голову из-за хорошенькой девчонки.

И что, как вы думаете, было здесь важнее всего? А то, что они сами навлекли на свою голову все эти неприятности. Я-то всего лишь сказал правду, а уж их собственная природа довершила остальное. Жадность, ненависть, ревность – все те разрушительные эмоции, которыми Один некогда заразил и меня, – слетелись, точно голуби на насест. Уверяю вас, все получилось просто замечательно.

Но это было только начало. Закуска для аппетита, если угодно. В один прекрасный день я непременно заставлю их всех пасть к моим ногам и умолять о помощи, а я мог бы при этом одним пинком отшвырнуть их в сторону и, весело смеясь, смотреть, как они будут катиться вниз…

Но всему свое время, сказал я себе. Чтобы разрушить стены вражеской крепости, нужна не одна пара камней. И у меня было сколько угодно времени, чтобы в итоге поставить Старика на колени. Я решил пока действовать осторожно и всякие незначительные подрывные действия осуществлять, будучи одним из них, пока не подвернется новая возможность. Ну а Один теперь считал, что мы с ним квиты, раз я сумел отплатить ему за Брокка и свой зашитый рот.

Но время шло, и я понял, что та история с Фрейей подействовала на него сильнее, чем мне казалось вначале. Он стал невероятно мрачным и замкнутым. Он и раньше любил путешествовать, но теперь стал уезжать из Асгарда на восьминогом коне Слейпнире гораздо чаще, причем в одиночку, и зачастую пропадал несколько недель, а то и месяцев. Никто не догадывался, куда он ездит, но я знал, что он всегда предпочитает Мидгард, особенно Внутренние земли. Там он бродил невидимый или в неузнаваемом обличье и слушал, как люди рассказывают о нем всевозможные небылицы.

Правда, большую часть этих историй он распространял сам, изображая странствующего скальда-сказителя, но, в общем, все истории о нем очень ему нравились, и ему было приятно, что люди именно так, поэтически, выражают свою преданность ему. Гораздо меньше ему нравилось то, что Тор был куда более популярен, во всяком случае, среди людей[52]. Я подозревал, что между отцом и сыном стали возникать трения; могучий богатырь Тор всегда был защитником Асгарда, и все же Один, по-моему, втайне был разочарован тем, что они с сыном такие разные. Что же касается его младшего сына, Бальдра… Фригг Бальдра просто обожала, а Один… ну, достаточно сказать, что, как только Бальдр оказывался поблизости, Один всегда находил предлог, чтобы куда-нибудь удалиться.

И я догадывался, почему. В Одине таилась некая тьма, понять которую был способен один лишь я. Я видел, как эта тьма гнетет и мучает его, как она пожирает его изнутри. Но ничего не поделаешь. За то, чтобы быть богом, всегда приходится дорого платить. Установить Порядок и поддерживать его очень непросто в таком мире, где Хаос постоянно стремится возобновить свое владычество. А уютный маленький мирок Внутренних земель все же позволял Старику хотя бы на время ощутить покой и безопасность, потому-то он и бывал там так часто. Впрочем, он осмеливался посещать даже такие далекие и опасные царства, как владения народа Гор и народа Льдов, но даже это делал всегда втайне, всегда в ином обличье, и никому не говорил ни слова о том, куда он намерен направиться. Даже Фригг… даже мне.

Между тем в Асгарде на какое-то время воцарился покой. Хеймдалль по-прежнему ненавидел меня, но как бы издали; в последний раз он пережил столь сильное унижение, что теперь опасался и рот лишний раз раскрыть. У Тора был его драгоценный молот, забавляться с которым ему никогда не надоедало. Браги учился играть на волынке. Бальдр вышивал себе нагрудное украшение, а Фрейр отправился совершать романтические подвиги. Но подробнее об этом потом. Важно то, что у Вашего Покорного Слуги появилось достаточно свободного времени, чтобы заняться исследованием соседних миров, и Один почему-то очень обрадовался подобной возможности сменить обстановку.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 74

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Евангелие от Локи - Джоанн Харрис бесплатно.

Похожие на Евангелие от Локи - Джоанн Харрис книги

Дети Хурина. Нарн и Хин Хурин - Джон Толкин - Иностранное фэнтези
Проклятый. Hexed - Кевин Хирн - Иностранное фэнтези
Под северным небом. Книга 1. Волк - Лео Кэрью - Иностранное фэнтези

Оставить комментарий