class="p1">– Если он человек пьющий, то запил и забыл и про свое обещание, и про свой интерес.
– В том-то и дело, что Мишка в завязке. Поклялся, пока не отомстит своим врагам, ни капли в рот не возьмет. К тому же я наведался сегодня к нему домой, жены нет, ее родители в полнейшей растерянности и тревоге, они не знают, где их дочь. Она ничего им не сказала. По словам тещи Брикета, сам он уже двое суток как ушел в лес. По идее, ушел для того, чтобы встретиться со мной. Но встречи не произошло. В условленное место Мишка не явился. И тайник пуст. Не понимаю, что с ним случилось. И это меня тревожит.
Следователь нерешительно кашлянул.
– И все-таки я вынужден попросить вас ответить на ряд моих вопросов. Вы сами что думаете по поводу убийства Полины?
– Я ее не убивал!
– Но ее тело нашли в вашей палатке.
– Да, но меня в это время там не было. Я был в гостях у Гены в палатке. Мы с ним обсуждали ситуацию. Гена единственный из всей группы, кто знал обо мне правду. А затем я зашел к себе, чтобы взять кое-какие вещи, которые могли мне понадобиться. И вдруг такой сюрприз. Труп Полины с перерезанным горлом.
– Понимаю. Вы испугались?
– Я пытался понять, что происходит. И до сих пор пытаюсь. Поспешил к Генке, объяснил ему ситуацию, а сам помчался на встречу с Брикетом. Неудачно. Затем я попытался найти его, но опять-таки безуспешно.
– Может, все-таки поделитесь с нами своими мыслями, которые у вас возникли по поводу убийства Полины?
– Ладно, – вздохнул Максим. – Чего уж там. Все равно вся наша операция из-за смерти Полины полетела в тартарары. Полины нет, так что задерживать моим людям будет некого. Обидно. Прямо до слез обидно. Столько усилий потрачено на организацию этой операции – и все впустую!
– Готовы разделить ваше горе. Слушаем внимательно.
Максим хмыкнул, но упираться не стал.
– В последнее время нашему отделу неоднократно поступали сигналы о непонятной суете, которая происходила в местности, непосредственно примыкающей к государственной границе нашей Родины в этих местах.
Пьянов разинул рот.
– Это у нас-то?
– Да, в ваших краях нами был зафиксирован всплеск непонятной активности туристического трафика. Никогда раньше эти леса не были столь популярны у так называемой золотой молодежи. А в последние год-полтора их словно прорвало. Все рвутся сюда к вам.
– Ну да, как местный житель, это я подтверждаю, – кивнул Пьянов. – Но что такого? Просто люди стали больше времени уделять внутреннему туризму.
– Так вот, мне было поручено разобраться в ситуации и выяснить, насколько она может быть неприятной для безопасности нашей страны. Конечно, я понимал, что здешние егеря должны быть в курсе всего, что у них происходит. Но вот незадача, они трое были словно фигурка трех обезьянок: одна закрывает лапками глаза, другая уши, третья рот. А все вместе – это аллегория выражения «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». Но сдаваться я не привык. Любая задача имеет свое решение. И мне не составило труда найти человека, который согласился просветить меня насчет того, что же тут происходит.
– Этим человеком оказался Брикет?
– Он самый. Он был очень обижен на здешних егерей, которые турнули его с хлебной должности. Желая отомстить своим обидчикам, он охотно согласился сотрудничать со мной. И оказалось, что наши с коллегами догадки недалеки от истины. Группа богатеньких папенькиных сыночков затеяла опасную игру. С помощью егерей на спор они пересекали государственную границу, совершали на территории сопредельного государства то или иное действие, а затем с триумфом возвращались назад.
– То или иное действие? Это что же они там делали? Убивали кого-то?
– Нет, – поморщился Максим. – К счастью, до этого не дошло. Все было куда более тривиально. Ребята могли совершить покупку в магазине, могли сфотографироваться на фоне какой-нибудь местной достопримечательности, могли посетить бар и отметиться там. Одним словом, каждый должен был предоставить какое-либо доказательство того, что переход границы был успешно совершен.
– И что потом?
– Потом они, как правило, возвращались.
– То есть жить в другом государстве они не оставались?
– Нет.
– Но тогда… зачем им было туда пробираться? Да еще незаконным образом, сильно рискуя быть задержанными?
– Чтобы пощекотать нервишки, я полагаю. Другого объяснения у меня их действиям нет.
– Это же глупо!
– Для нормальных людей глупо, а им в самый раз. Они легко могли поехать в туристическую поездку в любую страну мира. Более того, я уверен, что у очень многих из них и вовсе оформлено второе гражданство какой-нибудь европейской страны, которая охотно приняла бы их у себя на постоянной основе. Но им это все было не нужно, им был интересен сам риск. Адреналина ребяткам не хватало, в этом все дело.
– И вы решили их сцапать?
– Не совсем их и не совсем сцапать.
– А подробней?
Максим задумался, казалось, он не был уверен, что стоит раскрывать все карты. Но что-то сказать было нужно.
И он продолжил:
– Полина была личностью одиозной, она умела привлечь к себе внимание. Своими громкими высказываниями она завоевала определенную репутацию оппозиционера в сети. На самом деле за ее политическими лозунгами не стояло ровным счетом ничего, кроме вульгарной обиды, что у всех вокруг нее дела идут хорошо, а у нее ни шатко ни валко. Она очень старалась преуспеть, но любой бизнес, который она затевала, очень быстро шел ко дну. В итоге она всем задолжала, начала мухлевать с налогами и запуталась окончательно. Теперь у нее просто не было другого выхода, как громогласно обличать всех вокруг себя, чтобы самой на их фоне выглядеть чистенькой.
– Но за это не убивают.
– Верно, не убивают. И я не могу понять, кому понадобилось убивать Полину. По сути своей, она была просто пустышкой. Мыльным пузырем, в котором, кроме красиво переливающейся радужной пленки, ничего и нету. Пшик! И пустота! За тот месяц, что мы были с ней знакомы, я сумел достаточно изучить ее характер. Пус-тыш-ка! Но, как известно, пока мыльный пузырь переливается, он привлекает к себе взгляды. И задержание этой женщины при незаконном пересечении границы могло бы наделать шуму. И тот, кому удалось бы ее арестовать, обязательно получил бы поощрение начальства.
– А зачем ей было незаконно пересекать границу?
– Ну, кроме уголовного срока, ее ничего в нашей стране не держало. А там у нее уже сложилась определенная репутация правозащитницы и идейного борца за торжество мировой демократии. Ее бы приняли с распростертыми объятиями, да вот незадача, с непогашенной судимостью легально
