Переполненная впечатлениями от своих поездок, я хотела поделиться ими с Брадисом, а заодно спросить о здоровье и поинтересоваться, как у него дела. Я ведь не звонила ему все лето. Домашний телефон не отвечал, а на работе мне ответил незнакомый голос. Я положила трубку, у меня потемнело в глазах. Евгений Карлович умер вскоре после нашей последней встречи, так и не выйдя из больницы.
Никогда еще я не ждала Сухова с таким нетерпением. Дни до его приезда тянулись невыносимо долго. Я даже не сдержалась и, еще раз позвонив ему на работу, попросила его соседа Сашу Колесникова, чтобы Сухов нашел меня сразу же, как только появится в Москве.
- У вас что-нибудь случилось? - спросил меня Саша. - Может быть, я могу чем-то вам помочь?
- Нет-нет, - ответила я. - Дело в том, что умер один наш общий знакомый.
...Когда шок от сообщения о смерти Брадиса прошел, у меня возникла навязчивая мысль, не дававшая-мне покоя ни днем, ни ночью. Сначала умер Слава. Потом, буквально через год, умерла Лариса Семина, которая была знакома со Славой. Теперь умер Бра-дис, знавший об этих двух до конца не объяснимых смертях. Все трое были так или иначе связаны с наркотиками. Кто будет следующим? О себе я не думала. Я помнила, что рассказывала о Брадисе Сухову. И мысль о том, что из-за этого Алику грозит опасность, потому что он тоже связан с наркотиками, тревожила меня все сильнее.
Беспокойство мое росло, истому моменту, когда Алик вернулся из командировки и позвонил мне, я была на грани нервного срыва.
- Я прошу тебя, немедленно приезжай! - истерически кричала я в телефонную трубку. - Пожалуйста, приезжай! Я прошу тебя!
Алик был так удивлен не свойственным мне тоном, что не стал спорить, через десять минут был.у меня и прямо с порога спросил, что случилось
- Ты должен уйти с этой работы, - выпалила я. Видя его недоумение, я добавила:
- Брадис умер.
- Когда?
- Какое это имеет значение - когда? Он знал о смерти Мишина, о гибели Семиной. Он был так или иначе связан с наркотиками и, в конце концов, общался со мной. Ты тоже знаешь об их смертии тоже связан с наркотиками. Я боюсь за тебя!
- Ты забыла упомянуть, что я еще и с тобой знаком. Что ты себе напридумывала?! Я не пойму, что по твоей логике опаснее: быть связанным с наркотиками или с тобой? Тоже мне, ангел смерти! - Алик начал злиться. - Ну хорошо, Мишин с наркотиками до знакомства с тобой работал не очень долго. Но и Семина, и я, а уж Брадис и подавно были так или иначе с ними связаны задолго до того, как тебя увидели впервые. Так что же является первопричиной? Может быть, мне надо бросить не работу, а тебя?
Я оторопело молчала.
- Но и это тоже не спасает меня, - продолжал Алик. - Ведь с Семиной-то ты не была знакома, а только видела ее один раз. И вообще, мне все это напоминает какую-то семейную сцену. Что, ты готовишь меня к смерти?
- Я так за тебя беспокоюсь, - тихо сказала я, пытаясь сдержать слезы.
- Твое беспокойство, Сашенька, безусловно мне льстит. Оно свидетельствует о том, что наше, с позволения сказать, знакомство переросло в привязанность. Причем не скрою - взаимную. Но она совершенно не является поводом для того, чтобы я бросил и сидел около твоей юбки, обеспечивая тебе спокойную жизнь.
- Ты ничего не понял, Сухов, - вздохнула я. - Наши отношения всегда были хороши тем, что мы не мешали друг другу. Я прекрасно понимаю, что это удобно тебе, и не скрываю, что это точно так же удобно и мне. Я действительно привязана к тебе. И, думаю, естественный конец нашим отношениям не грозит. Знаешь, - я улыбнулась, - мне вдруг подумалось, что если я паче чаяния соберусь выходить замуж, то приглашу тебя в свидетели. Прости, я сейчас скажу грубость, но мне кажется, что после этого тебе будет даже интереснее спать со мной. Угадала?
- Ты проницательна, - усмехнулся Алик. - Продолжай, пожалуйста.
- Мы с тобой друзья, Сухов. И я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Пусть конец наших отношений будет естественным, пусть они умрут сами собой. Но я не хочу, чтобы они прекратились из-за какого-нибудь несчастья с тобой. - Я старательно избегала слова "смерть", говоря о живом Алике. - Это ненормально, когда погибают молодые мужчины. Это трагедия. Одну такую трагедию я уже пережила. И не хотела бы, чтобы это случилось снова. Хотя в общем-то, живу, как и ты, сегодняшним днем.
Алик молча вышел на кухню, поставил на плиту чайник и вернулся в комнату.
- Знаешь, Сашуля, я рад, что у нас состоялся этот обмен мнениями о наших взаимоотношениях. И свидетелем к тебе на свадьбу я пойду. Правда, спать с тобой после этого я вряд ли буду. Но это детали. Кстати, и разговор наш сегодняшний завтра скорее всего был бы совершенно другим. Но не о том речь. Я тут накричал на тебя с твоими навязчивыми идеями. А ведь ты так и не сказала мне, раскопал ли Брадис до своей смерти что-нибудь новенькое?
- К сожалению, нет, - вздохнула я. А если и успел, то об этом теперь никто не узнает. Буквально через две-недели после нашей с ним последней встречи он уже перестал кого-либо узнавать. Так и умер, не приходя в сознание.
- Может быть, какие-то его записр сохранились? - спросил Алик.
- Я спрашивала. Говорят, ничего не осталось. Только телефонная книжка. Я сама ему эту книжку из дома приносила. Да на это вряд ли можно было и рассчитывать, он же все держал в голове. Жаль старика, - помолчав, сказал Алик. - Мог бы еще пожить.
- На самом-то деле он был не такой уж и старый, всего шестьдесят три года. Мог, конечно, уйти на пенсию, но не хотел. Говорил, что дома скиснет, да и начальство упрашивает остаться. Таких профессионалов, как он - по пальцам перечесть.
- Да, начальство наше всегда упрашивает поработать. А как путевку в санаторий - не допросишься. В очереди на квартиру - не достоишься. Придешь со Своим гастритом в генеральскую столовую - вытолкнут взашей. А потом в холле листок с фотографией из личного дела вывесят с одним из трех стандартных вариантов текста: или после тяжелой и продолжительной болезни, или скоропостижно скончался, или погиб при исполнении
- И все-таки лучше бы тебе без этого обойтись, - сказала я.
- Как же без этого обойдешься? Все равно придется. Давай-ка лучше чайку попьем, пока этого не случилось.
- Торопишься? Ты разве не останешься?
- Останусь, конечно. Я же еще не был свидетелем у тебя на свадьбе.
Глава 7
Апрель 1985 г., г. Москва
- Значит, так вы должны понимать, что процессы пошли. И это - основное. Но я тебе скажу откровенно, народ нас может не понять, если буквально завтра мы начнем поднимать цену на водку. А сделать это придется. Нам нужно очень много денег. С нефтью дела. плохи, то есть пока еще все нормально, но скоро этому конец. Так что здесь нужен какой-то новый подход. Кстати, ты обратил внимание на это общество, созданное в Ленинграде?,
- Простите, какое?
- Ну это, трезвенников и язвенников, под руководством какого-то профессора. Они нам не могут испортить игру?
- Ну что вы. Наоборот, они нам очень помогут. Вам надо поддержать эту кампанию. С одной стороны, она продемонстрирует заботу партии о здоровье народа, а с другой - обоснует требованиями трудящихся и, так сказать, видных деятелей медицины необходимость новой антиалкогольной кампании.
- Так откуда же у нас на это деньги? Нам надо не тратить, а получать. А самый быстрый и действенный способ - это поднять цену на водку и увеличить ее выпуск.
- Но этот способ все же потребует известных затрат. А то, что предлагаю я, и затрат почти не потребует, и принесет значительно большие барыши, и уж совершенно точно, в отличие от вашего способа, вы уж извините меня, позволит вам нажить серьезный политический капитал. Особенно среди той части населения, которая страдает от бытового пьянства и алкоголизма своих соседей и близких. Поверьте, это очень большая его часть.
- Так в чем же заключается этот твой способ? Ты что, предлагаешь снизить цену, что ли. - По Классическому варианту, испробованному еще во времена Екатерины, цену на водку надо бы действительно снизить. Это лет через десять существенно уменьшило бы ряды самогонщиков, а значит - увеличило бы приток денег в казну. Но, насколько я понимаю, вы хотите получить ощутимые результаты значительно быстрее и дешевле. Для этого нам нужна антиалкогольная кампания и соответствующий указ, который провозгласит ее начало. При этом цену на водку можно даже немного повысить. Но главное - существенно ограничить ее производство и продажу. То же самое надо сделать с дешевыми креплеными и натуральными винами. Все это прекрасно пройдет в рамках борьбы с пьянством, а общество трезвенников, вроде ленинградского, нас поддержит. Но и их надо поддержать.
- Мы им организуем выступления в прессе, а что еще?
- Там тоже живые люди. Их интерес и честолюбие необходимо подогревать. Профессоров сделать академиками, кандидатов - докторами, окружить их почетом и уважением, дать им хорошее помещение, повесить красивые вывески. Дураки это любят. Да и не только дураки. Может быть, даже организовать им свою газету или журнал. Можно то и другое.
