— Бабушкины сказки.
— О нет, англичанин, — еврей понизил голос, хотя рядом никого не было, — не сказки. У алмазов множество мистических свойств, это давно известно. А Голубой Султан — самый таинственный.
Ювелир перешел на шепот.
— Слышал, алмаз, отданный добровольно, защищает нового владельца, хорошим людям делает добро, а злым приносит несчастья. Говорят, на нем выгравировано заклинание на языке моголов.
Просперо взглянул на Пола, увидел скептическую ухмылку и, замахав руками, воскликнул:
— Ты никогда не слушаешь меня, англичанин! Зачем я тебе все это рассказываю?
— Так ты готов предложить хорошую цену, Просперо, если этот камень попадет ко мне в руки?
— Нет, англичанин, мне не нужен Голубой Султан. Ни за что! — резко ответил еврей. — Мало кто из ювелиров согласится прикоснуться к нему.
— И почему же?
Мендоза нервно поежился.
— Этот камень сам выбирает путь, — ответил он, не глядя Полу в глаза.
— Что?!
— Я сказал, он сам выбирает путь! — Старик нетерпеливо перекинул бороду через плечо и повысил голос: — Что, не слышал ни слова?! Думаешь, волшебный камень можно запросто купить или продать? Нет. И горе тому, кто попробует заполучить его!
Мендоза собирался уйти обратно в мастерскую, но остановился в дверях.
— Если тебе действительно интересно, я слышал, что драгоценность продавал мужчина, не женщина. Говорят, он из Константинополя.
— И где он теперь?
— Исчез в неизвестном направлении. Привозил алмаз к нам в гетто на оценку. Но даже если кто-нибудь захотел бы приобрести его, цена смутила бы любого. Не думаю, что кто-нибудь решился бы торговаться. Один мой знакомый предложил взять алмаз на хранение (никому ведь не хочется расхаживать по городу с таким сокровищем в кармане) и замолвить за него словечко нашим в Антверпене и Амстердаме. Всегда можно найти дурака, который решится купить камень, просто надо потратить на это время. Он сказал, что вернется, но…
— Так и не вернулся?
— Слышал, этот дурак, пусть его имя навеки сотрется из людской памяти, проиграл камень в карты!
Ювелир отвернулся и плюнул на пол.
— Я прав, англичанин, у камня свой путь. И нет смысла спрашивать почему или пытаться это изменить.
ГЛАВА 13
Пол и Керью ушли из мастерской Просперо уже за полночь. Ярко светила луна. Купец не стал брать гондолу, чтобы не привлекать лишнего внимания, и они шагали по набережным маленьких каналов.
Наконец Пиндар нарушил молчание:
— Думаю, нет смысла спрашивать, где ты пропадал последние два дня? — Он старался говорить тихо, но не смог скрыть язвительности. — Хотя нет, ничего не говори. Свободен, Керью. Basta![13] Мне все равно, где ты проводишь время.
— Не горячитесь, ухожу. Но перед этим хочу спросить, что вы с Амброзом Джонсом обсуждали наедине. Впрочем, вы вряд ли ответите.
— Ты добился чего хотел.
Керью проигнорировал издевку и спросил:
— Кто такой Амброз?
Пол молчал.
— Вы же с ним уже знакомы? Я ни на секунду не поверил, что он просто один из коллекционеров Парвиша.
— А еще он осведомитель Левантийской компании, чтоб ты знал, блудливый тощий болван! — Пиндар поморщился от боли в ребрах и остановился перевести дыхание. — Ты хоть представляешь, что наделал? Очернил меня перед Парвишем, а еще и…
— Никого я не очернял, — перебил его Джон. — Просто хотел, чтобы вы пришли в себя!
— Не знаю, чего ты хотел, но теперь Амброз Джонс может выставить меня идиотом в глазах всей Левантийской компании!
— Вы и так выставляете себя дураком! Всем известно, что вы обезумели от этой… меланхолии! И сами на себя не похожи!
Крики повара отражались от стен узкой калле.
— Замолчи, мерзавец! — Торговец схватил слугу за плечо и оттащил в темный угол. — Напоминаю, что в отличие от тебя у меня есть разрешение ходить по улицам так поздно. Если нас услышат караульные, я отшвырну тебя в сторону, словно крысу!
Они протиснулись между домами и подошли к мостику. Купец часто и тяжело дышал, грудь его нещадно болела. Прислонился к стене, запрокинул голову, попытался отдышаться и определить, где они. Умудрились свернуть не в ту сторону и заблудились.
Пиндар и Керью стояли на набережной очень узкого канала. Поток раздваивался: слева виднелся мост, от которого две улочки убегали в глубь Каннареджо, справа канал почти сразу переходил в следующий, чуть пошире. Луна висела низко и серебрила крыши двух купеческих домов. Свет отражался в полосах темной воды с обеих сторон построек. В арочном окне горела одинокая свеча.
Есть ли на свете столь же прекрасное и одновременно печальное место? Купец прожил здесь большую часть жизни, но только сейчас осознал, что ненавидит его. Какая неведомая сила заставляла его возвращаться в этот город? Неужели все из-за того, что когда-то именно здесь они с Селией познакомились, полюбили друг друга и обручились? Затем Пиндар уехал в Константинополь по делам Левантийской компании, а корабль, на котором плыла к нему Селия, потерпел крушение. По крайней мере, сначала все так решили. Керью показалось, что один раз он видел ее в гареме султана. Селию так и не удалось найти… Осталась лишь бесконечная неизвестность.
А может, слуга прав? Купец и сам не узнавал себя в последнее время. Селия навсегда потеряна, но все в городе напоминало о ней. По какой бы улице он ни шел, чудилось, что любимая вот-вот выйдет из-за угла и побежит навстречу. Пол просто не мог выкинуть ее из головы. Пару раз Пиндару почудилось, что он видел невесту. Сначала — бледная девушка с золотисто-рыжими волосами. Она сидела у окна, склонившись над рукоделием или книгой. Потом — в проплывающей мимо гондоле. Девушка сидела вполоборота к нему и касалась пальцами воды. Но затем видение оборачивалось, говорило что-нибудь, и Пол сразу понимал: это не Селия, он никогда не увидит ее. Казалось, мир вокруг гниет, распадается на части.
Внезапно на другой стороне моста мелькнула странная тень.
— Видели? В арке слева? — прошептал Керью.
«Значит, не померещилось». Пол кивнул, наклонился к Джону и собрался шепнуть ему что-то на ухо, но тут они увидели мужчину в плаще с капюшоном. Незнакомец остановился на середине моста.
— Пол Пиндар?
Торговец велел Керью оставаться на месте и подошел к мужчине, положив руку на висящий на поясе кинжал.
— Кто вы?
— Пол, это я! — Незнакомец поднял руки, показывая, что безоружен. Потом снял капюшон, и в лунном свете Пол действительно разглядел знакомые черты. — Это же я, Франческо.
