— А я и не знал, что ты такой богатый? — садясь в карету, удивился Мальцев.
— Был — уныло констатирую я.
— Не переживай. Сейчас приедем, оформлю долговую расписку, а к Рождеству я с тобой рассчитаюсь. Ну а пока ты мне расскажешь об новых вагонах, я же видел, как ты презрительно скривил лицо, наблюдая чертежи графа — и смотрит на меня с прищуром.
Но вот о доле мне что-то в новых предприятиях он не заикнулся. Одним словом…русский олигарх. Ну и ладно…пока переживём…но запомним.
— Ну и надо учесть, что движение будет и зимой, а у вас это не предусмотрено. Помните, как вы в санях зимой ездили? Ну и отхожее место делать надо…путь то не близкий — аккуратно подбирая слова, и делаю вид, что усиленно думаю, медленно всё это произношу.
— Вот по приезду домой и изложишь все свои…умные мысли на бумаги…и нарисуешь — констатирует Мальцев.
Мне остаётся только глубоко вздохнуть и пожелать, чтобы вагоны у нас действительно сделали лучше, чем было в истории.
(«На чугунке в пятницу замерзла барыня — в Петербург явился труп ее»… «Мороз страшный до 35 градусов доходит, я простудился и в путь пуститься не рискую, тем более что я порядком стыл и на 10 градусах, да еще 3 часа ждал на одном месте за недостатком паров на локомотиве»… Эти слова из писем Мусоргского Балакиреву, датированных январем 1861 года. — прим. Автора.)
Глава 9
— Ты даже не представляешь, как трудно найти хороших мастеров. Да даже просто грамотных людей — рассуждает передо мной Мальцев.
Мы сидим за поздним завтраком в окружении множество рыбных блюд. Рыбный день у них что ли? Может всё же церковный пост какой-то? И далеко, не все блюда мне понравились. Обсуждаем дела и планы и в Гусь-Мальцевском.
— Конечно, тяжело. Вы же их почти не учите. Вы посмотрите, сколько у вас детей работают по двенадцать часов в сутки, а им учиться надо. А когда? Вон в Англии законодательно десять часовой день, а некоторые промышленники установили и восемь. (В 1810 году известный английский социалист Роберт Оуэн установил на своем предприятии в Нью-Ланарке десятичасовой рабочий день для сотрудников. Спустя семь лет он пошёл на новое уменьшение рабочего дня — до восьми часов. Оуэн даже придумал специальный лозунг: «Восемь часов работы, восемь часов развлечений и восемь часов отдыха». У нас пошли ещё дальше, в 1952 году, в своем труде: «Экономические проблемы социализма в СССР» — Сталин рассматривал возможность о переходе всей страны на шести, а потом и на пяти часовой рабочий день, для того, чтобы у людей появилось больше времени на саморазвитие и отдых. Привожу Вам отрывок из его книги:
«Необходимо добиться такого культурного роста общества, который бы обеспечил всем членам общества всестороннее развитие их физических и умственных способностей, чтобы члены общества имели возможность получить образование, достаточное для того, чтобы стать активными деятелями общественного развития, чтобы они имели возможность свободно выбирать профессию, а не быть прикованными на всю жизнь, в силу существующего разделения труда, к одной какой-либо профессии». (Вот тебе и диктатор, так что нечего слушать всякий западный бред. — прим. Автора.)
— А они ведь не дурнее наших промышленников, как Вы считаете? Изделия и станки всё сложнее и сложнее. И где вы дальше мастеров брать будете? Всех из-за заграницы приглашать? И рабочих тоже? — удивляюсь и злюсь в одной эмоции.
— Да они и так сейчас баклуши бьют. Сбыта продукции нет — махает рукой олигарх.
— Вот у вас и есть, то густо то пусто. А были бы они образованы, что-то бы улучшали или придумывали. Сейчас же вы можете вытащить будущих пленных венгров и других…ну там разных артиллеристов и других технических специалистов. Ну, хотя бы временно нанять за минимальную плату — не очень уверенно предлагаю я хоть какой-то выход.
— Ну, может быть…хорошо напишу Ридигеру у меня с ним вроде не плохие отношения. М-да. Но если я буду крепостных детей учить… то это тут же доложат императору…и мне не поздоровиться — постучал пальцами по столу Мальцев.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Всё больше понимаю что, даже такой просвещённый человек как Мальцев, не представляет себе жизни без крепостных и его «твёрдой» руки. Почему-то весь правящий класс думают, что крепостные, если их освободить, ломануться от них на все четыре стороны. Хотя я бы точно ломанулся, но я-то не в счёт. Наших всех аристократов всё и так устраивает. А то, что мир вокруг их меняется, ну и что? Нас и тут не плохо кормят и не нужно нам ваше…Таите, нам и тут не плохо. Страусы. До них никак не доходит, что всё резко изменилось. В теперешней жесточайшей конкуренции стран, ты или дичь или охотник и никак по-другому. Как будто на Марсе живут. И объективные крушения монархий вокруг, их не настораживает. Хотя, что их может настораживать? Они если что всегда сумеют за границу смыться. И хрен что объяснишь. Ведь чем отличается монархия с правящим классом из аристократов от других строев? Тем, что аристократы имеют привилегии уже при рождении по отношению к другим, а остальные жители империи этого лишены. Стать даже простым дворянином очень сложно, не зря их в империи только два процента, а аристократов вообще единицы. Ну а им, зачем что-то менять? Им и так хорошо. А другие слои населения тоже хотят и власти и денег и свободы. И получается конфликт внутренний. Плюс многим странам понравилось грабить другие, ведь это очень выгодно. Да ещё можно и «внутренний» пар спустить вовне. Что делать перед надвигающеюся опасностью, даже не представляю? Как всё сложно. Уже сам во всём этом запутался. Ладно, поступим по принципу, ученье — свет.
— А Вы создайте школу повышения мастерства. Для маленьких типа кадетско-ремесленное училище. А то, что не все выпускники пойдут в армию, так не у всех здоровье это позволит — и улыбаюсь. Надеюсь, что он понял, что я имею ввиду.
— Та-ак. Умеешь ты головную боль навязать. Пора сына возвращать. Хватит ему на царя-батюшку работать. И опять возникает вопрос. Где на это всё… деньги взять? — о чём-то размышляя, тянет Мальцев. — Да и власти у меня маловато.
— К Вам Дубельт Леонтий Васильевич — объявляет Андрей Сергеевич, личный слуга Мальцева.
Опа, и с чего бы это вдруг? Я смотрю на Мальцева. Он тоже, похоже, не в курсе вопроса. Всё-таки не та должность и звание у Дубельта, чтобы так просто ездить. Я вообще подозреваю, что только благодаря Мальцеву сам Дубельт и прибыл в Москву из столицы разбираться со мной. Хотя может и по каким другим своим делам, тоже.
— Отведайте, чем бог послал — радушно приветствует Дубельта хозяин.
Пока гость насыщается, говорим не о чём конкретном. Разве что Дубельта заинтересовал мой костюм.
— Не подскажите, где вы Дмитрий, такой приобрели? Английский? — обращается он ко мне.
— В Туле. В салоне мадам Антоновой — главное чтобы костюмчик сидел, пропел я про себя.
— Я слышал, что в Туле много новинок появилось. Может съездить туда с инспекцией, как вы считаете? — улыбается «тигр» в человеческом образе.
М-да. В двадцать первом веке слетать за обновками в Париж или Милан нормально, а тут можно и в Тулу съездить. Заодно, вроде, как и по делу. И чему я удивляюсь?
— Да, вы правы. В Туле за последнее время многое изменилось — даю нейтральный ответ.
— Ну что же, займёмся делами — отставил полупустую чашку с кофе. — Вам нужно срочно съездить в Новогрудок Минской губернии и поймать некоего Франциска Духинского. Он должен привезти деньги польской шляхте для участия в беспорядках Венгрии и Польше. Собирайте свой «пиратский» отряд — улыбается. — Сотрудника-проводника я дам. Половину добытых денег отдадите мне.
Он что — охренел? Я ему кто, подчинённый? Какого хрена, я должен за каким-то поляком гоняться? Да ещё половину трофеев в случаи успеха за это отдать? Тут верхи что совсем в край оборзели? Понятно, почему их под корень через шестьдесят с лишним лет будут безжалостно рубить. Никакого чувства меры нет. Не у кого.
