– Я бы не сказал, что влюблен в нее, но мне нравится ее творчество, – твердо ответил Боря.
– Ну, тогда Вам понравится и Малья, – Марина завела автомобиль и уверенно нажала на педаль газа.
– А кто такая Малья? – спросил он, зацепившись за музыкальную тему, как за спасательный круг, – Это Ваша кошка?
Марина рассмеялась. И, не потому, что по достоинству оценила тривиальную шутку Бориса, а потому, что почувствовала, как он окончательно расслабился, перестав думать о своей жене.
– У меня нет кошки, – продолжала смеяться Марина, – А Малья, это такая джазовая певица. Поет в стиле cool-jazz. Я, как раз купила, ее альбом. Мне кажется, Вам понравится. В крайнем случае, мы с Вами послушаем Шаде. Кстати, простите меня, что я не включаю музыку в машине. Ее пластмассовый звук меня раздражает.
– Все нормально, – успокоил ее Борис, заметив, что они действительно, все это время, ехали в тишине, – мне не мешает. Ну, в смысле, мне музыка и в моей машине надоела. Так, даже комфортнее. Нужно будет тоже поэкспериментировать и поездить в тишине. Правда, для этого мне будет необходим хороший собеседник…
Борис вдруг замолчал, посмотрев в свое окно. Прямо за стеклом, на него, осуждающе, смотрела его жена, сидя в кресле, пролетающем сквозь припаркованные автомобили.
– Это вовсе не обязательно, – вернула его мысли, обратно в салон, Марина-секретарша, – поверьте. Совсем не обязательно…
Они еще немного пообсуждали свои музыкальные предпочтения, и резко перешли к обсуждению «женщин за рулем». Боря восторгался Мариной и ее умением объяснить необъяснимые вещи. Ему нравился ее открытый, звонкий смех, ее смелая непосредственность и магнетическое обаяние. До сих пор, он считал ее красивой женщиной-пустышкой, из числа тех, кого Господь награждает красивым телом, напрочь лишая внутренней красоты. И, вроде бы, она ничего такого не сказала, чтобы выдавало ее супер-интеллект, но во всем: в ее словах, ее взгляде и даже в ее смехе, чувствовалась какая-то особенная рассудительность. Это была не дура-секретарша. Это была уверенная в себе женщина – сильная и самостоятельная, умело пользующаяся своей идеальной внешней оболочкой.
– Мы приехали, – объявила она, и, выключив двигатель, потянулась за пакетом с едой.
Демонстрируя его тяжесть, Марина обеими руками вынула из-за сиденья бумажный пакет и поставила колени Бориса. Подняв голову, она на секунду задержала свой взгляд на его глазах, начинавших вновь заполняться неуверенностью.
– Мы никому не расскажем об этом дурацком приключении, – улыбнувшись, тихо сказала она, – даже Вашей жене.
Она подалась еще немного вперед, поцеловала его в уголок губ, и, резко вернувшись в свое кресло, шутливо скомандовала: «На выход, Борис Валерьевич!» Открыв дверь, она выскочила из машины, оставив в ней ошарашенного Бориса. Он подчинился и последовал примеру Марины.
«Что это было?» Будто клеймом горело то место, куда прикоснулось тепло ее губ, словно зияло отверстием в его голове. И, протянув через это отверстие незримый электрический кабель, кто-то подал разряд необъяснимых ощущений. Все пространство его головы заполнила необычайная какофония звуков. Он слышал шум ветра, гул трансформатора, звонкое биение его собственного сердца – оркестр, играющий странные симфонии, пчелиный рой жужжащих вопросов. Не помня себя, Борис вывалился из машины.
35
Вопреки ожиданиям Бориса, ее квартира не была похожа на жилище ведьмы, с лампадами и куклами Вуду. Не представляла она из себя и садомазохистскую келью юной потрошительницы сердец. Не было в ней ни железных кроватей с наручниками и цепями, ни бандажей и плеток, разбросанных по углам. Это была аккуратная светлая квартирка-студия в современном, минималистском стиле от IKEA, в теплых, молочно-кофейных тонах.
В прихожей, Марина освободила Бориса от его ноши, забрав у него ресторанный пакет, и предложила сесть на диван, стоявший почти на средине просторной прямоугольной комнаты. Она подняла крышку ноутбука от Apple, и комнату наполнили мягкие, доносившиеся откуда-то сбоку, серебряные звуки джаза. На маленьком столике перед диваном появились те самые креветки и два бокала для белого вина. Боря откупорил врученную ему бутылку и, глядя на присевшую напротив Марину, расположившуюся на толстом, молочно-белом ковре, наполнил бокалы.
Ему действительно понравилась Малья. Она, как нельзя кстати, дополняла теплый антураж комнаты, делала ее уютной и безопасной. Теперь он слышал только музыку, избавившись, наконец, от назойливых звуков трансформатора.
– Правда же, тут намного уютнее, чем в ресторане? – словно прочитав его мысли, спросила Марина, попробовав вина.
– Тут все намного волшебнее, чем я себе представлял, – признался Борис, согревая свой бокал обеими ладонями, – Вы, эта музыка, даже это вино…
Марина, вдруг, тоже его почувствовала – это волшебство, неожиданно охватившее их обоих, закружившее и сблизившее их, растворившее в музыке, смешивающейся с винным ароматом нагретого Борисом бокала. Она поставила недопитое вино на стол и расстегнула блузку. Пока, обескураженный происходящим на его глазах действом Борис, рассматривал ее великолепную грудь, сдерживаемую белоснежными кружевами ее нижнего белья, Марина оказалась у Бориных ног. Поставив руки на диван, она приподнялась, встав на колени, и ее губы оказались в сантиметре от его лица. Теперь, Борису мешал бокал. Он попытался поставить его на столик, подавшись слегка вперед и… их губы соприкоснулись. То ли от страха, то ли от счастья, но в его голову лезли совершенно идиотские мысли: «Не расплескать бы вино. Нужно освободиться от этого чертового бокала!» Не размыкая губ, он попробовал вывернуться и привстать. Когда стеклянная ножка опустилась на столешницу, Борис оказался над Мариной. Она лежала на его левой руке и, сомкнув губы, дразнила и завораживала его блеском своих улыбающихся глаз. Вот теперь, его мысли перестали быть идиотскими. Теперь они были сосредоточены на роскошном женском теле, так удачно свалившемся с неба в его руки. Марина была очаровательна. Нет. Она была невероятно красива. Ему захотелось коснуться ее лица, ее волос, ее груди, проверить – не снится ли ему эта красота. Он нащупал маленький замочек за ее спиной и больше не смог сдерживать, захватившую все его тело, страсть.
36
В комнате звучала Шаде, перебивая легкий шум бегущей воды, доносившийся из ванной комнаты. Развалившись на ковре, сидя в одних трусах и рубашке, Боря доедал жирную креветку. Он был расслаблен и счастлив. То и дело, закрывая глаза, он переживал головокружительные моменты его сегодняшнего бенефиса. Снова и снова, ощущая в руках красивое женское тело, он вспоминал каждый его бугорок, каждый его сантиметр. Задумчиво глотая вино, он возвращался к ее лицу, будто пил сладкий поцелуй из ее губ. Продолжая слушать легкую джазовую мелодию, мысленно хвалил себя за проявленные им стойкость и героизм. Наконец, он открыл глаза и потянулся к своим брюкам.
Отыскав в кармане свой телефон, он набрал номер Славы. Абонент все еще не мог с ним разговаривать. Боря отложил телефон и снова закрыл глаза. Его воспоминания прервал щелчок дверной защелки, но он не пошевелился, продолжая сидеть с закрытыми веками. Марина неслышным шагом прошла в комнату и, подкравшись к Борису, наклонилась к нему и поцеловала.
– Борис Валерьевич, – запахивая слегка открывшийся халат, улыбнулась Марина, открывшему глаза Борису, – Вам кто-то звонил?
– Нет. Это я звонил. Я попытался найти своего пропавшего друга, – улыбаясь, ответил он.
– Нашли? – она присела на полу, рядом с ним.
– Нет, – ответил Борис и, чуть привстав, налил ей вина, – он еще на своем свидании.
– У него тоже есть секретарша? – прищурившись, поинтересовалась Марина, кусая креветку.
– Нет. У него даже жены нет, – спокойно ответил Борис и мгновенно пробудил в себе иные воспоминания.
Он занервничал. Его как будто ударили, откуда-то изнутри. В области груди, неожиданно возник огромный горящий шар. Он нарастал и давил на живот, обжигал уши и скулы. Тело залихорадило и затрясло. Боря открыл рот, чтобы глотнуть побольше воздуха, но это не помогало.
– Марин… – выдавил он, наконец.
– Борис Валерьевич, – спокойно ответила Марина, не дав ему договорить, – я знаю, что Вам необходимо идти. Я Вас провожу.
Она встала и, подняв с пола его брюки, бережно передала Борису. Он застыл в нерешительности. Теперь, ко всему прочему, ему стало немного стыдно. Марина закрыла глаза и снова его поцеловала. Долгим и нежным поцелуем. Его шар стал остывать. Грудь еще болела, но жар отступил и дал возможность прийти в себя.
Они попрощались в коридоре. Борис обхватил ее талию и опустил голову в ее грудь. Он втянул ноздрями воздух. Вдохнул так глубоко, словно хотел вобрать весь ее аромат, все ее тепло, всю ее нежность. Вобрать и унести с собой. Он еще что-то хотел сказать, но Марина положила ладонь на его губы, заставив его смолчать. Она улыбнулась и напомнила:
