длины — километр или два. Но самое ужасное, что я так и не увидел людей на стенах. Даже когда я уходил в ночи. Здесь были постовые. Но сейчас… Да и если они захватили город, но должно же остаться хоть что-то. Вот не верю, что их пустили без боя.
Пин зашёл в палатку, приказав мне оставаться снаружи. Я послушно выполнил его приказ, надеясь, что хоть командование окажется посговорчивей. Хотя я спокойно могу войти и выйти из города, устроив здесь кровавую баню.
Но меня насторожил тот голос в палатке. После случая с Неоном я больше не хочу так рисковать. Впустят — хорошо, ну на нет — уйду подальше и ночью проберусь незамеченным. В конце концов, меня разыскивал только местный казначей с его прихлебателем. А эти о моих грешках не знают. Вот только если спадёт иллюзия, меня посчитают демоном и попросту убьют.
— Эй, деревенский, тебя как звать-то? — Послышалось из одноместной палатки.
— Параном кличут, — ответил ему спокойно.
— Моё имя ты уже знаешь, — и через пару секунд, словно он на что-то решался, — Горячее будешь? У меня тут травки есть, в одного пить отвар не хочу.
— Конечно, буду, — ответил я, вспоминая, что мой заплечный мешок так никто и не проверил. Да что там, его даже снять и оставить на входе не попросили. Может, настолько важное задание?
— Тогда вот тебе, — из палатки протянули котелок. — Набери в него снега и потом подойдёшь ко мне, если нет средств для розжига. Также не забудь набрать валежника. Стражникам в проходе скажешь, что командование спит и ты пошёл набирать хвороста по приказу господина Пина.
— Хорошо, господин Пин, — ответил я и взял котелок. Видимо, тем, кто находится в звании рядового, не положены рабы, или конкретно этот ещё не накопил себе на прислугу.
Я пошёл к выходу из лагеря. Меня также без вопросов выпустили после моих слов о Пине. Всё страннее и страннее. Зашёл в лес и по-быстрому наломал веток. После набрал снега, брал с запасом. Жаль, что я не взял с собой огниво, а ведь это может показаться подозрительным. Решил стащить его из чьей-нибудь палатки.
Получилось это легко и непринуждённо, украл вместе с сумкой. Огниво торчало прямо из внешнего, наспех пришитого кармана на пуговице. Видимо, это был такой же доходяга, как и Пин, поскольку в сумке нашлось только самое необходимое. Немного сворованных краюх хлеба, сгнившие овощи, сушеное мясо и фляга с водой, даже не с вином.
Сумку выкинул по пути, забрав только самое нужное, а именно то, чем разводить костёр. Также забрал оставленный валежник, сложно было бы с ним воровать. И вот я снова у палатки Пина, пытаюсь развести костёр в минусовую температуру. Благо на улице стоял несильный минус. Хотя на следующей неделе должны ударить январские морозы, вот тогда-то им всем не поздоровится.
Это было сложно, я про то, что бить камни друг о друга и не сломать их. Хотя и пытаться разжечь мокрые ветки тоже оказалось задачей не из лёгких, но у меня получилось. Я просто, пока никто не видел, ускорился. Думал, руки вспыхнут от такого фейерверка, который я вызвал.
Через час вода вскипела. Время уже шло к семи, но, как я понял, здесь отложенный подъём. Просто обычно в шесть все уже на ногах. По крайней мере, так было в той армии, которую я помню.
Пин вышел из палатки своей тихой походкой. Вот вроде и обычный рядовой, а как-то ко мне смог подобраться. Что-то он скрывает и недоговаривает своему начальству. Может, это шпион какой-то из трёх сил? Маги, фиолы и разные королевства спокойно могли отправить своего человека, чтобы проследить за всем происходящим. Да и в палатке он уж слишком долго был. Может, как-то докладывал своим нанимателям о том, что нашёл меня?
— Закипело? — Пин вышел из своей палатки, поправляя одежду.
— Да, господин Пин.
— На, это тебе. — Он протянул мне глиняную кружку с травами.
— Спасибо. — Поблагодарив, взял стакан и, зачерпнув кипяточку, стал ждать, пока он заварится.
— Может, расскажешь о себе, Паран?
— А что рассказывать? Родился в деревне, учился, потом пошёл лес рубить, жену нашёл, она мне дочь снесла, но погибла при родах. Вот растил её один.
— А в город-то её зачем потянуло? Как понимаю, это не ты её отпустил?
— Нет, господин Пино, — назвал его по полному имени. Раньше он на мои оговорки и фамильярность не обращал внимания, но мало ли, потом предъявит. — Сама ушла с парнем. Говорит, он хороший охотник, хотя меня с ним так и не познакомила. — Попытался убрать одну из переменных, чтобы приходилось меньше врать, но здесь же и прокололся.
— Значит, говоришь, отпустил с незнакомцем. — На его лице я увидел полуулыбку. Он меня раскусил.
— Сбежала, говорю. Записку оставила и ушла. Ну а я что? Потом проведал их. Юлий оказался хорошим мужиком. Вместе мою дочурку отругали за поступок. — Сделал грустный вид. — Но она сказала, что стеснялась меня. Папа — лесоруб, подумает, что каторжник и, мол, бросит её. — Ещё один притворный вздох.
— Ты пей отвар, остынет — не вкусным будет.
— Спасибо, господин Пино, — ответил я, но на самом же деле лишь коснулся языком напитка, имитируя пару глотков. Он так пристально смотрел за тем, что я пью, и сомнений у меня не осталось.
Пино — значит, пить, возможно, он ядовар, а сам строит тут из себя. Или же, как шпион, хочет первым вытащить из меня всю информацию. В эту игру можно играть вдвоём. Когда я поставил кружку, он показал своё истинное лицо.
— Ха-ха-ха, я думал, не попадёшься в столь глупую ловушку. Как ты уже понял, я разведчик, и у меня к тебе есть несколько вопросов. — Я специально скосил взгляд на кружку и широко раскрыл глаза, изображая испуг. — Это обычная сыворотка, заставляет людей проникнуться к собеседнику и говорить правду. А теперь выкладывай, кто ты и кто тебя прислал. Ты же не из деревни Край?
— Я из Райкана. — Вроде и не соврал, но и всей правды не сказал.
— Молодец. Куда делись все люди из окрестностей? Не похоже, чтобы они сбежали. Все вещи, деньги и скот остались на месте. Да даже еда в тарелках стоит
