class="p1">– Ты всегда была такой? – спросил я.
Миа обернулась.
– Какой? – спросила она, совершенно не стесняясь своей наготы.
– Хрупкой.
Она вытянула руки перед собой, придирчиво осматривая их, опустила взгляд на живот и ноги.
– Нет, – взглянула в зеркало. – Точно нет. Сейчас я больше похожа на изгнанную, чем на волчицу в стае. Не нравится? – полетел вопрос в меня.
– Мне нравится все, что связано с тобой.
– Красиво, – она тряхнула темными волосами и вернулась к поиску одежды.
– Думаешь, лгу? – спросил я, рывком поднимаясь на ноги, обхватывая волчицу за талию и возвращая ее в постель.
– Нет, не лжешь, – ответила Миа, замирая в моих руках. Зрачки расширены, дыхание частит, ей так же нравилось происходящее, как и мне.
– Не хочу, чтобы ты уходила, – сказал я, нависая над ней.
– Ты же мне не сказал об этом, – произнесла она хитро. – А сам только что говорил, что нет проще способа узнать друг друга, чем разговор.
– Согласен, моя вина, – я склонился, целуя мягкие губы. Легко, едва касаясь. Я все еще боялся сделать больно. Спугнуть эфемерное счастье в своих руках. Слишком много событий для столь короткого срока. С момента нашей встречи на заправке не прошло и месяца.
– Ну так и исправляй оплошность, – прошептала она, подставляя лицо под поцелуи.
– Я постараюсь, – хмыкнул я.
Сейчас весь мир сузился до одной комнаты. До волчицы в ней. Требующей защиты и покровительства и сильной одновременно. О которой хотелось заботиться. Которую хотелось скрыть от жесткого мира и всех, кто мог причинить ей боль. Но шуткой происходящего было то, что именно я сломаю ей жизнь, если не смогу найти ведьм.
– Не думай ни о чем, – Миа провела теплой ладонью по моей щеке и потянулась за поцелуем.
***
– Что еще ты умеешь готовить? – волчица забралась с ногами на мягкий стул.
– Да многое.
– А ты знаешь, что это самое сексуальное зрелище в моей жизни?
Я обернулся, отвлекаясь от нарезки овощей.
– Я так хорош? – уточнил, хмыкнув.
– Более чем, – Миа прокручивала между пальцами зубочистку, склонив набок голову. – Теперь я понимаю женщин, что выбирают мужчин, умеющих и любящих готовить. Это очень сексуально.
– Серьезно?
– О, да.
– Если бы знал это раньше, точно пользовался.
– Эй, – Миа запустила в меня зубочисткой. – Вкусности только для меня.
– Можешь не сомневаться.
Я пообещал себе хотя бы один день прожить нормальной жизнью. Не оглядываться на прошлое, не смотреть в будущее – наслаждаться “сейчас”.
– Я хочу пробежаться с тобой, – сказала Миа, принимая тарелку из моих рук.
– Не против, – согласился я.
– Опять этот странный взгляд. О чем думаешь? Что со мной не так?
– Ты становишься другой.
– Я настоящая тебя пугает?
– Нет. Ты меня только радуешь.
И в ответ веселье в глазах, нежность, страсть, желание. За этот коктейль можно с легкостью отдать жизнь. Без раздумий шагнуть в пропасть или огонь.
– Спорим, я тебя обгоню? – спросила она, нетерпеливо ерзая попой на стуле.
– Спорим, что я тебе поддамся, – ответил я, заражаясь весельем.
– Нечестно. Но мне нравится. Только не забудь о своем обещании, когда мы направимся в лес.
– Точно не забуду.
Как можно забыть о том, что может сделать счастливой твою пару. Тем более о совершенно ничего не стоящей просьбе. Да я готов поддаваться в беге, лото, прыжках, шахматах. Да в чем угодно! И видеть взамен совершенно неподдельную радость.
Волчица бежала к подлеску, изредка оборачивалась, проверяла, сдержу ли я обещание и дам ли ей фору.
– Семь, восемь, девять, десять, – последнюю цифру я выкрикнул и, не заботясь об одежде, опустился на землю зверем.
Давно я не играл в пятнашки. Очень давно. С момента смерти сестры. Она, как и Миа, любила дразнить меня, зная, что все равно останется победителем.
Я не торопился. Просто бежал, не выпуская волчицу из виду. Она определенно лучше знала местность, пыталась завести меня в ловушку. Резко сворачивала перед оврагом или ныряла под ветвь в самую последнюю секунду.
Я чувствовал ее веселье, легкость, тишину в мыслях.
Волчица сбросила скорость, перешла на быстрый шаг и дождалась меня. Махнула мордой, указывая направление, и опять побежала. Набирала скорость, не оглядывалась, не слышала моего недовольного рычания, спустилась с пригорка и вбежала в воду, с головой уходя в темную гладь.
– Миа, – вырвалось уже человеческой речью, когда я нырнул следом. Вода не просто холодная – ледяная. – Миа! – рыкнул, замечая довольное лицо волчицы метрах в пятнадцати от меня. – Простынешь.
– Оборотни не простывают, – волчица чуть наклонилась вперед, перекинула волосы на одно плечо и выжимала из них влагу.
– Ты только вернула оборот. Не нужно рисковать, – я пошел на Мию, разгребая ладонями перед собой воду.
– Я ничем не рискую. Ты же прекрасно об этом знаешь.
– Я не шучу!
– А разве я сомневаюсь в этом, – ответила волчица, откидывая волосы за спину и шагая назад.
– Поймаю.
– Сомневаюсь, – хохотнула она и бросилась к берегу.
Провоцировала, дразнила, хотела, чтобы я побежал за ней. И я сделал это. Настиг за три прыжка, перехватил Мию за талию, развернул лицом к себе и аккуратно уложил на траву.
– Хочешь согреться?
– Хочу, – ответил я, прижимая волчицу телом.
– С тебя капает вода, – она недовольно нахмурилась и принялась стирать капли с моих щек, лба, отряхнула волосы и провела пальчиками вдоль бровей. – Теперь отлично.
– Ты ледяная.
Миа только улыбнулась на мои возмущения.
– Я ждала встречи с тобой. Ты не представляешь как, – сказала она, обвивая мою шею руками. – Завидовала Адаму, когда он встретил Леру. Не злилась на него, конечно, но очень завидовала. А потом у них появился волчонок. Он был настоящим чудом. Сейчас вредный, но раньше, поверь, был самым сладким пупсом.
– Миа, – я откашлялся.
В горле встал ком. Слышать от своей пары, что она желает потомства, было приятно и больно. Но эти слова что-то сломали во мне. Любой оборотень желал продолжения своего рода. Любой! И я всегда этого желал… до того, как на моем теле появились знаки.
– А знаю, что ты скажешь. Проклятье…
– Да, оно. Мы ведь не представляем, как оно отразится на волчонке, на тебе…
– Ты боишься, – она смотрела на меня пристально.
– Как никогда в жизни.
Волчица злилась. Я чувствовал ее злость, как свою.
– И поэтому ты не ставишь на мне свою метку, да? Оставляешь мне выбор или отходные пути. Не веришь, что у нас единая жизнь… единая судьба. Хочешь, чтобы я была свободной, когда?..
Я не выдержал и накрыл ее рот ладонью.
– Не провоцируй, – прошептал я, боясь, что моя грубая интонация напугает.
– А ты не сомневайся, – ответила она, щекоча
