Профессор Титан прочистил горло и тоже немного похлопал, когда Юджин понял, что люди смеются над ним, и медленно опустился на свое место с ярко-красными щеками.
Райдер зарычал во все горло, его правый кулак сжался на столе со словом боль, направленным на меня, в то время как он не сводил глаз с передней части комнаты.
— У нас также есть новое кадровое объявление, — продолжил Грейшайн. — Мисс Найтшейд, к сожалению, ушла, поэтому у нас новый школьный консультант. Надеюсь, вам всем понравится знакомство с мистером Плуто, и вы с радостью примете его в свои ряды. Все ученики, нуждающиеся в сеансах с ним, смогут попасть на прием в течение недели. На этом пока все, чуваки и чувихи. Пересечемся на перемене!
Я застонала, когда колонки отключились, и посмотрела на Райдера, который тоже надулся. Я надеялась, что отсутствие Найтшейд означает конец этих мозго-трахательных сессий, и я готова была поспорить, что он чувствует то же самое, что и я.
— А я-то надеялась избежать всего этого дерьма, — прошептала я.
Райдер проигнорировал меня, и я поджала губы, когда Титан начал излагать детали зелья, над которым мы будем работать сегодня.
— Значит… ты просто притворяешься, что меня не существует? — спросила я, убирая сиреневые волосы с лица, глядя на него.
Райдер ничего не ответил, и я закатила глаза, проталкивая вишневую жвачку между зубами и разжёвывая, прежде чем надуть пузырь и громко лопнуть прямо возле его уха. Он продолжал ничего не отвечать, и я решила, что небольшая провокация не помешает.
— Я просто хочу знать, почему ты проводишь черту в этом, когда ты был готов игнорировать все правила той ночью в моем гостиничном номере, когда мы…
Райдер с яростным шипением развернулся ко мне, его взгляд впился в мой, и гипноз мгновенно овладел мной. Я не делала никаких попыток вырваться из него, позволив ему создать вокруг себя видение, пока не обнаружила, что стою на вершине холма, а он стоит передо мной, и длинная трава колышется вокруг моих ног. Это было настолько непохоже на все другие видения, в которые он когда-либо заманивал меня, что на мгновение все, что я могла сделать, — оглядеть открывающийся вид и насладиться ощущением солнца на своей коже и ветра в волосах.
— Ты знаешь, какую смерть ты можешь себе заработать, если позволишь кому-нибудь узнать, что произошло в том номере? — потребовал Райдер, и я оглянулась на него, желая огрызнуться, зарычать и закричать, но внезапно обнаружила, что мне совсем не хочется делать ничего из этого.
Я вздохнула, посмотрела на себя и обнаружила, что он одел меня просто, без всякого откровенно сексуального дерьма, которое он обычно использовал, просто джинсы и черная майка. Он сам был одет почти так же, и я на мгновение задумалась, не подобрал ли он нам подходящую одежду специально, прежде чем заставить себя произнести слова, которые было больно произносить.
— Я скучаю по тебе, Райдер, — вздохнула я, глядя ему в глаза и показывая, как сильно меня ранит разлука с ним, зная, что он это чувствует и без моих попыток объяснить.
Он нахмурился, отрицание колебалось на его губах, когда его силы показали ему правду моих слов.
— Разве у тебя не должно быть все, чего ты только можешь пожелать? — спросил он с горечью. — Что такого тебе не хватает во мне, что Симба не может тебе предложить? Ему что, трудно попасть в нужную точку?
— Дело не во мне и не в нем, — ответила я, мой взгляд был прикован к его темно-зеленым глазам, я искала там хоть дюйм честности, мне нужно было знать, что он чувствовал в этот момент больше, чем мне нужен был воздух для жизни.
— Ну, между мной и тобой никогда не было ничего общего, — выплюнул он, и я знала, что он почувствовал, когда его слова отозвались болью в моей груди.
Я встала перед ним, шаг за шагом приближаясь к нему, пока не была вынуждена откинуть голову назад, чтобы посмотреть на него.
Его жесткая поза только усилилась, когда он посмотрел на меня, и я придвинулась еще ближе, пока мои губы почти не коснулись его губ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я имела в виду то, что сказала тебе, — вздохнула я, зная, что это правда, независимо от того, насколько пугающей была перспектива признаться в этом. Потому что признание этого факта делало его реальным, а если это было реальным, то он мог пронзить меня глубже любого клинка. До встречи с моими Королями единственным видом настоящей любви, которую я когда-либо знала, была любовь к Гарету, а это было не совсем не похоже на это, но так же готово было причинить боль. Потому что если бы этого было недостаточно, если бы они оставили меня или были потеряны для меня, то я знала, что раны, которые нанесет мне эта любовь, никогда не перестанут кровоточить.
Райдер смотрел в мои глаза, его горло подрагивало, когда он пытался удержать любой намек на эмоции внутри себя, заблокировать и спрятать их подальше, но я не стала давить.
— Я люблю тебя, Райдер, — сказала я, глядя ему прямо в глаза, мои губы прикоснулись к его губам и вызвали низкий стон из его горла, когда он на секунду закрыл глаза и почти прильнул ко мне.
Мое сердце заколотилось, когда его губы оказались так близко к моим, что я почти почувствовала его вкус, но он не стал преодолевать этот разрыв.
— Ты даже не знаешь меня, — сказал он низким голосом. — А если бы знала, то поняла бы, что здесь нет ничего, что можно любить.
Видение разбилось, и у меня перехватило дыхание, когда я обнаружила, что в реальности нахожусь так же близко к нему, как и в видении, наши рты почти соприкасаются, так как мы каким-то образом двигались, несмотря на то, что так не должно было быть.
Райдер отшатнулся от меня, и я посмотрела ему вслед, понимая, что почти все в классе сейчас собирают ингредиенты, необходимые для приготовления сегодняшнего зелья, и я наблюдала, как Райдер протискивается между ними, чтобы собрать и наши.
Казалось, никто не заметил того, что только что произошло. Или, по крайней мере, я думала, что никто не заметил, пока не почувствовала на себе пристальный взгляд, и, повернув голову, увидела Брайса, который смотрел на меня с другой стороны класса. Он оскалил клыки в явной угрозе, а затем повернулся и пошел прочь, а я опустилась на свое место, ожидая, пока успокоится мое колотящееся сердце.
Райдер больше не разговаривал со мной до конца урока, а когда он закончился, он ушел, оставив меня наедине с моими мыслями и душевной болью, задаваясь вопросом, действительно ли есть способ все это исправить, или я просто молюсь на звезды, которым нет дела до моей судьбы.
7. Гарет
Девять месяцев до метеорного дождя Солярид…
Просто найди улики на змея, говорили они. Просто следуй за ним и посмотри, что ты сможь найти, говорили они. Видео, аудио, фото, документы, все, что угодно, как только возможно. И кому какое дело, убьет меня этот псих или нет, если уловит хоть малейший запах того, что я задумал? Дерьмо.
Пегасы не были созданы для того, чтобы красться. Мы были большими существами с копытами, которые скрежетали по любой чертовой поверхности. И, ладно, сейчас я не был в форме Пегаса, так что технически контакта копыт с плиткой не было, но, клянусь, моя внутренняя форма Ордена пыталась вырваться из моей плоти и произвести как можно больше гребаного шума.
Это было безумие. Прошло несколько недель — больше месяца — этого дерьма. Красться, следить, надеяться, жить на одной молитве, и единственное, за чем я застал Райдера, было мелочью. Избиение других студентов, которые вслепую клялись, что это обычная драка фейри на фейри, даже если я заставал их тонущими в луже собственной крови и истекающими кровью из задницы. Однажды я поймал его на краже ингредиентов для зелий прямо на глазах у профессора Титана, который сказал, что понятия не имеет, о чем я говорю, когда я спросил его об этом. Но это все равно не помогло бы. ФБР нужны были веские доказательства тех преступлений, за которые Райдера можно было посадить навсегда. Сказать им, что он засунул в карманы несколько сосновых скорлупок и корней оллифига, было нельзя.
