Как пишет Панаретов, здание ЧК в Умани находилось в чудовищном состоянии. В нем даже не был оборудован тюрпод.
Я долго искал разъяснение загадочного слова, пока не выяснил значение этой аббревиатуры.
Тюремный подвал. Вот по какому поводу переживал новый председатель Уманской ЧК.
Панаретов сделал тюрпод, более того, создал специальную кавалерийскую часть, поставил как надо оперативную работу и в несколько месяцев с невероятной жестокостью разгромил в уезде банды.
Кажется, надо праздновать победу. Враг разгромлен, чекистская работа налажена. Но те, кто перевел его в Умань, были людьми памятливыми.
Сначала его замучили проверками, которые не нашли ничего предосудительного. А потом грянула знаменитая партийная чистка.
Вот и его, как бывшего офицера и разложенца (вспомнили повара, квартиру в центре, ковры), исключили из партии и уволили из ЧК.
Проголосовали и пошли в свои увешанные коврами квартиры пить «мартель» и рассуждать о чистоте партийных рядов.
Панаретову не зачли ничего. Ни побеги из белой контрразведки, ни ликвидацию антисоветских центров, ни вычищенный от бандитов уезд.
На заседание парткомиссии пришел известный на Украине чекист, чью работу в свое время высоко оценил представитель ВЧК Николай Реденс. А вышел из здания молодой человек без работы и перспектив.
Вышел озлобленный, ненавидящий, но не сломленный.
Панаретов быстро нашел себе весьма прибыльное занятие. Его приютил Леонид Гацук, которого он в свое время спас от «гаража», сделал своим агентом и открыл для него кафе. Леонид помнил добро и приспособил бывшего опера к делу, связанному с контрабандой. По подложным документам он ездил в Польшу как представитель Киевского военного округа и закупал там товар, который нелегально переправляли к ожидавшему в погранзоне Панаретову.
За несколько месяцев тот стал хорошо разбираться в драгоценных камнях, мануфактуре и парафине.
Появились приличные деньги. Вновь начались кутежи и романы.
Но в начале двадцать второго года пограничники накрыли контрабандное окно через границу. Панаретова спасла лошадь-зверь, унесла его от погони.
Надо было начинать новое дело. Вместе с ним контрабандой занимались братья Партер, лихие одесские жулики. Они спекулировали, подделывали платежные поручения, печатали фальшивые деньги.
Но быть обычным аферистом и спекулянтом Николай Панаретов не мог. Он любил риск. И начал сколачивать банду налетчиков. Оружия у него было дос таточно. Револьверы, пистолеты разных систем и даже гранаты. Все это он прихватил на всякий случай, уходя из ЧК.
Он был слишком опытным оперативником, поэтому в банду отбирал людей проверенных. А «пробивал» он их через свою старую агентуру, которой в свое время нашпиговал Киев.
У него оставались свои люди в ГПУ и в милиции, они тоже не отказывали в помощи своему бывшему коллеге, тем более что он щедро оплачивал услуги.
Наконец состав банды определился. В нее вошли братья Партер, Гацук, Мошенберг и известный налетчик Леня Киевский. Наводку Панаретову давали его бывшие агенты. Из осторожности он использовал их лишь для одного дела. Рассчитывался и больше не встречался.
На первое дело дал подвод бывший стукач Сузиков. Он поведал своему шефу, что в квартире дома на углу Фундуклевской и Нестеровской под кроватью должен находиться чемодан с крупной суммой денег и ценностями.
Они ворвались в квартиру бывшего сахарозаводчика, положили хозяев на пол. Но искомого чемодана не нашли. Как потом выяснилось, хозяева переставили его в другое место.
Взяли серебро, мануфактуру, немного денег, украшения хозяйки квартиры.
На дело Панаретов пошел загримированный, а все остальные закрывали лица платками.
Добыча была небольшой, но первый шаг был сделан. Добытое немедленно продали, а деньги поделили. Панаретов делил честно, в равных долях.
Потом было совершено еще несколько удачных налетов на квартиры киевских спекулянтов. По городу поползли слухи о новой загадочной банде, которая грабит только богатых.
В ноябре 1922 года у Владимирского собора банда напала на артельщика Сахартреста. Гацук отключил его ударом по голове, а Панаретов забрал корзину с деньгами. Там было девяносто миллиардов рублей, что даже по тем временам считалось крупной суммой.
Это были уже не перепуганные спекулянты. Бандиты подняли руку на госсобственность, и сразу же ими стали заниматься серьезно.
При чтении рукописи Панаретова поражает обыденность в совершении преступлений. Вошли, заняли квартиру, собрали всех в одной комнате, начали искать деньги и ценности. Забрали и ушли, предупредив, чтобы из комнаты никто не уходил, так как на ручке двери висит граната…
Панаретов писал о налетах, как о привычной и однообразной работе. Для него, привыкшего проводить масштабные и хитроумные оперативные комбинации, она была именно такой.
Только об одном неудавшемся налете он пишет более красочно, и только потому, что там была перестрелка.
Бывший агент Саша Лысый поведал Панаретову, что его сосед, командир из дивизии Григория Котовского, тайно переправляет по приказу начдива за границу сто тысяч золотых рублей.
Все как и нынче: герои революции прячут награбленное за кордоном.
Но вернемся к налету. Панаретов постучал в дверь и сказал, что у него срочный пакет от начдива Котовского. Однако лихой красный конник сразу понял, что это туфта, и начал из маузера палить в дверь. Бандиты выбежали на улицу и бросились к машине. А бравый котовец бил по ним с балкона пятого этажа.
К счастью для людей Панаретова, он был пьян и никто не пострадал. Но история эта наделала много шума. Тем более что на счету у банды уже было более десятка налетов.
Начался активный розыск налетчиков. Панаретов меняет квартиры, ходит по улицам загримированный. Но все же совершает налет на квартиру мануфактурщика Хазанова. Там, кроме хозяев, были гости, и один из них, несмотря на грим, опознал бывшего чекиста.
Теперь делом банды занялось ОГПУ. Это уже было серьезно, тем более что чекисты знали, кого искать.
Бывший коллега, начальник раймилиции сделал Панаретову и его людям новые документы, и они уехали в Москву.
Надо сказать, что в своей исповеди Панаретов подробно пишет о всех бандитах, мошенниках, фальшивомонетчиках и спекулянтах. О налетах и аферах. Но не называет никого из бывших коллег, помогавших ему.
Даже бывших агентов не называет, кроме одной фамилии человека, давшего первый подвод, который, как выяснилось, через шесть месяцев умер.
Итак, Москва. Разгар НЭПа. Рестораны, кабаре, театры, казино.
Деньги были, тем более что Исаак Партер напечатал огромную сумму фальшивых червонцев, которые Панаретов с компанией втюхали доверчивым лохам в Сызрани, Казани, Самаре. Но никаких денег не хватало Панаретову на разгульную жизнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
