она не станет делать больно ему. Теперь я уже ничего не знала.
Мысли были разные, но ничего толкового я придумать не смогла. Кроме того, что придется идти на поклон к Волкову и просить отпустить завтра в больницу. Для начала.
Что делать с квартирой я попросту не представляла. Пока единственный вариант – просить денег у Олега. Но это было…
Я пару раз выходила на улицу, но никаких машин на территории не заметила. Хотя обычно на парковке стояло два-три внедорожника. Только когда стемнело, заметила из окна, как ворота открылись, и три машины проехали через них. Я замерла, вглядываясь в фигуры тех, кто вышел. Кажется, среди них были и Арес, и Волков.
Первый порыв – побежать и попросить поговорить. Но, к счастью, я удержалась от этого опрометчивого шага. Постаралась взглянуть, как это будет выглядеть. И поняла, что торопиться не стоило.
Во-первых, нужно было поймать Олега одного. Обсуждать свои дела при том же Аресе или других охранниках не хотелось. Поэтому решила немного подождать. Учитывая, что вчера Волков так и не пришел ко мне, то, весьма вероятно, он заявится сегодня.
Но время шло, а ничего не происходило. И я сдалась. Решила спуститься вниз на разведку. Но перед этим все же достала из пакетов одежду, которую купили по приказу Волкова. Несколько минут пришлось потратить на то, чтобы все же решиться на задуманное. В конце концов в чем-то мама была права – раз уж я все равно вынуждена во всем этом участвовать, то лучше хотя бы попытаться использовать обстоятельства, чтобы помочь брату. Потому что иначе я не была уверена, что мы с Димкой не окажемся в каком-нибудь бараке после всех маминых экспериментов.
В доме было подозрительно тихо. Словно никто не возвращался. Я до сих пор не очень хорошо ориентировалась в нем – да и не очень к этому стремилась. Одного раза быть застуканной мне хватило.
В кухне никого не было. Я уже подумала набраться смелости и попробовать сходить к кабинету в другой стороне, как услышала чьи-то шаги.
И хотя я сама хотела найти хозяина дома, испугалась. Замерла на месте, прислушиваясь.
– Да, понял, – раздался голос Ареса. – Я передам Волкову.
Выглянула из-за угла – мужчина направился вглубь коридора, а затем свернул в какую-то нишу. Времени на размышления особое не было. И я рискнула – последовала за ним.
Оказалось, что в этом огромном доме настоящий лабиринт из коридоров. Наконец, Арес остановился перед какой-то дверью и, открыв ту, зашел внутрь. Внешне она мало чем отличалась от остальных, но едва я приоткрыла ее – заметила, что та была куда толще. Внутри был небольшой коридор, и я осторожно проскользнула внутрь. Дверь бесшумно прикрылась, и полумрак окутал меня. Пройдя пару шагов вперед, замерла, глядя на то, что происходило в комнате….
Волков стоял посреди комнаты, держа в руках пистолет, а на полу лежал избитый мужчина. Кажется, это был садовник – я пару раз видела его мельком. Он тихо скулил и что-то неразборчиво бормотал. Еще двое незнакомых мужчин стояли с другой стороны.
Арес подошел к своему хозяину и что-то тихо тому произнес.
– Вот как. Жаль, Семен. Но предателям дорога одна… – мрачно произнес Волков, наставил на садовника пистолет и выстрелил. А я… закричала. От неожиданности. От ужаса. От того, что увидела…
И в этот момент меня заметили…
Глава 28
Я в ужасе зажала себе рот рукой, но было уже поздно. Пару мгновений Волков сверлил меня тяжелым взглядом, а затем мрачно ухмыльнулся.
– Иди сюда, девочка.
Первая мысль – бежать! Но я так перепугалась, что ноги не слушались. Так и стояла, примерзнув к месту. И смотрела-смотрела-смотрела в глаза зверю. Он чуть наклонил голову и нетерпеливо фыркнул.
– Я сказал – иди ко мне.
Я не видела никого, кроме него. Медленно сдвинулась с места и приблизилась к мужчине. Краем глаза все же заметила жертву, под которой расползалось темное пятно.
Мужчина прижал меня к стенке, от чего я ойкнула, но не оторвала взгляда. В голове промелькнуло, что вот сейчас я поплачусь за свое любопытство, и меня точно также просто… убьют!
– Сними одежду, – прозвучал очередной приказ.
Я моргнула, осознавая его слова. Очень медленно отвела взгляд, но оказалось, что мы остались в комнате одни – когда? Я не знала. Но от этого испытала настоящее облегчение. Почему-то мысль, что мое наказание или унижение не станут публичными, немного успокоило. Хотя сердце по-прежнему колотилось, как сумасшедшее.
– Я жду.
Нервно сглотнув, расстегнула молнию на своем домашнем платье и сбросила то в сторону. Я уже собиралась сделать то же самое с бельем, но Олег остановил мою руку. Его взгляд блуждал по моему телу и светился каким-то бешеным предвкушением. Впрочем, его реакция была понятной – белье, которое я все же рискнула надеть, было непозволительно откровенным.
– Очень хорошо, – хрипло произнес он. А затем прикоснулся к моему животу ИМ! Пистолетом.
Я резко вдохнула и попыталась отстраниться.
– Стой на месте, зайчонок, – проурчал тот, продолжая водить дулом по животу. – Смотри мне в глаза.
С каждой секундой мне становилось все труднее дышать. Было так страшно и остро, что я начала теряться в происходящем. Почему-то я все ждала, что зверь сорвется и возьмет свое, проявит свою уродливую натуру, снова надругавшись надо мной.
Но нет. Он выжидал, продолжая свои ласки оружием! Из которого только что убил человека!
И чем дольше это длилось, тем острее мне становилось. В крови бурлил адреналин – от страха, от того насколько порочно все это выглядело. Да от всего!
Мужчина ловко поддел бретельку бюстгальтера пистолетом, и та сползла с плеча. Затем проделал тоже самое со второй. И хотя мне по-прежнему было страшно – ужаса, что он меня пристрелит, уже почти не было.
Я понимала, что он играл со мной, словно кот с мышкой. Но не могла оторвать взгляд. Уже сама. Я смотрела и пыталась понять – что же дальше? Меня пугал уже не только Волков, но и моя реакция на происходящее. Почему я не испытывала отвращения? Почему мое тело покрывалось мурашками, а когда Олег задевал особо чувствительные места, я и вовсе ощущала приятные импульсы где-то в районе живота.
– Сними, – хрипло приказал он, указав на бюстгальтер.
Я медленно выполнила требуемое. И тут же его свободная рука накрыла одну грудь, сжала ту, а я… не сдержала предательский стон. Мне хотелось, чтобы он был грубым, жестоким – тогда все
