Что касается Коли Суханова, то после окончании Морского училища он попал на Сибирскую флотилию. Там ему было скучно, плаваний было много, но революционеры в тайге не обитали, в отличие от тигров, которые ночами прогуливались по улицам строящегося Владивостока. Поэтому, едва наплавав установленный ценз, лейтенант Суханов при первой возможности перевелся в Кронштадт, где занялся столь любимой им химией — стал преподавателем минной школы, заодно заведуя и тамошней лабораторией, из которой воровал динамит для бомб, которыми народовольцы и взорвали императора Александра II. Известно одно из циничных обращений Суханова к своим товарищам по партии: "Бомба — вот ваше право. Бомба — вот ваша обязанность!" Суханов будет арестован в апреле 1881 года, отказавшись из-за своих представлений о чести переходить на нелегальное положение.
Из воспоминаний народовольца Э.А. Серебрякова: "Арест Суханова вызвал оживленные толки не только в Кронштадте, но и в петербургском обществе. О нем слагались целые легенды. Некоторые высказывали мнение, что Суханов был председателем Исполнительного комитета, что с его арестом "Народная воля" окончательно разбита. Но в петербургском обществе, как и в кронштадтском, никто не смел бросить в него грязью как в честного человека. Всем известно, как держал себя Суханов во время суда, а также известна и речь его: простой, чистосердечный рассказ о причинах, побудивших его выйти на борьбу с правительством. Суханов не был красноречив; но когда он говорил, то в его голосе, в его манерах была такая чистосердечность и искренность, что он производил в высшей степени сильное впечатление на слушателей. Когда он сказал свою речь, то судьи прослезились, и даже, как мне рассказывал член судебной палаты, присутствовавший на суде Дрейер, и тот пролил крокодилову слезу.
Почти через год после ареста привезли Николая Евгеньевича в серой арестантской шинели в Кронштадт для расстрела. Казнь совершал первый экипаж. Зная любовь офицеров к Суханову, начальство не решилось назначить командиром взвода, производившего расстрел, офицера, а назначило унтер-офицера. Всею церемонией командовал контр-адмирал Крузенштерн. Очевидцы казни рассказывали, что Николай Евгеньевич за время своего заключения почти не изменился, и, как они выражались, во взгляде его было больше доброты, как бы святости. Держал себя во время казни Николай Евгеньевич смело, но вместе с тем скромно. Когда он вышел из кареты, то окинул взглядом всех присутствующих. После же, во все время приготовления к казни, он уже не смотрел на публику, как бы боясь своим взглядом скомпрометировать кого-нибудь из друзей. После прочтения приговора он сам надел рубаху с длинными рукавами, когда же его привязали к столбу и стали завязывать глаза, он что-то сказал матросу, который, поправив повязку, отошел. "Мы все как будто замерли, устремив глаза на Суханова, — рассказывал мне очевидец. — Вдруг раздался залп, голова Суханова опустилась на грудь, и я почувствовал, как что-то у меня оборвалось в груди; слезы подступили к глазам, и я, боясь разрыдаться, должен был быстро уйти"".
Из доклада Морскому министру: "Бывший лейтенант государственный преступник Суханов во время казни вел себя с достоинством".
Пострадал за свои революционные увлечения еще один однокашник Миклухи, Леня Добротворский. Когда после цареубийства 1 марта 1881 года Департамент полиции вел разработку народовольцев и около народовольческих сообществ по всей России, он был членом одного из народовольческих кружков. Добротворский был арестован и доставлен в Петропавловскую крепость, где просидел около трех месяцев. Однако затем, в связи с отсутствием явных улик при обыске и сотрудничеством со следствием, "всемилостивейшее прощен" и восстановлен на морской службе.
Едва не арестовали Колю Юнга, только что вернувшегося с Дуная, где он занимался минными постановками. Спасло Юнга только то, что в пору массовых арестов он находился слишком далеко от столицы — на клипере "Разбойник" в плавании на Дальний Восток. Когда же "Разбойник" спустя четыре года вернулся, дело Юнга было уже положено "под сукно". Все ограничилось лишь вызовом в жандармское управление и соответствующим внушением. После чего он счел за лучшее отойти от беспокойных революционеров.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тем временем Российский флот наводнили жандармы. На Черном море они проверяли информацию о том, что бомбистов обучали подрывному делу на одном из стоявших в Одессе миноносцев, на Балтике расследовалось хищение запалов из Кронштадтского арсенала…
Но Миклуха от революционных химер был уже очень далек.
— Ну вот, дорогая, — сказал он жене, получив приказ об увольнении в запас. — Теперь я снова человек вольный.
Сегодня же выезжаем в Одессу!
— Почему именно в Одессу? — подняла на него глаза Юлия Николаевна.
— Буду там наниматься на работу!
Впереди Миклуху ждали океаны.
Глава шестая
ХОЖДЕНИЕ ПО ОКЕАНАМ
К 80-м годам XIX века Одесса, куда прибыла чета Миклух, являлась самым крупным торговым портом России. Здесь имелось пять гаваней с каменными причалами, защищенных от волнения на море мощными молами и брекватером с волнорезом. Для погрузки зерна имелась специальная железнодорожная эстакада, для погрузки других грузов — рельсовые пути. Рядом с успешным портом ширился и расцветал не менее успешный город — обитель моряков, негоциантов и авантюристов.
Боевые морские офицеры были всегда в цене, и сразу же по приезде в Одессу отставного капитан-лейтенанта приняли помощником капитана на пароход "Владивосток", входивший в Добровольное общество.
Добровольный флот был создан сразу же после окончания Русско-турецкой войны и во многом исходя из ее уроков. Деньги на новый флот собирали всем миром, отсюда и его название. Всего было собрано более четырех миллионов рублей. При этом деньги отдавались не просто так, за них выкупались акции, по которым в будущем предполагалось получать неплохие проценты. Основное назначение пароходов новой компании состояло в создании резерва вспомогательных крейсеров и военных транспортов для военного флота. Поэтому все пароходы Добровольного флота обстроились с учетом возможного быстрого переоборудования под военные нужды, были оборудованы фундаментами под орудия и артиллерийскими погребами.
В мирное время суда Доброфлота ходили на коммерческих линиях, прежде всего на океанских. Рядовой состав на них старались набирать из отставных матросов, а командный — из офицеров запаса. При этом у офицеров сохранялись чины и шел плавательный ценз. Одной из главных задач Доброфлота с первых лет его учреждения стало обслуживание линии Одесса — Дальний Восток. Если вначале Добровольный флот состоял всего лишь из нескольких больших пароходов, то впоследствии их количество непрерывно взрастало. Предприятие оказалось весьма коммерчески выгодным как для служивших там офицеров и матросов, так и для акционеров.
Регулярные плавания на Дальний Восток в те годы только начинались. Перевозили то, в чем на Дальнем Востоке нуждались более всего. Так, в первый рейс в 1879 году пароход "Нижний Новгород" завез на остров Сахалин 600 каторжан… В дальнейшем кроме постоянной перевозки каторжан суда, следующие на Дальний Восток, занимались перевозкой войск и всевозможных грузов от продовольствия до роялей. Любопытно, что во в первом своем рейсе на Дальний Восток пароход "Москва" вез на Дальний Восток, помимо всего прочего, 51 пуд игральных карт…
Служба на пароходах Добровольного флота была очень тяжелой. Она буквально высасывала силы из моряков. Дисциплина была военной, при этом пароходы Доброфлота плавали намного больше военных, практически все время находясь в морях и океанах.
Относительно условий работы на пароходах в тропических условиях история донесла нам знаменитую песню "Раскинулось море широко" о кочегаре, который умер от теплового удара во время очередного рейса парохода Доброфлота через Красное море. Разумеется, служба офицерская была не чета кочегарной, но и офицерам приходилось нелегко.
