БЕСЕДА 52
«И, выйдя оттуда, Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские. И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется» (Мф. 15:21, 22).
Изъяснение 15:21–31. — Христос отверзает дверь язычникам. — Сила веры и смирения хананеянки. — Почему Христос медлил исполнением ее просьбы. — Милостыня ценится не по количеству подаваемого, а по силе расположения. — Превосходство милостыни пред всеми другими искусствами. — Наклонность к милосердию положена в самой природе. — Милосердие — отличительный признак человека. — Хищник не может получить плода милостыни.
1. Евангелист Марк говорит, что Христос, и «войдя в дом, … не мог утаиться» (Мк. 7:24). Но для чего Христос отправился в эти именно страны? Он, отменив для иудеев закон о разборчивости в пище, теперь, простираясь далее, отверзает дверь уже и язычникам. Так и Петр сперва получил повеление отступить от закона (о пище), а потом был послан к Корнилию. Если же кто спросит, как же Христос, говоря ученикам: «На путь к язычникам не ходите» (Мф. 10:5), сам вступает на этот путь? — то мы скажем на это: во–первых, Он не обязан был сам исполнять того, что заповедал Своим ученикам; во–вторых, Он шел в эти страны не проповедовать: на это указывает и Марк, говоря, что Господь скрылся, но не мог утаиться. Как не следовало Христу идти к язычникам первым, так напротив не сообразно было с Его человеколюбием удалять их от себя, когда они сами приходили. Если Ему не надлежало оставлять убегавших от Него, тем более не должно было убегать тех, которые сами Его искали. Смотри, например, как вполне достойна была жена благодеяний! Она не смела придти в Иерусалим, потому что опасалась и считала себя недостойною; если бы было не так, то она пришла бы и туда, как это видно из настоящего ее великого усердия и из того, что она вышла за пределы своей земли. Некоторые, толкуя эти слова иносказательно, говорят, что по отшествии Христа из Иудеи к Нему дерзнула приступить Церковь, также вышедшая за пределы свои, потому что Писание говорит: «Забудь народ твой и дом отца твоего» (Пс. 44:11). Христос вышел из пределов Своей страны, а жена из пределов своей, и таким образом они могут встретиться. «И вот, женщина Хананеянка, — говорит евангелист, — выйдя из тех мест». Так он называет жену для того, чтобы указать здесь чудо и ее еще более прославить. В самом деле, слыша название хананеянки, представь себе тот беззаконный народ, который извратил в самих основаниях законы природы; а представив это, уразумей силу пришествия Христова. Те, которые были изгнаны для того, чтобы не развратили иудеев, теперь больше иудеев оказывают усердия. Они выходят из пределов страны своей и сами идут ко Христу, а иудеи и пришедшего к Ним Христа гонят от себя. Итак, пришед ко Иисусу, жена одно только говорит: «Помилуй меня», и своим воплем привлекает к себе народ. Подлинно трогательное было зрелище — видеть жену, вопиющую с таким состраданием, видеть мать, умоляющую о своей дочери, о дочери так жестоко страждущей. Она не осмелилась привести беснующуюся к Учителю, но, оставив ее дома на одре, сама умоляет Его и объявляет только болезнь, ничего более не прибавляя. И не зовет Врача в дом свой, подобно тому князю, который говорил: «Приди, возложи на нее руку Твою» (Мф. 9:18), — или тому цареву мужу, который сказал: «Приди, пока не умер сын мой» (Ин. 4:49); но, поведав о своем горе и тяжкой болезни дочери, обращается к милосердию Владыки и громким голосом вопиет, прося помилования не дочери своей, но себе самой: «Помилуй меня!» Как бы так говорила она: дочь моя не чувствует болезни своей, а я терплю тысячи различных мучений; я больна, я чувствую болезнь, я беснуюсь, и сознаю это. «Но Он не отвечал ей ни слова» (Мф. 15:23). Что значит этот новый и необыкновенный поступок Иисуса? Иудеев и неблагодарных вводит, и злословящих призывает, и искушающих не оставляет, а ту, которая сама приходит к Нему, просит Его и молит, которая не знала ни закона, ни пророков, и между тем показывает такое благочестие, Он не удостаивает даже и ответа. Кто бы не соблазнился о Иисусе, видя поступок так несогласный с молвою о нем? Слышно было, что Он сам обходил селения для того, чтобы исцелять больных; но вот Он отвергает и ту, которая сама пришла к Нему. Кого бы не преклонили такое страдание и такая покорность, с какою умоляла жена о своей злостраждущей дочери? Она не почитала себя достойною благодеяния, и пришла не с тем, чтобы требовать должного; но просила оказать милость и изъявляла только свое несчастие, — и при всем этом не удостоена ответа. Может быть, многие из слышавших это соблазнились; но она не соблазнилась. И что я говорю — из слышавших? Я думаю, что и сами ученики тронулись несчастием жены, смутились и опечалились. Однако, и смутившись, они не смели сказать Ему: окажи ей милость; «ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами». Так и мы, когда желаем склонить к чему–либо другого, часто говорим не то, что бы хотели. Христос же отвечает: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» (ст. 24).
2. Как же поступила жена? Умолкла ли она, услышав это? Отошла ли? Потеряла ли бодрость? Нет! Она еще более усилила свои моления. Не так поступаем мы. Если не получаем просимого, то перестаем и просить, тогда как надлежало бы просить еще усерднее. Кого бы не привели в недоумение слова Спасителя? Довольно было и одного молчания, чтобы привести хананеянку в отчаяние; тем более мог повергнуть в него ответ Христов. Видя вместе с собою в недоумении своих ходатаев и слыша, что просьба ее не может быть исполнена, можно было потерять всякую надежду. И однако, жена не потеряла ее, но, видя бессилие своих ходатаев, вооружилась похвальною смелостью. Прежде она не смела и явиться пред лице Господа, — сказано: «кричит за нами»; а теперь, когда по причине безнадежности надлежало бы вовсе удалиться, она приступает ближе и кланяется, говоря: «Господи! помоги мне» (ст. 25). О, жена! Неужели ты имеешь более дерзновения, более мужества, нежели апостолы? Нет, — говорит она, — я не имею ни дерзновения, ни мужества; напротив, я стыжусь, но употребляю дерзость вместо мольбы. Может быть, Он почтит мое дерзновение. Но что это? Или ты не слыхала, что Он сказал: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева»? Слышала, говорит она; но Он — Господь. Потому–то она и не сказала: попроси и помолися, но — «помоги мне». Что же Христос? Он и тем не удовольствовался, но еще более умножает ее недоумение, говоря: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (ст. 26). Удостоив ответа, Господь своими словами еще более поразил ее, нежели молчанием. Он уже не ссылается на другого в Свое оправдание, и не говорит: «Я послан», но чем более усиливает она свою просьбу, тем и Он решительнее отказывает. Он уже не овцами называет иудеев, но чадами, а ее псом. Как же поступает жена? Она в самих Его словах находит себе защиту. Если я пес, говорит она, то значит не чужая. Справедливо сказал Христос: «На суд пришел Я» (Ин. 9:39). Жена любомудрствует, показывает великое терпение и веру, несмотря на свое уничижение; а иудеи, получая исцеления и почести, воздают противным. Я знаю, — говорит она, — что чадам необходимо давать пищу; но и мне она не совсем возбранена, несмотря на то, что я подобна псу. Если мне вовсе нельзя пользоваться пищею, то нельзя участвовать и в крохах. Если же я могу иметь хотя малое участие в ней, то мне она не совсем возбранена, несмотря на то, что я подобна псу; или лучше, потому особенно я и имею в ней участие, что подобна псу. Христос знал, что она скажет это. Потому–то и медлил (оказать ей помощь); для того и отказывался даровать ей просимое, чтобы показать ее любомудрие. Если бы Он вовсе не хотел оказать ей помощи, то не оказал бы ее и после этого, и не стал бы снова заграждать ей уста. Но как поступил Он с сотником, сказав: «Я приду и исцелю его» (Мф. 8:7), чтобы мы узнали о благочестии этого мужа и услышали от него слова: «Недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой» (ст. 8); как поступил Он с кровоточивою, сказав: «Я чувствовал силу, исшедшую из Меня» (Лк. 8:46), чтобы чрез то сделать известною веру ее; как поступил с самарянкою, чтобы показать, что она не отошла от Него и после обличения, — так поступает и теперь. Он не хотел скрыть столь великой добродетели жены, и то, что говорил ей, говорил не для того, чтобы укорить ее, но чтобы призвать к Себе и открыть скрытое сокровище.
Но ты, вместе с верою, познай и смиренномудрие ее. Господь назвал иудеев чадами; а она не удовольствовалась этим, но назвала их и господами. Так далека она была от того, чтобы завидовать славе других! «И псы, — говорит она, — едят крохи, которые падают со стола господ их» (Мф. 15:27). Видишь ли благоразумие жены? Она не стала противоречить, не завидовала похвалам других и не оскорбилась собственною обидою. Какая твердость духа! Христос говорит: «Нехорошо», — она ответствует: «Так, Господи»! Он называет иудеев чадами, — а она господами. Он называет ее псом, — а она приписывает себе и действие свойственное псу. Видишь ли ее смирение? Теперь посмотри на высокомерие иудеев. «Мы семя Авраамово, — говорят они, — и не были рабами никому никогда»; мы рождены от Бога (Ин. 8:33, 41). Не так поступает жена. Она называет себя псом, а их господами; и за это–то сделалась чадом. Что же Христос? «О, женщина! — восклицает Он, — велика вера твоя!» (Мф. 15:28) Для того, и медлил Он доселе оказать помощь, чтобы сказать эти слова и увенчать жену. «Да будет тебе по желанию твоему!», — т. е., вера твоя может сделать и больше этого, но «да будет тебе по желанию твоему!» Это восклицание подобно повелению: да будет небо — и бысть. «И исцелилась дочь ее в тот час». Видишь ли, как много она способствовала к исцелению своей дочери? Потому–то и Христос не сказал: да исцелеет дщерь твоя, но: «Велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему!», — чтобы ты знал, что сказанное ею были не пустые или льстивые слова, а выражали великую силу веры. Наилучшее доказательство и свидетельство последней заключается в самом событии, — именно дочь ее тотчас же исцелилась.
