после его постыдного завершения, ознаменованного отступлением измученных крестоносцев от Дамаска, его участники сумели достичь только ухудшения отношений между христианами католиками и византийцами, причем настолько серьезного, что оно едва не привело к переломному моменту; росту взаимного недоверия тех, кто только прибыл с Запада, и франков, живших на Востоке, друг к другу; сближению мусульманских правителей и тому, что репутации франков как отважных воинов был нанесен непоправимый урон. Французы могли пытаться переложить вину за произошедшее на плечи кого-то другого – вероломного императора Мануила или вялых палестинских баронов, а святой Бернард мог грозить всеми карами нечестивцам, мешавшим реализации Божьего замысла, но в действительности крестовый поход провалился из-за его предводителей – и жестокости, невежества и глупости».
А пока идея нового похода бесплодно издыхала, Людовик тем временем предоставил своим воинам новое поле деятельности, поддержав английского короля Стефана и намереваясь напасть на Нормандию, которую годом ранее Жоффруа Плантагенет и его супруга Матильда – дочь Генриха Боклерка, прежнего короля Англии, как помнит читатель – передали в управление своему старшему сыну Генриху. Людовик воспользовался предлогом, что новый герцог Нормандии не принес ему вассальную присягу. Впрочем, по тогдашним понятиям это было справедливо, и нередко, когда отношения меж соседями были относительно хорошими, английские короли, будучи полными суверенами в Англии, приносили французскому королю вассальную присягу за свои владения на территории Франции.
Опять же, пока был жив Сугерий, война не начиналась, и только его смерть в январе 1151 г. стала катализатором многих интересных процессов во Франции. Жоффруа Анжуйский и Генрих Нормандский ответили ударом на удар Людовика, сын короля Стефана Евстахий (женатый на французской принцессе Констанции, дочери Людовика VI, которую он, однако, держал в Англии в заточении) напал на Нормандию с моря, и только личное вмешательство все того же Бернарда привело дело к миру, стоившему Нормандии небольших территориальных уступок. На проводимой в августе в Париже мирной ассамблее Элеонора, возможно, впервые увидела Генриха Плантагенета вместе с его отцом. Злые языки потом утверждали, что французская королева одарила Жоффруа «высшей усладой»; впрочем, поговаривали, что она успела это сделать в Крестовом походе, когда граф Анжуйский вроде бы сопровождал Людовика… Такая вот средневековая «желтая пресса», чему удивляться после слухов о связи с Саладином! Вопрос, однако, все же довольно важный, чтобы оставить его без исследования. Сторонники версии о прелюбодеянии Жоффруа Анжуйского с Элеонорой ссылаются на прямой текст Геральда Камбрийского (оставившего преизрядный пласт слухов, сплетен, анекдотов и видений, посвященных Генриху II и его семье) о том, что Жоффруа «знал» Элеонору. Автор нашел этот фрагмент в сочинении Геральда «О воспитании принцев» (пер. с англ. – Е. С.): «Также Жоффруа, граф Анжу, будучи сенешалем Франции, плотски знал королеву Элеонору; от которой он, как говорят, часто предостерегал своего сына Генриха, предупреждая и запрещая ему каким-либо образом прикасаться к ней, во-первых, потому что она – жена его господина, а во-вторых, потому что ее знал его собственный отец». Последнее стоит в английском тексте в форме Past Perfect Passive, что указывает на предшествование этого прошедшего действия («познания королевы») другому – предупреждению графа сыну, при этом более верный, хоть и корявый перевод этой конструкции (вполне, впрочем, уместный для древней хроники) – «она была знаема его собственным отцом». Читателя может не убедить слово «carnally» – «плотски» и грамматическая конструкция – на это он имеет право, ибо перед нами не оригинал, но перевод с латыни, но, главное, смутить равнозначимость значений «знать» («познать») и «иметь половую связь». В этом случае обращаемся к Писанию, где в самом начале практически сказано: «Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа… И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха… И познал Адам ещё жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя: Сиф, потому что, говорила она, Бог положил мне другое семя, вместо Авеля, которого убил Каин» (Быт. 4: 1, 17, 25). Латинский текст, к которому восходит русский перевод книги Бытия, предлагает тот же глагол: «Adam Vero cognovit Evam…» (cognosco – знать, узнать, познать, идентифицировать), что позволяет использовать и английский перевод Геральда, и русский Ветхого Завета для подтверждения того, что хронист под словом «знал» имел в виду именно то, как его понимают – «имел любовную связь».
Святой Бернар и Конрад III. Художник А. Муха
Также Вальтер Мап писал, что Генрих, сын Матильды, стал «предметом страстного влечения Алиеноры, королевы Франции. Она была замужем за благочестивейшим Людовиком, но добилась расторжения брака в силу сомнительных причин и стала супругой Генриха, несмотря на слухи о том, что она делила мужье ложе с Жоффруа, отцом Генриха. Об этом событии упоминают, желая объяснить, почему их дети были сражены “на вершине” и почему они ничего не добились». Но довольно об этом.
Средневековый источник («Итинерарий») описывает Генриха Плантагенета как рыжеволосого богатыря с шеей быка; Геральд Камбрийский пишет, что король обладал «серыми глазами, яростно сверкавшими и наливавшимися кровью в гневе», квадратной грудью, большим – но не отвисшим – животом и мощными руками. Петр Блуасский пишет, что Генрих имел «львиный лик». Нетрудно догадаться, что она наверняка обратила на него внимание, как женщина…
Генрих II Плантагенет. Книжная иллюстрация
Действительно, стать и сила его сына, Ричарда Львиное Сердце, широко известны; говорят, от его зычного крика приседали кони. Однако сравнение изваяний на их надгробиях в аббатстве Фонтевро показывает, что Генрих был массивнее своего знаменитого сына и даже шире в плечах. Генрих был истинный норманн, сочетая силу и стать Портоса с лукавством, любвеобильностью и периодической беспринципностью Арамиса. Он уже прославился как отважный воин, хотя как полководец он пока себя ничем не проявил – на его счету были два вторжения в Англию (1147 и 1149 гг.), оба в итоге неудачные, но, опять же, не лишенные славы. Кроме того, Генрих был не просто силачом, воякой и заядлым охотником – он получил прекрасное образование (его обучали такие англо-французские светила, как философ и путешественник Аделард Батский, философ и богослов Вильгельм Конхезий, поэт Петр Сентский, канцлер королевы Матильды Матвей), был умен, знал несколько языков (включая родной для Элеоноры), любил чтение, музыку и искусство.
И все же вряд ли тогда Элеонора предполагала, что это – ее будущий новый муж.
Глава 5
Из королев в герцогини и обратно: развод и новый брак
Смерть Сугерия, твердо
