— Мы изменили генетический код этих растений — изменили таким образом, что их потребности стали другими, а кроме того так, чтобы они стали подчиняться нашим биохимическим приказам.
Она повернулась к оолой.
— Я допускаю, что подобное можно сделать с растением. Но каким образом добиться того же самого от разумного существа, всецело управляющего самим собой?
— Мы способны и на такое, Лилит, хотя наши возможности не безграничны.
— Вы можете убить нас. Вы можете превратить наших детей в мулов — в бесплодных чудовищ.
— Нет, подобное не входит в наши планы. В ту пору, когда самые древние наши предки покинули свой мир, на Земле еще не зародилась жизнь, и за все это время мы ни разу не делали ничего подобного.
— Ты ни за что не скажешь мне правду, — горько ответила она.
После свидания с Шарадом Кахгуяхт отвело ее по переполненным коридорам обратно, туда, что она называла для себя «домом Йядайи». Там оолой оставило ее в компании своего маленького собрата, Никани.
— Никани ответит на все твои вопросы и откроет для тебя стены, если тебе захочется сходить куда-нибудь, — сказало ей Кахгуяхт. — Никани уже достаточно взрослое — оно всего в два раза младше тебя — и достаточно осведомлено в том, что касается вас, людей. Вы сможете провести время очень продуктивно — ты будешь учить его тому, что оно хочет узнать о людях, а оно — тому, что ты будешь спрашивать его об оанкали.
Всего в два раза младше ее, лишь на треть ниже ее ростом и все еще растет. Почему ребенок-оолой, почему не кто-то другой? Она вспомнила, что Кахгуяхт говорило о том, как легко она может отравить ребенка-оанкали. Зачем он оставил ее именно с ребенком? К чему это очередное испытание? Ведь это его собственный ребенок.
Ну ладно — спасибо хотя бы на том, что Никани не похож на оолой. Пока еще не похож.
— Ты понимаешь мою речь? — спросила она Никани, после того как Кахгуяхт открыло стену и вышло, оставив их вдвоем.
Они находились в той самой комнате, где не так давно состоялся семейный обед, хотя сейчас, за исключением ее и маленького оолой, в комнате никого не было. Остатки еды и возвышения, столы и сиденья, исчезли. После возвращения она не видела ни Йядайи, ни Тедиин.
— Я понимаю тебя, — ответило Никани. — Хотя… не очень хорошо. Ты научишь меня.
Лилит вздохнула. До сих пор ни Никани, ни Тедиин не перемолвились с ней ни одним словом, кроме краткого приветствия в самом начале, хотя часто принимались разговаривать на быстром отрывистом языке оанкали между собой, а также с Кахгуяхтом и Йядайей. Тогда она не могла взять в толк такое пренебрежение своей персоной. Сейчас она поняла.
— Научу чему смогу, — ответила она.
— Я буду учить. И ты.
— Хорошо.
— Пойдем наружу?
— Хочешь, чтобы я вышла наружу вместе с тобой?
Никани ответило не сразу, а на несколько мгновений словно задумалось.
— Да, — наконец проговорило оно.
— И зачем же нам туда идти?
Маленькое оолой открыло рот, потом закрыло его, не сказав ни слова. Его головные щупальца зашевелились. Что это — смущение? Или пробелы в словарном запасе?
Наконец щупальца Никани разгладились и быстро приникли к его голове. Взяв Лилит за руку, оно сделало попытку увлечь ее к стене, навстречу которой уже протянуло свое щупальце, явно готовясь открыть стену. Но Лилит не хотела уходить так легко.
— Можешь ты показать мне, каким образом вы открываете стены? — спросила она.
Маленькое оолой помедлило, потом взяло ее руку и провел ею по зарослям щупалец на своей голове — на конце руки осталось немного слизи. После этого оно поднесло ее руку к стене и прикоснулось к ней кончиками пальцев Лилит — стена начала медленно раскрываться.
Опять все тоже — запрограммированная реакция на условленный химический сигнал. Никаких потайных кнопок, на которые нужно нажимать в определенной секретной последовательности. Ключом к открытию дверей служило химическое вещество, вырабатываемое телом оанкали. Она по-прежнему остается их пленницей и они могут запереть ее где угодно — самой, без помощи своих хозяев, ей не выбраться. У нее по сию пору нет ничего — даже самой малой иллюзии свободы.
Как только они вышли из древа Йядайи, маленькое оолой остановило ее. Похоже, оно силилось что-то сообщить ей и с натугой сражалось со словами.
— Другие, — наконец выдавило из себя оно. — Другие уже видели тебя? Другие не видели людей… никогда.
Лилит озадаченно нахмурилась, так как ей, по-видимому, был задан вопрос. Насколько она успела разобраться в оанкали, модуляции голоса оолой вполне могли быть вопросительными.
— Ты хочешь спросить, можно ли продемонстрировать меня твоим друзьям? — переспросила она.
— Продемонстрировать… тебя? — пролепетало оолой.
— Я имею в виду… отвести меня к ним и позволить им меня как следует рассмотреть — чтобы каждый мог увидеть меня вблизи.
— Да. Могу я продемонстрировать тебя?
— Без проблем, — ответила она, улыбнувшись.
— Скоро… я буду говорить с многие люди. Скажи мне… когда я говорю неверный.
— Неверно, — поправила она.
— Когда я говорю неверно.
— Вот именно, — отозвалась она.
Последовало задумчивое молчание.
— А наоборот, верно? — наконец спросило оно.
— Да — верно, правильно. Хорошо.
— Правильно, хорошо, — маленькое оолой словно бы пробовало слова на вкус. — Скоро я буду говорить хорошо, — решительно объявило оно.
3
Друзья Никани совершенно беззастенчиво ощупывали и трогали ее, особенный интерес проявляя к открытым участкам ее тела и через посредство Никани пытались убедить ее полностью освободиться от одежды, показаться им голой. По-английски никто из них не знал ни слова. Также как и ни один из них ничем не напоминал собой ребенка, хотя, по утверждению Никани, все они были детьми. Лилит заподозрила, что кое-кто из этих любопытных «детей» был вполне не прочь выпотрошить ее и как следует покопаться в ее внутренностях. Вслух между собой друзья Никани почти не разговаривали, зато вовсю обменивались прикосновениями щупалец к телу друг друга или щупалец к щупальцам. После того как стало ясно, что раздеваться она не станет, вопросов ей больше не задавали. Поначалу внимание оанкали забавляло ее, потом стало раздражать, а под конец она по-настоящему разозлилась. По всему было видно, что в ней они видят всего лишь новый вид странного животного. Нового домашнего зверька Никани.
Только подумав об этом, она решительно от них отвернулась. Хватит, она достаточно уже побыла для них клоуном, пора заканчивать это представление. Она резко отдернула голову от пары рук оанкали, потянувшихся ощупать ее волосы и сердито позвала Никани.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
