Я выжидающе смотрела на Баринова, он мой намек, разумеется, игнорировал. Я мысленно прикинула расстояние между моей дачей и его особняком. Получалось километров двести как минимум. По заснеженной дороге, да еще 31 декабря…
— Если ты не выйдешь прямо сейчас, то Новый год встретишь в машине, Сав. Но спасибо, что приехал, вспомнил. Пашка у тебя? — все-таки не удержалась я от вопроса.
— А где же ему еще быть? — Баринов равнодушно пожал плечами, не подозревая, как больно мне стало от его слов.
Со мной он должен быть, Паша должен был быть со мной, а не ты!
— Ты оставил гостей и приехал ко мне? Что за блажь?
— Хочу встретить Новый год с тобой. И раз ты отказываешься ехать со мной, я остаюсь.
И словно в подтверждение своих слов он начал расстегивать пуговицы на пальто.
— Ты серьезно? — недоверчиво хмыкнула я. Баринов вел какую-то свою игру, которую я пока понять не могла. И не верила, что он может оставить все нашу компанию без своей драгоценной персоны.
— Абсолютно. — Он подошел к холодильнику и по-хозяйски оглядел его содержимое. — Да тут мышь повесилась. В этой глуши есть приличный супермаркет?
Происходящее напоминало полный бред. Я беспомощно наблюдала, как Савва осваивается в моем пространстве и определенно точно не собирается его покидать. Про Кальянова он не сказал ни слова. И я почему-то молчала.
А через четверть часа послушно оделась, села рядом с Бариновым в его внедорожник и показывала, куда ехать. А еще через два часа раскладывала салаты на тарелки.
— Голодный как волк. — Савва, не дождавшись приглашения, пододвинул к себе шмат сала. — Ты вообще как собиралась встречать Новый год?
— Вообще-то я планировала и до сих пор планирую лечь часов в одиннадцать спать, — чуть с нажимом в голосе сказала я.
Баринов откинул со лба длинные волосы и не торопясь стал тонко и очень ровно нарезать сало. А я следила за его руками…
Он очень красивый, даже слишком. Все-таки чувствуется в нем порода, как бы я к нему ни относилась.
Савва явно заметил мой интерес и медленно отложил нож в сторону.
— Спать я тебе не дам этой ночью, даже не надейся. А то проспишь свое счастье, Кать.
— Лучше расскажи, как ты не боишься, что наши тебе твой особняк могут спалить в честь Нового года. До сих пор не верю, что ты… ты здесь.
— Я там, где должен быть, Кать, — неожиданно серьезно ответил Баринов. — Я должен быть с тобой. Пора нам прояснить наши отношения.
Взгляд внимательных серо-голубых глаз прожигал насквозь. У меня на языке вертелась очередная подколка, но я молча стояла, прикусив нижнюю губу. Кое-что происходило между нами прямо сейчас, здесь, в небольшой кухне, обитой старой вагонкой. И это «кое-что» мне отчаянно не нравилось. Рушилась стена, которую я так упорно укрепляла каждый день.
Мы никогда не были так близки друг к другу, как сейчас, и это жутко пугало. И никого рядом, за кем можно было бы спрятаться. Наверное, этот страх отразился на моем лице.
Савва неожиданно поднялся со стула и подошел вплотную. Я от волнения почему-то натянула на подбородок ворот вязаного свитера.
Баринов мягко улыбнулся.
— Не бойся, Кать. Рано или поздно это должно было случиться.
— Что? — Я задрала голову вверх и тут же получила ответ. Прямо в губы.
Его губы были горячими, чуть обветренными и такими… я уже не могла дальше анализировать. Мысли путались, а потом их и вовсе словно волной смыло, остались только ощущения.
Шок, недоумение, растерянность и непреодолимое желание ответить, почувствовать, ощутить, наконец, каково это — целовать Савву Баринова. Такого недоступного и притягательного.
Но сначала я так и стояла замерев, позволяя ему очень нежно касаться моих губ. Позабыв, как дышать, я не верила в происходящее. Он обволакивал меня своим запахам, проникал под кожу, заставлял кровь бежать сильнее.
Один мой короткий судорожный выдох ему в губы — и Савва словно опомнился, чуть отстранился от меня. Сердце почему-то сжалось от дурного предчувствия: вот и все. Это просто шутка, очередной дурацкий розыгрыш нашего мажора. А на самом-то деле…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Додумать не успела — мысли снова вылетели из головы, потому что он на мгновение заглянул в мои глаза, а затем наклонился надо мной, чтобы поцеловать. Теперь по-настоящему.
Он пил меня маленькими глотками, будоража во мне новые ощущения, не вызывая никакого внутреннего протеста или отторжения, мне, наоборот, приходилось сдерживать себя, чтобы не торопить его.
Он дразнил, раззадоривал, постепенно глубже проникая языком в мой рот, не встречая сопротивления. Напротив, я чуть не застонала от нетерпения: мне хотелось большего.
Так меня никто и никогда не целовал.
От переизбытка чувств немного закружилась голова, кажется, я еще сильнее прижалась к Савве, позволив себе обнять его за шею. Рука потянулась вверх — мне отчаянно захотелось зарыться пальцами в светлую шевелюру.
Я не чувствовала времени, оно то ли остановилось, то ли совсем исчезло. А еще перестала ощущать пространство, оно растаяло, я ничего не видела вокруг, только его глаза. Глаза незнакомца.
— Катя… — едва слышно прошептал он мне в губы. А я беспомощно продолжала смотреть в его глаза, не понимая, что делать дальше. Реальность постепенно возвращалась, приобретая знакомые очертания.
Что мне делать?
Разбушевавшиеся гормоны требовали продолжения, одного поцелуя оказалось катастрофически мало, но в голове уже выла сирена: «Остановись! Ты что делаешь? Ты не такая?!»
Какая не такая?
Но жизнь за меня сделала свой выбор. Шум подъезжающей к дому машины заставил меня встрепенуться, отойти от Баринова, который неотрывно смотрел на меня, но не предпринял никаких усилий, чтобы удержать.
Щеки горели, я даже боялась до них дотронуться, но еще страшнее было посмотреть на Савву.
— Похоже, у нас гости, — негромко и как-то тускло произнес Баринов.
— Кто это? — спросила я и тут же услышала голос Олеськи:
— Сюда, ребята, вон тачка Викинга.
Савва шумно вздохнул.
— Ты… ты их сюда позвал?! Но зачем?!
Появление на моей даче Баринова начало укладываться в хитроумный план. Все не просто так.
— Никого я не звал, — устало ответил он, — но скрыться не удастся.
Я уже видела в окно, как по тропинке топала Лурия, за ней Инга со своим парнем Славой, позади всех шли Диля и Паша.
— Хочешь, я их выпровожу отсюда?
Я оглянулась на Баринова и решительно замотала головой.
— С ума сошел?! Куда им деться теперь? Уже темнеть начало. Но, вообще, я ничего не понимаю!
Баринов не ответил, он пошел открывать дверь.
— А вот и мы! — Олеська первым делом метнула взгляд на Савву, а потом, найдя глазами меня, приветливо помахала рукой. — Думали сбежать от нас?! А вот мы тут!
Я смотрела на Пашу, чувствуя огромный стыд перед ним. Да, мы в ссоре, но мы все равно вместе, а я целовалась с другим. Да не просто с другим. С Бариновым! Помешательство какое-то.
«Вот только Пашка никогда так тебя не целовал и, что важно, никогда не поцелует, как Савва. Просто не умеет как он».
Противный голос внутри не хотел замолкать, я боялась посмотреть на Савву, боялась встретиться глазами с Кальяновым.
— Да я вижу, что вы тут. — Баринов даже не пытался сделать вид, что рад всех видеть. — Как нашли?
— Я слышала, как ты разговаривал с Катькиной мамой. — Олеся уже сняла угги и прошла внутрь. — Ну а дальше ей позвонила, когда ты уехал. Тоже мне секрет. Дымова, хорош прятаться и включи уже мобильный.
Лурия подлетела к столу, возле которого стоял Баринов.
— Ты скотина, Саввушка, раз решил нас всех бросить! Я понимаю, у Кати депрессуха, но мы, вообще-то, тоже твои друзья, как и она.
На Олеське был белый свитер в крупную вязку, точно такой же, как и на Савве.
Вместе покупали? Я некстати вспомнила, что у Баринова с Лурией был в прошлом году непродолжительный роман, Олеська продержалась с «золотым мальчиком» целых три недели. Потом он ее бросил, но сделал это так изящно, что Лурия даже не обиделась. По крайней мере, внешне они продолжали общаться и тусить вместе. Олеся нам ни одного слова плохого про него не сказала.
