просто потому, что это русские корабли. Это их естественное состояние. Кроме того, за взятки и подарки они и навстречу шли во многих вопросах, иногда существенно занижая стоимость груза.
Только это всё было всё же чисто торговая деятельность. А тут нужно было перевезти чуть не десять тысяч воинов и артиллерию. Ещё Брехт волновался, что рейсов придётся делать не один. За один раз столько коней не перевезти.
В Ростове удалось собрать шестьдесят семь посудин, часть своих, часть нанятых на рейсы только до Измаила. Кораблики были разные. В основном, всё же, мелкие и плоскодонные речные, но удалось зацепить в сети коммерческие и десяток больших кораблей, в том числе и турецких. На них сразу можно было перевести до трёхсот человек пеших или до сотни конницы.
Сам Брехт маршрут разбил на три куска. Первый до Керчи. Потом войско разделялось. Пешее воинство плыло на кораблях к устью Дуная, а заранее привезённая конница, следовала через Крым до Севастополя. Это позволяло чуть уменьшить морскую перевозку конницы. Да всего минусом триста километров, но с учётом того, что по подсчётам Петра Христиановича предстояло три раза мотаться из Ростова до Измаила, это на несколько дней сокращало самую опасную часть операции, которую Брехт, любящий своим операциям красивые названия давать, обозвал «Дунайские волны».
Сто раз всё было просчитано, сколько продовольствия с собой брать, сколько фуража для конницы и, глядя на гигантские цифры, даже не в рублях, а в тоннах и кубометрах Брехт поражался. Как Кутузова удалось, да именно в эти самые дни и удаётся совершить не менее беспримерный рейд почти пятидесятитысячной армии из России до Баварии. Это же без малого две тысячи километров. Нет флота, там весь маршрут пеший. Нет полевых кухонь, которых Брехт больше сотни с собой вёз. А теперь удалось объем котла увеличить до ста литров и сто кухонь обеспечивали едой десятитысячную армию. И конница будет идти вдоль Дуная у Брехта, а по Дунаю будут плыть корабли с запасами продовольствия. У Кутузова ничего такого и в помине нет. Продовольствие для пятидесяти тысяч — это реальная проблема. Его в деревне не купишь. Да войско разделено из-за этого на шесть колонн и идёт по возможности разными дорогами. Но в каждой из этих колонн столько же человек и коней, что и у Брехта. Тоже не купишь в деревеньке фуража на пять тысяч лошадей. Всё же русская армия, дойдя до Баварии, и оказавшись ещё и в боеспособном состоянии, совершила подвиг.
Пятнадцатого августа в первый рейс из Ростова в Керчь отправились все корабли. Расстояние что-то в районе трёхсот пятидесяти километров и капитаны обещали через пять дня все вернуться за следующей партией. Брехт их сразу предупредил, что не нужно никого ждать или подстраиваться под скорость самых тихоходных судёнышек. Кто, с какой скоростью сможет, тот пусть с такой и плывёт. Кто три рейса успеет сделать, кто четыре, оплата за каждый рейс, а не за всю компанию.
Для самого Петра Христиановича и его штаба в Ростове его корабелы построили точную копию галеры, на которой он по Волге путешествовал. Мало ли, как пойдёт военная компания, иметь очень быстроходное судно не помешает. В этот раз выходили не на прогулку, и потому по обоим бортам галеры было расположено по десятку восьмидесятимиллиметровых пушечек на вертлюгах, которые стреляли картечью. Напасть на серьёзный корабль с ними нельзя, но вот отбиться от абордажа очень даже можно. Там, в районе Измаила, точнее на самом устье Дуная, у бухты и городка Сулина есть турецкий флот, договор договором, но как себя турки поведут неизвестно. На всякий случай, на подкуп чиновников и военных османской империи Брехт прихватил с собой несколько сундуков серебряных монет. Хоть как награбленное в Вене и Мюнхене должно окупить любые взятки и подарки туркам.
Событие восемнадцатое
«Нет коротких путей к тому месту, куда стоит пойти».
Беверли Пороги
Сидеть в Ростове и ждать пока войско перевезут в Крым, Брехт не стал. Он посетил городские власти, раздал подарки разные и успокоил чиновников, что товарищи с Кавказа тут проездом и задерживаться не собираются. На бал всё же попал, как не пытался это мероприятие объехать на кривой козе. Бал давал городской голова Фёдор Борисович Мясников. И бал был не просто так. Мясников загорелся идеей организовать в Ростове строительство каменного Гостиного двора по акциям (городское общество соглашалось), но ничего не получилось — требовалась сумма 100 000 рублей. Вот и решили устраивать благотворительные балы, а собранные деньги выделять застройщику не сразу, а по мере сбора денег.
Сто тысяч это огромные деньги, если учесть, что штуцер стоит двадцать рублей, а пара пистолетов обычных без всякой слоновой кости и серебра и до десяти рублей не дотягивает. Это на такие деньги можно армию целую вооружить.
— Вы разоритесь. Этот проект не принесёт прибыли. — Оттащенный в сторону с целью вымогания денег, ворохнулся Брехт, отбиваясь сразу и от головы Фёдора Борисовича и от его молодой жёнушки и заодно от главы купечества Ильина, этот в качестве аргумента с дочерью был. Девица бы на выданье и очень даже аппетитная, но Петру Христиановичу третья жена точно не нужна была.
— Так ваши же товары, Ваша Светлость, сплошным потоком идут, и всё увеличивается их количество. — Обеими руками замахал Мясников, — и моряки будут останавливаться и купцы подтянутся.
— Нет, господа. Моя торговля, да и вообще любая торговля в следующем году прекратится. Уже началась война с Наполеоном и торговля моя с Веной прекратится. Война с Буонопартом потом закончится, а Австрия нам враждебна станет. Войной на нас пойдёт. Но это ладно. Можно бы и с Турцией торговать, только и тут засада. В следующем году начнётся война ещё и с Турцией. Ростов ваш останется в изоляции. Как это не прискорбно.
Не поверили. Паникёром не назвали, всё же князь и Тайный советник. Большая шишка, но отстали обиженные, посчитали, что скупердяй, наверное. А Брехт себя обругал и мысленно и вслух, но шёпотом. Зачем про всё это сказал. Ведь, когда всё это случится на самом деле, то вспомнят про его пророчества и пойдёт по стране молва гулять. Оно надо ему.
На следующий день Брехт с десятком егерей погрузился на галеру новую и поплыл к Судаку, хотелось посмотреть, как устроились его бывшие соратники по вояжу в Вену. Двенадцать егерей уже два почти года обживали окрестности Судака. Изредка Семён Тугоухий отчёты присылал, что народ новый обживается, строит
