официантка с ароматным кофе. Проводил ее взглядом и, отставив в сторону чашку, слегка наклонился вперед, — а не в управлении. Именно поэтому я позвонил тебе лично, а не поручил это команде. Именно поэтому ты говоришь со мной. Ты была одной из последних, кто видел жертву живой. Вопрос только, «одной из» или…
В глазах журналистки отразился панический ужас. Она быстро взяла себя в руки, заземлившись с помощью смузи, к которому припала. Аксель следил за тем, как тонкая трубочка касается ее губ. Он прекрасно знал, что Лорел пустит в бой весь свой арсенал соблазнения, лишь бы вывести разговор из официального русла. А еще знал, что она будет искать способ воспользоваться этим разговором для создания нового материала. Знал, и ему было плевать.
— Задавай свои вопросы.
— Начнем с простого. Расскажи про организационную часть интервью. Кто инициатор?
— Мой редактор, — вздохнула девушка вполне естественно, но Грин в ее замешательство не поверил. — Анна Перо приехала, чтобы открыть здесь филиал своей Ассоциации французской школы психоанализа. Проект получил существенное финансирование, в нем оказалось много известных людей, все такое. Они филиал открывали так, как будто это галерея, не меньше. Мы не могли обойти стороной такое событие, поэтому, как только мероприятие поставили в план, я связалась с агентом Анны. Мы согласовали время и список вопросов.
— Когда это было?
— Два месяца точно прошло, — с некоторой задумчивостью ответила Лорел. — Сейчас проверю.
Она достала из сумки кожаный блокнот и пару минут задумчиво его листала, ища нужную запись. Аксель следил за ней, цедя кофе мелкими глотками.
— Вот. У меня в плане стоит: позвонить Готье (так зовут ее ассистента). Это милый француз. Он говорит и по-английски и по-немецки, так что мы быстро нашли общий язык. Я убедила его в том, что приезд Анны должна освещать «Треверберг Таймс», мы же главное издание города.
Про ассистента Готье Карно Грину уже доложили, его наличие не было большим секретом для общественности. Сегодня дозвониться до него не удалось, поставили звонок на завтра.
— И когда ты ему звонила?
— А, прости. Семнадцатого февраля, в понедельник. Не помню во сколько, но точно утром, потому что по понедельникам у меня йога, и я стараюсь распределить задачи «до» и «после» так, чтобы они не обнуляли полуденную тренировку.
— Хорошо.
— Готье должен был появиться за сутки до открытия, — спокойно продолжила Лорел. — А открытие у нас назначено на… двадцать пятое апреля, на следующую пятницу.
Аксель вытащил из внутреннего кармана пиджака маленький блокнот и быстро записал даты.
— Почему она приехала так рано? Ранее чем за неделю.
— Грин, это открытие чертового филиала, а еще научной конференции, растянутой на целую неделю. Это адская прорва работы. Она приехала работать. Мы и интервью-то назначили на пятнадцатое, потому что потом не нашлось времени. У нее был невероятно плотный график. И мне пришлось ждать неделю, чтобы выпустить материал двадцать пятого. Это жестоко по отношению к общественности, но таковы условия.
Это детектив тоже зафиксировал в блокноте.
— Расскажи о докторе Перо. Какой она была в день интервью? Как себя вела? Вы давно знакомы?
— Сколько вопросов, — протянула Лорел, лишь бы что-то сказать.
Аксель видел, что она пыталась выиграть несколько дополнительных минут, чтобы подготовиться, составить речь. Сфальшивить.
— Рекомендую говорить правду, — негромко сказал он. Эмери побледнела, бросила на него испуганный взгляд.
— Зачем ты постригся?
— Захотелось.
— Тебе очень шли длинные волосы. Это так волнующе и сексуально.
— А сейчас не волнующе?
Он перегнулся через стол, глядя ей прямо в глаза, уловил тонкий аромат ее духов.
— Еще как, — с трудом сглотнув, прошептала она. — Это правда, что знание личности жертвы помогает найти того, кто ее убил?
— Во многом да.
— То есть ты спрашиваешь про нее так въедливо только из-за работы?
Аксель откинулся на спинку стула с холодной улыбкой на губах:
— Говори.
— Мы знакомы пару лет точно. Приятная женщина. Оторва та еще. Днем она читала лекции в университете и принимала высокопоставленных пациентов, вечером брала парик, красилась как последняя шлюха и отправлялась в клуб в поисках приключений. Кстати, я познакомилась с тобой во многом благодаря ей. Следила за ней по приказу редактора. Подружками мы не стали, и я не могла просто навязаться на совместные тусовки. Но кто мешает мне выбрать тот же клуб или бар, что она? Она меня ни разу не засекла. Или делала вид, что не засекла.
«Познакомилась с тобой только благодаря ей».
Стоп.
Что? Что она сейчас сказала, черт побери?!
Сохранить спокойное и отстраненное выражение лица было почти невозможно, но Грин справился. Только слегка выпрямил спину, маскируя чудовищное напряжение, разлившееся по мышцам.
— Я пришла за ней в клуб, она подцепила щегольского вида красавчика, а я решила, что заслуживаю отдых, и подошла к тебе.
— Так.
— Что «так»? — вскипела журналистка. — Я только что призналась тебе, что с первого взгляда поставила тебя выше работы. А ты «так».
— Лорел, — угрожающе произнес Грин, и она примирительно подняла руки, демонстрируя полную и безоговорочную капитуляцию.
— В день интервью она была обычной. Идеальная стерва. Я, когда узнала, сколько ей лет, не поверила. Невозможно так выглядеть, когда тебе сорок пять! Она питается младенцами? Приносит жертву дьяволу? Черт возьми, ее кожа лучше, чем моя.
Это не было правдой, но Аксель, решив не облегчать страдания молодой женщины, обратился в слух.
— Я начала искать о ней информацию. Ты представляешь, она родила, а все равно выглядит как девчонка.
«Она родила».
— Это невыносимо. — Лорел заломила руки, откровенно переигрывая, но Грину было все равно.
— У нее есть ребенок?
— Ну да. Девчонка-подросток. Жаклин, кажется, или еще какое-то вычурное имя. Француженка же. Она живет то в Париже, то в Марселе. В Треверберге ни разу не была.
— Ты сможешь выяснить о ней побольше?
