Лидка выглянула из-за куста. Они стояли кружочком вокруг самой маленькой – Ани. Алла Персикова, Олеся, Катя. Прибежали Кристина и Кирилл, они удрали от гувернантки Бомбины и тоже слушали Аню. Аня держала раскрытый журнал «Тетя», яркий и очень дорогой. Журнал Лидки Князевой.
– Почему только четыре способа? – капризно надула губы Алла Персикова. – Лида Князева говорила больше, там написано больше!
– Ну и ступай к Лиде, – отмахнулась Анечка, – а мне не мешай. Читать трудно.
Олеся сказала:
– Лида за деньги рассказывает, а наша Аня бесплатно, по дружбе. Правда, Анечка? – Олеся подлизывается к Ане. Раньше они все уважали Лидку.
– Всего одно мороженое, – сказала Аня. – Мой скромный гонорар. Слушайте. Способ первый. Свари любовное зелье: ягоды рябины заливают крепким чаем и добавляют сушеные листья мяты. Но действует волшебная настойка только в том случае, если мяту срезали серебряным ножом.
– Какое безобразие! – не вытерпела Лидка и вышла к ним. – Это мой бизнес! И журнал «Тетя» мой. Я журнал забыла на скамейке!
– Ты забыла и бросила, а мы не забыли и взяли! – вредничали девочки, их поддерживал Кирилл:
– Каждый имеет право читать, если умеет читать.
– Чужой бизнес нельзя присваивать! – не успокаивалась Лидка.
– Мы и не присваивали, Аня учит нас бесплатно, какой же это бизнес?
– А мороженое – тоже гонорар! – не унималась Лидка.
Но Кирилл сказал:
– Не гонорар, а угощение. Дружеская пирушка, поняла, Лида?
– Не мешай нам, Лида! Мы слушаем внимательно лекцию про любовь.
Лидка замолчала и возмущенно засопела.
Анечка продолжила читать:
– Если не будет серебряного ножа, ваш напиток не вызовет ответной любви, а только скрутит живот. Запомните. Читаю дальше: в рябину и мяту надо налить стакан апельсинового сока, полстакана лимонного сока, добавить две столовые ложки меда и свежие листья герани. Настаивать час. Потом дать выпить тому, кто не отзывается на твою любовь. Отзовется как миленький.
– Через сколько? – спросила Алла Персикова.
– Здесь не сказано, – Анечка опустила журнал. – Если Персикова будет терзать меня трудными вопросами, я дальше читать не буду. Мне и так трудно – не все буквы помню.
«Не успела научиться читать, – возмущалась про себя Лидка, – а уже урок дает».
– Второй совет, – продолжала Аня. – Нарисуй ему комикс.
– Как?
– Какой комикс?
– Что нарисовать?
Анечка солидно сказала:
– Творчество. Изобрети сама. Или подсмотри в журнале.
– В каком? – больше всех приставала к Анечке Алла Персикова. – Журналов в любом киоске вон сколько!
И заверещали наперебой:
– «Тетя»!
– «Мотя»!
– «Корзина»!
– «Резина»!
– «Любовь-морковь»!
Аня сказала грустно:
– И все эти дорогие журналы есть только у Лиды. Правда, Лида?
– Не дам, и не надейтесь.
– Ну почему? Почему?
– Почитаем и вернем!
– Не зажилим!
– Не присвоим!
А Кирилл, хрупкий и нежный маленький мальчик, употребил барбосовское выражение:
– Не притырим!
– Не надейтесь! – жестко повторила Лидка. – Собственность!
Аня сказала:
– Я нарисовала Алеше комикс. Там была горка, с нее ехал на санках зайчик, он сшиб поросенка, поехали вдвоем, потом сшибли слоненка, поехали втроем. В конце санки развалились, звери скатились кувырком, извалялись в снегу, никого не узнать. Вот и весь комикс. Лешке понравилось, он смеялся.
– Сказал «спасибо»? – въедливая Персикова хотела все знать.
– Сказал «дурында!», ударил сумкой по спине и толкнул в лужу.
– В глубокую? Тогда точно, любовь. Дочитывай, – просили девочки.
Лидка сидела рядом на скамейке и усмехалась, она всем своим видом показывала, что доверять этим советам глупо.
Аня читала дальше:
– Предложите ему вместе сделать в Интернете общую страничку. Это очень сближает. На сайте можно поместить фотоальбом своих детских трогательных снимков. Можно выложить любимые песни, смешные общие жалобы на что угодно. И вообще – приколы. Это был третий совет.
А вот четвертый. Чтобы поразить его воображение, выстриги на своей макушке сердечко. Или его имя. Держится стрижка недели две. Потом можно повторить тот же узор или придумать новый.
Аня закрыла журнал, положила его на скамейку:
– Вот и все. Бегите за мороженым.
Девочки стали собирать деньги. А Лидка схватила журнал и убежала, крича на ходу:
– Чужого не берите! Совесть надо иметь!
16. Ожерелье
Оля стояла у прилавка магазина «Безумный мир» и смотрела на это ожерелье. Это была красота, которую можно увидеть только во сне. Ожерелье состояло не из камушков, не из бусинок, не из стеклышек. Ожерелье состояло из бронзовых собачек! Они были разных пород! Каждая величиной с ноготок на Олином мизинце. Оля стояла долго, не отрывая взгляда от собачек, и шептала: «Бульдожка! Ах, какой бульдожка! А этот эрдель с квадратной мордочкой! – совсем, как наш Степа! А рядом фоксик, такой милый!»
Оля представила себе это волшебной прелести ожерелье на своей шее. Собачки будут прекрасно смотреться на коричневом свитере. Она схватила мобильный телефон и набрала номер мамы. Мама оторвалась от работы:
– Оля! Что случилось? – Олина мама человек противоречивый, она любит каждую минуту знать, чем занята ее Оля, но мама пугается, когда Оля неожиданно звонит ей на работу. – Ты где? Ты дошла до дома?
– Почти дошла, мам. Слушай, серьезная просьба, – Оля продолжала смотреть на бронзовых собачек, – мама! Мне очень нужно ожерелье с собаками. Фокстерьер, мама! Пудель! Болонка!
– Сама ты пудель, – ответила мама.
«Чего-то она не врубилась», – подумала Оля и хотела пошутить, но передумала: в такой момент человеку не до шуток. Собачки отсвечивали благородным бронзовым светом. Оля не спускала глаз с ожерелья, это ее вдохновляло, и она быстро говорила:
– Исправлю все оценки, даже четверку по физкультуре. Будет только пять по всем предметам.
Мама сообразила наконец:
– Если – что? Опять какая-то магазинная мечта? Имей в виду, до зарплаты далеко, а твою мечту мы совсем недавно осуществили.
– Какую? – невинно спросила Оля, хотя прекрасно помнила: новый музыкальный центр. Его они с мамой купили действительно недавно. Оля просила, мама, как всегда, сдалась и надеялась, что Оля уймется надолго. Родители так плохо знают своих детей.
– А музыкальный центр? – простодушно поддалась мама, отвечая на хитрый вопрос Оли.
Все продавщицы следили за ходом этой борьбы – покупателей в магазине не было, если не считать голубоглазой девочки Оли. Девушкам за прилавками магазина «Безумный мир» это состязание напоминало футбольный матч между командами неравной силы.
– Мама! Пойми! Не могу же я надеть музыкальный центр на шею! А мне нужно – на шею, к новому свитерочку! Как же ты, мама, не понимаешь! Он коричневый, собачки коричневатые. Это стильно, модно и очень классно.
– Не мешай работать, – свернула разговор мама и отключилась.
Оля успела крикнуть:
– Буду давать поносить мое ожерелье! К твоей зеленой рубашечке будет просто супер!
Ответом ей была тишина. Она убрала телефон в карман курточки и, проворчав: «Еще не вечер», оглядываясь на бронзовых собачек, отправилась домой.
Хорошенькая продавщица Света проводила Олю взглядом, помолчала, потом сказала:
– Мне в детстве мама тоже часто отказывала и не покупала нужные вещи: косметику, туфли на шпильках, духи. До сих пор очень обидно.
А продавщица Валя, тоже хорошенькая, выскочила на улицу и крикнула Оле вслед:
– В ожерелье есть еще и овчарка! Взрослые любят сторожевых собак! Ты маме скажи! Мы за тебя болеем!
Оля помахала милой Вале рукой не только на прощание, но и в знак надежды и крикнула:
– Еще не вечер! У меня план!
Они обе засмеялись.
До маминого прихода Оля обдумывала мелкие подробности своего плана. Она разложила по столу учебники – первое действие спектакля Оля назвала «Девочка-отличница». В кухне расставила по местам стулья. Загрузила в печку тарелку с пюре и котлетами – пусть разогреется ужин к маминому приходу. Это было второе действие спектакля, его Оля ставила для мамы, все это называлось «Заботливая дочь».
Оля накормила кролика Крошку, насыпала мелко натертой морковки морским свинкам Саше и Даше, а в тарелочку карликового зайца по имени Мелкий положила нарезанное яблоко. Все были довольны и вели себя тихо. Это действие спектакля Оля назвала «Ухоженные звери».
Когда мама пришла, Оля уже сидела за столом и учила уроки.
– Как не стыдно? – с порога набросилась мама. – Звонишь на работу, отрываешь от дел со своей ерундой! Неужели ты, такая взрослая барышня, не понимаешь, что я не собираюсь выполнять все твои капризы!
– Я все понимаю, мама, – Оля отодвинула учебник истории и опустила ресницы. Она решила не сверкать на маму голубыми лучами своих невероятно красивых глаз. Это сверкание часто помогает Оле в жизни. Но иногда оно неуместно. Вообще это слово – «неуместно» понравилось Оле – умное взрослое слово, – так решила она про себя: умное и взрослое, как раз то, что нужно. – Мама, а я историю уже выучила.
