Минут через сорок, после того, как парнишка облазил машину вдоль и поперек, мне выдали целый список того, что у меня якобы сломано. И ладно рекомендации по замене фильтров и масла, меня убил конец.
– Машинку желательно оставить здесь на ночь. Мне нужно больше времени на диагностику. Боюсь, что у вас проблемы с двигателем, сами понимаете, такие поломки обходятся в копеечку, – улыбается еще, стервец.
Да тут очень любят разводить людей, когда видят, что они ничего не понимают. Я может, и не специалист, но вот своему сервису доверяю. Но я же должен доиграть до конца.
– Хорошо, я оставлю. Но вы не против, если осмотрюсь немного?
– Да, конечно. Если что, я вон там. Оформим с вами договор и договоримся, когда заберете своего жеребца, – оскалив все тридцать два зуба, начала девчонка.
Парень явно остался собой доволен и пошел дальше осматривать тачку, явно выискивая, что можно с нее снять и заменить аналогами, чтобы я не заметил. Давай, я не против. Ох, и счет выставлю за моральный ущерб. Только для начала поговорю с тем мужчиной, что осуждает здешние делишки.
Но дойти до него не успеваю, цепляюсь за его разговор с помощником, явно студентом.
– Видели, Милана Анатольевна приехала. Неужели террор закончится? – знакомое имя режет слух, а уважительный тон заставляет напрячься каждую мышцу.
– Дура она, бежать отсюда надо, а она в лапы лезет. Молодой ты еще, о себе только думаешь. Жалко ее, пропадет ведь.
– Вы о чем? – вмешиваюсь в разговор, чем пугаю обоих, у парня даже ключ на пол падает. – Прошу простить, что подслушал, но все же осмелюсь спросить. Куда та девушка пошла, и почему пропадет?
Старик смотрит с прищуром, словно решает, достоин я знать или нет. Достойное поведение. Надо будет вытащить его из этого болота. Сгноят ведь.
– А вы кто таков будете? – вместо ответа, он задает вопрос.
– Друг, – обтекаемо отвечаю, на что получаю лишь ухмылку.
– Ну, раз друг… К директору она пошла. Остальное сам у нее узнаешь, коли не соврал. А теперь иди, не до тебя, работы много, – отмахивается от меня, как от назойливой мухи, и если бы не разбирался в людях, подумал, что не уважает.
Нет, здесь скорее торопит. И это подстегивает к действиям. Он чувствует мою силу, поэтому доверился.
– Отец, – окликаю его, на что тот лишь недовольно поворачивается. – Куда идти?
– наверх. Вон там лестница и проход в административку.
Благодарно киваю, получив отмашку в ответ. Ладно, все позже. Не время. Милана, что ты забыла в том кабинете? У тебя ведь есть работа, девочка. Пересекаю бокс очень быстро, не обращая внимания на голос администратора. Осекаю ее чем-то, и она отстает. Поднимаюсь на второй этаж и понимаю, как-то здесь подозрительно пустынно. Даже если клиенты не частые гости здешних мест, работники должны создавать легкий шум.
А здесь его нет. Ступаю по коридору, параллельно набирая номер Миланы.
«Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети…»
Что за черт?
И тут раздается ненормальный грохот, словно что-то в стену прилетело, а затем женский крик.
- А-ааа, помогите, кто-ниб…
И голос очень знакомый.
Милана.
Милана
– Ау, – вскрикиваю, приземляясь на диван спиной, а Кирилл нависает сверху.
– Сейчас ты у меня получишь, – дергая платье на груди, вырывая пуговицы с корнем, рычит прямо в лицо.
Господи, что же я натворила. Когда научусь слушаться интуицию и друзей? Тихо ведь было, странно, нет, пошла. Ну, почему я такая наивная?
– За все ответишь у меня. Столько времени мне нервы мотала, сколько я вокруг тебя плясал? А в итоге что? Чем ты мне отплатила за сытую жизнь? Такой пустяк совершил, а устроила целую трагедию.
Пояс платья не поддается, и он рвет пуговицы снизу. Глухой звук бьет по оголенным нервам, но не дает сил, наоборот, сковывает. Деревенею в ожидании неминуемого.
– Не трогай меня, прошу, – с трудом нахожу силы, чтобы попытаться оттолкнуть.
Не получается, захлебываюсь собственными словами, трясусь под ним, как листик на ветру.
– Рот закрой, – очередная пощечина летит в лицо, разрезая воздух звуком удара.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Отпусти! – кричу, за что получаю еще удар.
– Заткнись дрянь! Забыла, как вытащил тебя из болота? Да где бы ты была, если бы не я? Где?
Очередной замах, успеваю прикрыть лицо ладошками, потому что не выдержу еще одной пощечины. Страшно, господи, как же страшно. Все тело холодеет, в ожидании новой порции боли.
Но ее нет. Только всхлип, не мой, а потом облегчение. Ноши нет, я свободна. Успел, Самир успел!
– Слышь, мужик, иди отсюда! – слышу голос мужа и сжимаюсь.
– Ты, кажется, не понял, я там, где нужно, а вот ты не на ту женщину руку поднял.
Нет, это не охранник. Это же голос… Дамира. Нет, нет, нет! Почему он?
– И, кажется, у тебя лишняя рука.
Такого низкого и угрожающего голоса никогда не слышала. Даже в кино говорят добрее. Мамочки, что же сейчас будет?
– Ай, больно. Отпусти. Я сам разберусь, как мне с собственной женой разговаривать! Пусти, чтоб тебя!
Ну, нет! Не так, только не так! Резко убираю ладошки с лица и подскакиваю на диване. Мне нужно ему все объяснить. Мы разводимся. Я не плохая. Не плохая. Нет. Но Дамиру уже все равно. Холодный серый взгляд, похожий на грозовые тучи, впивается в меня, ожидая хоть какой-то реакции.
– Жена? – всего одно слово.
Одно. Но оно бьет не меньше, чем пощечина мужа. Хасану противно. От меня противно. Почему же так больно? Он ведь сам не без греха, так почему смотрит так, словно я совершила самый страшный грех?
– Почти, – голос тухнет в конце, и отвожу взгляд.
Мне самой от себя противно. Только не потому, что такая плохая. Противно, что молчала, что так долго тянула. У нас не было шансов, но я не заслужила такого презрения.
– А это как? – с усмешкой уточняет, хотя в голосе явно слышится боль.
Только ему от чего больно? Я ничего не обещала. Да, ввела в заблуждение, но я не изменила. Просила оставить меня в покое. Но нет, он не слушал. А теперь… презирает.
– Твою, мужик отпусти!
– Молчи, – сильнее выворачивая руку мужу, вновь смотрит на меня. Чувствую. – Милана, я жду ответа.
– Слушай, уйди, мне жену надо на путь истинный напрааааа, – снова вопль мужа, – ааавить. Хорош. Погоди, мужик. Милка, а это не из-за этого бабуина ты так развестись хочешь? С вот этим вот решила мне отомстить за Карину?
Что он сказал? Нервно смотрю в сторону клубка мужчин и понимаю, что сейчас грянет буря.
В глазах цвета шторма начали искриться молнии.
– Руку пусти, говорю!
– Рот закрой, – видимо, устав держать мужа, Дамир отпускает его с таким легким ускорением, идет ко мне, стараясь не опускать глаза ниже губ.
Смотрю на себя и резко стараюсь собрать платье на груди, прикрыть голые коленки, но дрожащими руками получается плохо. Хасан все ближе и мне страшно, какой может быть его реакция. Не хочу смотреть ему в глаза. Вдруг теперь еще больше ненавидит?
– Милана, посмотри на меня, – Дамир пытается говорить спокойно, но нотки раздражения все равно слышны. – Ну, же, не бойся, – так ласково это произносит, что во мне что-то екает, отзываясь на его тепло.
Поднимаю глаза и чувствую, что смотрю на него, как затравленный зверек. Нахожу его глаза, вижу, как ему больно от того, что он видит. Но не чувствую презрения к себе. В нем тревога за глупую девчонку, что, надеясь на лучшее, самолично угодила в ловушку.
– Тогда, ты уже от него ушла? Всего один вопрос. Просто да или нет, Мил, – киваю, потому что боюсь напугать его охрипшим от страха голосом. – Ясно.
Что ему ясно? Вот мне ничего не ясно. Как реагировать, что делать? Бежать от него, от мужа, спрятаться где-то, или наоборот, довериться такому суровому мужчине, и будь что будет.
Не мог Дамир изменить жене. А девочка, кто знает, может быть он вдовец, или еще что-то, а я себе напридумала? Ну, не может с таким омерзением человек смотреть на изменщика, если сам изменяет. Вон, Кирилл живое тому доказательство.
