Последние дни месяца были специально посвящены усопшим и подземным богам и считались в государстве и в частном быте людей тяжелыми днями месяца [48, с. 30]. В Афинах производился суд только по делам убийств. Название празднества этих дней было «священномесяцее», хотя празднование, посвященное памяти всем усопших, продолжалось несколько дней. Это был общественный праздник. В эти дни было принято прекращать все обыденные дела, соблюдать пост, ограничивать употребление пищи, воздерживаться от увеселительных развлечений.
Задача автора в этой главе более подробно освятить обряды религиозных и культовых праздников в Афинах.
Главным афинским праздником в Древней Греции были Великие Панафинеи, длившиеся пять дней. Праздник был посвящен богине Афине Палладе – покровительнице города и был учрежден, по народным преданиям, легендарным героем, основателем города Тесеем [69, с 408]. В 565 г. до н.э. Писистрат возобновил официальное празднование Великих Панафиней раз в четыре года, в середине лета, в первый месяц года. В Афинах культ Паллады как богини – покровительницы всего государства затмил древний культ почитания маслины. На Панафинейских праздниках оливковое масло являлось символом почетной награды победителям в состязаниях. Оливковое масло дарилось в глиняных чернофигурных амфорах, на которых изображался символический рисунок с надписью: «Я – с афинских состязаний – на вечную память» [62, с. 115].
Первые дни Панафиней были обычно заполнены разного рода состязаниями: на колесницах, легкоатлетическими соревнованиями мужчин, которые, в зависимости от возраста, состязались в одной из трех групп. [42, с. 376]. В дни праздника жители Афин наслаждались и музыкальными конкурсами, выступлениями чтецов-рапсодов – со времен Писистрата. Афиняне справедливо считались во всей Элладе ценителями изящных искусств. В программу праздника Панафинеи входили публичные чтения поэм Гомера. Излюбленным развлечением греков накануне праздника было впечатляющее зрелище – соревнование в беге ночью с факелами – ампедрония – и перриха – танцевальные представления в полном вооружении [42, там же]. Важнейший обрядовый элемент праздника состоял в торжественной процессии, направлявшейся от городских ворот Эрехтейона к афинскому Акрополю, в святилище Афины Паллады. Там богине в дар приносили новый роскошный пеплос, сотканный лучшими афинскими мастерицами. Пеплос представлял собой самое выдающееся в художественном отношении женское ткацкое мастерство [48, с. 32]. На шафрановом поле ткани изображалась битва с гигантами, где Афина является победительницей неистовых, враждебных богам сил, а также славные деяния из отечественной истории, где сыны Афин проявили себя в делах отчизны и стали достойны славы своих предков [62, с. 135]. Центральным актом всего торжества была передача пеплоса храму Афины Паллады. Эта церемония сопровождалась ритуальными жертвоприношениями, закалыванием ста быков в честь богини. Такое жертвоприношение называлось гекатомбой [42, там же]. Торжественная процессия заканчивалась пышным пиром всех участвующих в ней людей.
Другим важным праздником были Великие Мистерии [62, с. 136] в честь богини Деметры и ее дочери Коры, длившиеся в течение двух недель, причем первая половина празднования происходила в городе, а вторая в – Элевсине. Раз в четыре года праздник совершался с особенной пышностью. По свидетельству Павсания, жители Афин стали участвовать в элевсинском культе со времен включения Элевсина в состав афинского государства, которое народное предание относит к царствованию Ерехорея [23], но на самом деле политическое объединение двух городов относится к VII в. до н.э.
Из письменных источников античности мы узнаем, что древние греки, по традиции начала Елевсинских празднеств, совершали жертвоприношение в честь Афины и Демократия [62, с. 219], призывая, таким образом, в свидетели начатого празднества богиню, прося ее заступничества и покровительства.
Ученый Д. Харрисон рассматривал Элевсинские мистерии как церемониал обрядов, который «сопровождается демонстрацией определенных сакральных предметов, скрытых от взора тех, кто не подвергся очищению в какой – либо форме» [73, с. 151]
В отличие, от представлений ученого Д. Харрисона, французский исследователь этнограф А. Геннеп определял мистерии как «совокупность церемоний, которые проводят неофита из профанного мира в сакральный, оформляют его прямую и окончательную связь с последним» [47, с. 85]. Показ святынь во время элевсинских мистерий, по мнению А. Геннепа, являлся кульминационным обрядом, который, однако, не представлял суть самого таинства причастности всех посвященных к мистерии. В описаниях элевсинских мистерий А. Геннеп видел последовательность совершения обрядов инициаций.
Непосредственно перед началом элевсинского празднества каждый кандидат, участник мистерии, по мнению А. Геннепа, должен был получить разрешение у жреца на участие в ней. Жрец имел право наложить табу и отстранить любого кандидата от участия в празднествах. Оповещенные о начале элевсинского празднества жители Афин, участники мистерий, по призыву глашатого, отправлялись к морю для совершения ритуала очищения, омовения себя морской водой [42, с. 378]. Неофитов (новых кандидатов на принятие посвящения) ведут к берегу моря бегом. Этот бег назывался elasis, т.е. «отстранение» или «изгнание». Этот обряд до А. Геннепа интерпретировался только как «устранение дурных влияний, демонов или зла». Исследователь А. Ганнеп комментировал этот обряд ритуального бега как «отделение непосвященного от его прежней жизни» [47, с. 86]. Омовение в море было обрядом очищения неофита, его как бы отмывали от обыденной, суетливой жизни. Каждый неофит приводил с собой свинью, которую мыл одновременно с тем, как купался сам, для того чтобы принести это животное в жертву богам. В последующие три дня в городе приносили в дар богам разного рода жертвоприношения. Мисты – кандидаты, прошедшие ритуальные посвящения в таинства малых мистерий, после ритуального обряда омовения себя в море и принесения жертв богам более не появлялись на людях, а в уединенном месте, соблюдая пищевые и другие табу, ожидали продолжения процессии шествия в Элевсин, в главное святилище почитания богини Деметры и ее дочери Коры. А в это время для всех остальных в городе происходил праздник в честь бога-врачевателя Асклепия [62, с. 219], который по мифическому преданию, прибыл в Афины из Епи-довра, где было его знаменитое святилище, и был посвящен в мистерии. На следующий день совершалась торжественная процессия из Афин в Елевсин, сопровождавшая ранее принесенные из Афин Элевсинские святыни и увенчанную лавром статую божественного Иакха, считающегося, по одной версии, супругом Деметры, по другой – сыном Деметры или Персефо-ны [23, с. I.37.38].
Процессия двигалась по священной дороге и, по пути, останавливалась во всех местах, связанных с культом Деметры, обращаясь с молитвами к богине [42, с. 378]. Путь процессии пролегал через рощу священных смоковниц, мимо дворца Кро-кона, вблизи от места поклонения священному гумну, мимо священного колодца Каллихора, недалеко от камня Деметры. Все эти места были связаны с земледельческими культами поклонения. Прибыв в Элевсин, участники торжественного шествия были обязаны соблюдать пост [42, там же]. На побережье люди собирались, осматривали скалу, на которой некогда сидела Деметра, оплакивая дочь, похищенную властелином подземного царства Аидом. Затем на площади перед храмом свершались обряды, связанные с посвящением в мисты.
Неофитов вводили за ограду Элевсинского святилища, где они должны были себя окропить священной водой из сосуда, помещенного у входа в святилище [47, с. 86]. Совершение обряда посвящения происходило в храме, построенном при Перикле архитектором Иктином [62, с. 220] вместо старинного храма, воздвигнутого, по преданию, еще Келеем по приказанию самой Деметры и сожженного персами в 480 г. до н.э. [23, I.37.38]. В центре храма стояли на возвышении культовые изображения двух богинь – Деметры и Коры (Персефоны). Вход и ограда, окружающая Элевсинское святилище, были выложены в виде высокой каменной стены, наподобие той, которая была воздвигнута на подступах к Афинам. Неприступность стен святилища скрывала от взоров непосвященных все, что происходило в сакральном мире. Приближаться и входить в святилище непосвященным было запрещено под страхом смерти.
У историков нет достаточных сведений о деталях ритуала посвящения. Из дошедших сведений Плутарха нам известно, что разглашение происходящего в мистерии каралось смертью. Изучая и сопоставляя сохранившиеся письменные источники, содержащие скудный, отрывочный и разрозненный материал, проливающий свет на обряды сакральных церемоний мистерии, можно примерно представить, как происходила инициация посвящения. Известно, что церемония начиналась с шествия процессии через зал храма, который был соединен темными пролетами, символизирующими определенные стороны подземного мира. Затем процессия участников поднималась вверх по лестнице и проходила в ярко освященное помещение – в мегарон, в котором были выставлены на обозрение святыни двух богинь. Позже ночью в храме разыгрывалось драматическое представление на тему похищения Коры, которое включало детали, не известные непосвященным. Мифические сюжеты имели отношение к циклу сказаний об учреждении мистерии о зачатии [62, c. 220], рождении искуплении вины, смерти и исчезновения, о возрождении и воскресении [40, c. 57]. Эти все представления были весьма разнообразного характера: то жесткого и торжественного, то веселого и даже распущенного. Присутствовать на этих сценических представлениях разрешалось только мистам, посвященным в тайны культа. Во время священнодействия мисты, в отличие от непосвященных, носили на голове венки из мирта, а на правой ноге и левой руке – повязки пурпурного цвета [62, с. 21]. Церемония посвящения в мисты была символична. Вступление и прохождение неофита через темный коридор пролетов храма символизировала его смерть и вхождение в царство Гадеса, а затем возрождение в сакральном мире для новой жизни.
