— Дженнифер. Дженнифер. Почему ты тут спишь?
Я заставляю себя подняться со скамейки. Щека онемела от долгого лежания на жесткой поверхности. Кажется я уснула. И сколько прошло времени? Хмуро смотрю на свого будителя и сон, как сняло рукой.
— Дэнни?
— Почему ты в школе? Ты должна быть дома в постели, — говорит он, как суровый отец.
Его недовольный вид сейчас меня отнюдь не волнует. Оправдываться нет ни здоровья, ни желания.
— Я помогала. Я была здесь всю ночь, — замечаю, как его лицо хмурится и добавляю. — А что ты хотел? Я не могу просто лежать дома зная, что здесь нужны руки.
— Ты так безответственна. У тебя голова разбита, а ты играешь в скорую помощь, — его слова как плевок. Неужели я так ничтожна, что ни за что не способна?
— Безответственная? Играюсь? Ты это серьезно? — я шокировано смотрю на своего парня и ясно вижу перед собой его отца. За последние годы он так сильно на него стал похож. Мелочность в незначительных вещах, желание все держать под контролем, не желание воспринимать других серьезно.
Как я раньше этого не замечала? Наверное, нужен сильный толчок, чтобы открылись глаза. И вот сейчас он смотрит на меня, как на непокорного ребенка, который хочет, чтобы исполняли его прихоти. Он не пытается меня понять, сразу осуждает.
— Сотрясение мозга, вот что серьезно. А ты с этим играешь.
— Моя рана не столь серьезна, чтобы днями валяться в постели. Некоторые люди пострадали больше меня, — пытаюсь донести до парня свою позицию. — Сейчас не время отсиживаться. Я могу помочь.
На мои слова он закатывает глаза, как я сказала глупость, и это меня оскорбляет.
— Здесь есть кому помогать. Просто хочу, чтобы с моей девушкой все было хорошо. Давай я отвезу тебя домой.
Дэнни берет меня под локоть и тянет в сторону выхода. Я настолько зла на него, что вырываю свою руку и сверлю его недовольное лицо глазами. Он хочет командовать мной, но вряд ли ему это удастся.
— О, юная леди, — позади меня гремит голос врача и я резко разворачиваюсь. — Ты так хорошо спала, не хотел будить. С твоим другом все хорошо. Ничего серьезного. Немного побило голову и плечи. Легкое сотрясение мозга, возможно трещина в ребре, для этого нужен ренген. А так состояние стабильное. Жить будет. Ему еще повезло. Я дал ему обезболивающее и он сразу уснул, наверное тоже всю ночь на ногах.
— Спасибо, — еле шепчу я.
Врач устало кивает и проходит дальше. Его покрасневшие глаза говорят о том, что он не прочь отдохнуть. Но заменить, скорее всего, его некому.
— Друг? Что за друг? — подозрительно спрашивает Дэнни, заглядывая мне в лицо.
— Сюда привезли избитого Адама, — выжигаю я не подумав. Все, без ревнивой ссоры не обойдется. Как ни одно то другое.
— Адам? Снова этот беженец? — обвинение так и сочится в его тоне. — Тебе не кажется, что вы с ним слишком часто в последнее время пересекаетесь?
— Нет, не кажется.
Потом я молча разворачиваюсь и выхожу из школы. Я очень устала, голова раскалывается, а Дэнни как будто не замечает этого. Он зациклен на том, чтобы поучить меня, ткнуть мне в лицо, в чем я не права. Не хочу продолжать эту ссору, чувствую, что могу сказать что-нибудь такое, за что потом могу пожалеть.
Дэнни догоняет меня уже во дворе.
— Дженнифер, давай я отвезу тебя домой.
Он успокоился и выглядит сейчас таким, как обычно, вежливым и заботливым. Такого Дэнни я люблю. Такой Дэнни мне нравится. Мне хочется потянуться к нему, обнять, но что-то в последний момент сдерживает. Между нами прошла какая-то трещина. Не знаю, когда она появилась, сейчас, может раньше. Но я чувствую, что глубоко внутри меня что-то меняется. Я как-то иначе смотрю на него. Будто оцениваю со стороны, как чужой человек. Разве возможно такое, когда любишь человека по-настоящему? Не знаю. И сейчас не то время, чтобы об этом думать.
Я соглашаюсь на его предложение, но всю дорогу мы не произносим ни слова. Дэнни не извиняется за то, что наорал на меня. Возможно, он не думает, что обидел меня, а возможно просто не хочет.
Дома меня ждет большой сюрприз. На кухне за столом сидит мама, а напротив нее моя младшая сестра держит на руках Патрика, с удовольствием уминающего йогурт из пластикового стаканчика. Меня не так шокирует ее появление, как ее нежные поглаживания по головке своего сына.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я так и замираю у входа. Кажется, это игра ума, что у меня просто мерцает в глазах. Но Магда поднимает глаза и приветливо улыбается.
— Здравствуй, Дженнифер.
Я опираюсь спиной о косяк двери и автоматически улыбаюсь ей в ответ. Сестра изменилась, это сразу бросается в глаза. Светлые волосы теперь коротко подстрижены и она время от времени заправляет непослушную прядь за ухо. Лицо худое, у глаз заметны первые морщинки. Но самое главное это взгляд, острый и проницательный. Она смотрит на меня задумчиво, с какой-то тяжестью и грустью. Магда повзрослела на чужбине за короткое время быстрее, чем за годы дома.
И я впервые вижу, чтобы она так обнимала своего сына.
— Привет, Магда. Рада видеть тебя дома, — говорю искренне, ведь счастлива, что с сестрой все в порядке.
— Как услышала, что здесь произошло, не смогла оставаться там. Я волновалась о вас. Мама сказала, тебя ранило.
— Да ничего страшного. Заживет, — машу я рукой.
Мама поднимается из-за стола.
— Садись Дженнифер поешь, — она заботливо ладит мне порцию завтрака.
Я соглашаюсь, присаживаюсь. Мы с Магдой еще пол часа сидим за столом, но разговор не клеится. Хочется спросить, как у нее дела, но не решаюсь. Не знаю, будем ли дальше строить отношения, или все будет, как раньше. Мы с сестрой слишком отдалены друг от друга и нужно время, чтобы все наладилось. Кто знает, можно ли исправить.
Потом я иду в свою комнату, принимаю душ и с облегчением укладываюсь в постель. Последние дни оказались тяжелыми.
Усталость парализует тело и глаза сами по себе закрываются.
Глава 19-2
Адам
Дом весь пылал. Адам бежал по коридору, заглядывал в каждую дверь, но никого не мог найти. Дым застелил глаза, жар от огня он чувствовал даже сквозь защитный костюм. Он продолжал слышать детский плач и крик. Пытался найти потерпевшую, но тщетно. Она словно от него ускользала. Как только он приближался к источнику голоса, все стихало, а девочка начинала кричать в другом месте.
Казалось это каторга и она сведет его с ума.
— Адам, — мелодичный и знакомый голос отвлек от безнадежных скитаний.
Адам развернулся, посмотрел на Джен, стоявшую у пылающей двери. Пламя ее не трогало, оно наоборот отклонялось от девушки, словно боялось причинить вред. Там, где стояла Джен, не было ни дыма, ни адской жары.
— Иди ко мне, — поманила она рукой.
Он направился к ней. Забыв где находится, не слыша больше плача бедной девочки. Все стихло, казалось сам пожар сбавил обороты от присутствия яркой Джен.
Адам коснулся ее руки. Она потянула его на себя, поближе. Ее волшебный запах успокоил, тепло ее тела доставляло невероятную радость. Все вокруг исчезло окончательно, осталась только она.
Губ ее коснулась легкая улыбка и Адам не отрывал от них горячего взгляда. Так хотелось наклониться и коснуться нежной кожи.
Кажется, Джен поняла его желание, сама потянулась к нему. Попробовав вкус ее поцелуя, Адам застонал от удовольствия. Сжал девушку в жарких объятиях и продолжал жадно целовать. Его бы воля, никогда бы ее не отпускал.
Адам проснулся с улыбкой на лице. Такие сны ему нравились, несмотря на их ужасное начало. Но прекрасное окончание того стоит. Лишь во владении Морфея он мог касаться и целовать Джен.
Боль по всем теле напомнила где он находится. Он пытался приподняться и ребра заныли с новой силой. Голова завертелась и каждая мышца противилась любому движению.
Адам оглянулся. Людей в классе немного поубавилось. Скорее всего, те, кому не нужно медицинское сопровождение, отправились домой. Некоторые лежали на партах, как и он сам. Несколько человек сидели на стульях у стены с перевязанными руками и ногами. Адам всматривался в двух женщин, делавших медицинские манипуляции с потерпевшими, в надежде увидеть Джен. Но ее здесь не было.
