Утром в субботу стало известно, что инспектор Реклесс ночью выехал на машине из Монксмира в Лондон и ожидается обратно только в воскресенье. Цель его поездки – проверить лондонские алиби, а также ознакомиться с «Клубом мертвецов». Что он выделил на это всего сутки, никого не удивило, он, похоже, уже четко представлял себе, что ищет. Но даже и краткое его отсутствие было облегчением. Словно туман развеялся над Монксмирским мысом. Сумрачный, молчаливый разоблачитель уехал, и стало легче дышать. Но после себя он оставил в сердцах тревогу, и она требовала действий. Все вдруг устремились прочь из Монксмира. Даже Джейн Далглиш с племянником, испытывавших воздействие Реклесса в меньшей степени, чем остальные, рано утром видели у моря – они шагали в сторону Сайзуэлла, обвешанные этюдниками, биноклями и рюкзаками, и было очевидно, что до наступления темноты им не обернуться. Вскоре после этого выехал Лэтем; его «ягуар» пронесся мимо «Дома с розмарином» на скорости шестьдесят пять миль в час, и Селия имела повод колко заметить, что Оливер предпринимает очередную попытку сломать себе шею. Она и Элиза собрались взять с собой Сильвию Кедж и устроить пикник под Олдборо, но Элиза в последнюю минуту передумала и отправилась одна пешком в сторону Уолберсвика. Какие планы были у Дигби Сетона, никто не знал, но когда мисс Кэлтроп позвонила в «Сетонхаус», чтобы зазвать его с ними на пикник, телефон не ответил. Брайс объявил во всеуслышание, что поедет на распродажу в одну усадьбу под Саксман-демом, где надеется приобрести фарфор XVII века. В половине девятого он уже был далеко, и Монксмир остался в распоряжении приезжих, которые прибывали по одному и по двое в течение дня, оставляли машины в проулке за «Домом кожевника» и разбредались по холмам, да редких пеших туристов из Данвича или Уолберсвика, шагающих через дюны по направлению к птичьему заповеднику.
Но Реклесс, должно быть, возвратился еще в субботу, – потому что, когда рассвело, его машина опять стояла у «Зеленого человечка», а в начале десятого сержант Кортни уже обзванивал всех подозреваемых, приглашая прибыть в гостиницу. Тон у него при этом был безупречно вежливый, но ни у кого не возникло ложного впечатления, что будто бы можно явиться, а можно – нет, как захочешь. Впрочем, выполнять приказ никто не торопился, и все, по молчаливому уговору, прибывали порознь. Сильвию Кедж доставил, как и в предыдущие разы, сержант Кортни в полицейской машине. Вообще Сильвия от всего этого явно получала удовольствие.
В гостинице «Зеленый человечек» их ждала портативная пишущая машинка Мориса Сетона. Она стояла на отдельном дубовом столике в баре, низенькая, поблескивающая металлическими частями, словно вышла из рук специалистов по отпечаткам пальцев и экспертов по машинкам новее, чем была. И казалась в одно и то же время заурядной и жуткой, безвредной и убийственной. Из всего имущества, оставшегося от Сетона, это была, пожалуй, самая его близкая, личная вещь. Глядя на блестящие клавиши, невозможно было не подумать с содроганием о кровавых обрубках его рук, не задаться вопросом, куда делись отнятые кисти. Зачем их всех пригласили, догадаться было нетрудно. Каждому было предложено напечатать два прозаических отрывка: про то, как Керра-дерс посещает ночной клуб и как по морю в лодке плывет мертвец без рук.
Сержант Кортни, проводивший следственный эксперимент, чувствовал себя исследователем человеческой природы, наблюдения за реакциями испытуемых давали ему очень богатый материал. Сильвия Кедж довольно долго устраивалась за машинкой, а когда приступила к делу, ее сильные, костлявые мужские пальцы молниеносно запрыгали по клавишам, и чуть не мгновенно появились на свет оба отрывка, четко и красиво перепечатанные без единой помарки. Отличная работа всегда внушает уважение, и сержант Кортни смотрел на перепечатанный Сильвией текст почтительно и немо. Мисс Далглиш, появившаяся в «Зеленом человечке» на двадцать минут позже, неожиданно оказалась вполне умелой машинисткой. Когда-то ей приходилось перепечатывать проповеди отца и расписание служб, и она овладела этим искусством с помощью самоучителя. Она печатала, как полагается, всеми пятью пальцами, но не быстро и, в отличие от мисс Кедж, не поднимая глаз от клавиш. Мисс Кэл-троп посмотрела на машинку так, будто впервые видит подобное приспособление, объявила, что печатать не умеет – она работает с диктофоном – и не понимает, зачем ей попусту терять время. Когда же ее все-таки удалось уговорить, провозилась полчаса, результатом чего явились две никуда не годно напечатанные страницы, и она протянула их сержанту с видом отмщенной страдалицы. А сержант Кортни, глядя на ее длинные ногти, дивился, что она вообще все же как-то ударяла по клавишам. Брайс не сразу приступил к работе, но печатал быстро и правильно, хотя и отпускал попутно язвительные замечания о стилистических достоинствах этой прозы. Хмурый Лэтем оказался мастером не хуже мисс Кедж, только стрекот стоял. Мисс Марли предупредила, что машинописью не владеет, но согласна попробовать. Отказавшись от помощи сержанта, она минут пять присматривалась, соображала что и как, а потом взялась за дело и напряженно, слово за словом, перепечатала весь текст. Вышло неплохо, и сержант Кортни мысленно аттестовал ее как вполне толкового работника, вопреки мнению родной тетки, оценивавшей ее способности на «посредственно». У Дигби вообще ничего не получалось, и заподозрить в этом притворство было невозможно. В конце концов, ко взаимному облегчению, сержант его от дальнейших попыток освободил. Как и следовало ожидать, все, пробы, в том числе и не состоявшееся произведение Дигби, вышли совершенно не похожими на выданные образцы. Да и удивительно было бы, если бы оказалось иначе, – так считал сержант Кортни, он был убежден, что второй отрывок, а может быть, и первый напечатаны лично Морисом Сетоном. Правда, последнее слово было не за ним. Пробы предназначались теперь к отсылке эксперту, который должен был провести более тщательное сопоставление. Этого сержант подозреваемым не сообщил. Впрочем, их и незачем было просвещать: даром, что ли, они читали романы Мориса Сетона?
Прежде чем жители писательского поселка уехали из «Зеленого человечка», у них сняли отпечатки пальцев. Мисс Кэлтроп, когда очередь дошла до нее, выразила глубокое возмущение. И в первый раз пожалела, что поскупилась пригласить своего адвоката. Зато она щедро поминала его звания и фамилию, а также фамилии местного члена парламента и начальника полиции. Но сержант Кортни так старался ее успокоить, так очевидно нуждался в ее помощи и был любезен, не сравнить с грубияном-инспектором, что она в конце концов все же сменила гнев на милость и согласилась. «Старая дура, – думал сержант, нажимая по очереди на ее толстые пальцы. – Если и остальные будут так артачиться, я тут провожусь с ними до самого возвращения шефа».
Но остальные вообще не артачились. Дигби Сетон плоско шутил, норовя спрятать нервозность за преувеличенным интересом ко всей этой процедуре. Элиза Марли подчинилась молча, а Джейн Далглиш явно думала о другом. Всех больше недоволен был Брайс. Ему чудилось что-то непоправимо жуткое в этом акте отдачи в посторонние руки знака уникальности собственной личности. Недаром же первобытные люди так заботились, чтобы ни один их волос не достался врагу. С брезгливой гримасой он прижимал к листу палец за пальцем и чувствовал при этом, что жертвует собой.
Оливер Лэтем тыкал пальцем в чернильную подушечку, словно в глаз проклятому Реклессу. А подняв голову, и вправду увидел перед собой инспектора, который неслышно вошел и наблюдал за ним. Сержант Корт-ни вскочил. Реклесс сказал:
– Добрый вечер, сэр. Это всего лишь формальность.
– Благодарю. Осведомлен. Сержант произнес для моего успокоения все, что в таких случаях полагается. Хотелось бы знать, до чего вам удалось докопаться в городе. Надеюсь, не без приятности провели время, допрашивая мою, как вы тут выражаетесь, «знакомую»? И швейцара в доме, где я живу в Лондоне? Данком, надо надеяться, был готов к сотрудничеству?
– Да, сэр. Все шли мне навстречу, благодарю вас.
– Не сомневаюсь. Даже с радостью. Жизнь в Лондоне сейчас спокойная, скучноватая. А туг такое развлечение благодаря мне, есть о чем посудачить. Ну а поскольку мы все так открыты к сотрудничеству с вами, может быть, и вы нам слегка откроетесь? Или есть какие-то возражения против того, чтобы я знал, как именно умер Сетон?
– Ни малейших, сэр, – в свое время. Мы пока еще не получили заключение медэкс-перта.
– Вот как? Медленно он у вас работает.
– Напротив, сэр, доктор Сиднем работает очень быстро. Но надо еще сделать некоторые анализы. Случай не вполне очевидный.
– Мягко выражаясь, – кивнул Лэтем.
Он вынул носовой платок и стал тщательно обтирать и без того чистые кончики пальцев. Наблюдая за ним, инспектор негромко сказал:
